И грянул в Хренодерках гром - Андрианова Татьяна - Страница 23

Конечно, девушка не поверила радостным заверениям «подарка», но и настаивать на своем не стала. Зачем навязываться? Тем более что ритуал вымотал ее безмерно.

— Ладно. Тогда я иду спать, — пожала плечами она.

Евстах понял, что, если станет сильно шуметь, пока хозяйка спит, его, пожалуй, тут же выставят за дверь, и было пригорюнился, но унынию предавался недолго. Внезапное озарение снизошло на домового. Он поднатужился, что для существа его роста было непросто, и выдернул себя из-под скарба, как пробку из хорошо укупоренной бутылки. Затем сцапал опешившую от такой прыти ведьму за ручку, учтиво облобызал, отчего она чище не стала, и повлек ее куда-то в сторону печи.

— А мы куда? — оторопело поинтересовалась Лика, выдернула руку из цепкой лапки домового и на всякий случай отерла ладонь о юбку, опасаясь заразы.

— Туда! — Домовой ткнул указательным пальцем на стену, и перед потрясенными взорами присутствующих на стене прорисовалась совершенно незнакомая дверь.

— Лика! — выдохнул Дорофей, ошалело тараща голубые глаза. — Ты не говорила, что у тебя еще одна комната есть.

Светлолика удивилась не меньше черного любимца, она точно знала, что другой комнаты или двери здесь отродясь не было. Откуда ей было знать, что зачастую скромные на вид домовые сильны в пространственной магии, если она никогда раньше их не встречала, да и сейчас даже не догадывалась, что перед ней стоит один из представителей этого вида.

Евстах, как заправский кавалер, вежливо распахнул перед дамой дверь, и перед потрясенным взором девушки предстала просторная комната с зашторенными плотными занавесками окнами и большой добротной деревянной кроватью с подушками, покрытыми затейливыми кружевными накидками.

— Опаньки! — расширил и без того большие глаза кот. — А мы, как дураки, спали на лавках. Я-то что, я у тебя без году неделю проживаю, а вот ты…

Светлолика стыдливо потупилась. Это же надо было так захламить избу, что целую комнату не заметила. Но раскаивалась она недолго. Усталость взяла свое, и девушка отправилась на боковую, блаженно растянувшись на свежих, накрахмаленных до хруста простынях, лишь только тихо закрылась дверь за Дорофеем и Евстахом.

Уложив новоиспеченную хозяйку спать, домовой тут же развил бурную деятельность. Ему жизненно необходимо было убедить ведьму в своей нужности, а для этого, судя по состоянию жилища, сделать нужно много. И закипела работа. Евстах сунулся было выгребать хлам из кладовой, но непоседливая коза тут же бодро принялась уничтожать хозяйские запасы целебных трав, ошибочно приняв их за душистое сено, удобно увязанное в пучки. Домовой козьего произвола не потерпел и огрел потравщицу ведьминских припасов изрядно обглоданной связкой. Манька тоже была не лыком шита — угрожающе выставила рога и бросилась на обидчика. Евстах совершил головокружительный кульбит, приземлился на спину козе и крепко вцепился в шерсть, чтобы не упасть. Коза взбрыкнула, как норовистая лошадь, и помчалась по комнате, не делая различий между стульями, столом и полом. Жалобно затрещала мебель. Злорадно захихикал кот.

Дорофей недолго веселился. Обозленная Манька, которая никак не могла отомстить своему обидчику, решила предъявить претензии к чересчур жизнерадостному коту. Издав воинственное «ме!», она угрожающе выставила рога в сторону внезапно посерьезневшего зверя и бросилась в атаку. Дорофей Тимофеевич обиженно мяукнул и кинулся наутек. Теперь участие в забеге принимали трое. Причем кот тоже не делал принципиальной разницы между потолком и полом, отчего погоня стала только интереснее. Через несколько минут, когда в доме громить стало уже нечего (почему не проснулась Светлолика, оставалось только удивляться), группа бегущих в компании одного козьего всадника вырвалась на оперативный простор, бодрым галопом пересекла поляну и встретила препятствие в виде отряда серьезно настроенных мужчин под предводительством Панаса.

Со стороны очередная делегация из Хренодерок сильно смахивала на группу изрядно подмоченных дождем разбойников. Впрочем, участников забега мало волновал внешний вид нежданных гостей. Кот быстро воспользовался ситуацией. Он взлетел по хренодерскому голове, словно стяг на флагштоке флагманского корабля, когда адмирал взошел на борт. Затем оттолкнулся от макушки мужчины, оставив ему на память глубокие царапины, запрыгнул на дерево и оттуда зашипел, выгибая пушистую спину дугой. Маньке было все равно кого бодать. Голова получил ощутимый удар в бедро, взвыл благим матом и от всей души огрел лиходейку меж рогов. Коза даже мекнуть не успела, закатила янтарные глаза с горизонтальным зрачком и бессильно обмякла тут же под березкой.

— Убивец! — возопил Евстах, оказавшийся придавленным козьей тушей к земле. — Душегуб!

— Да-да, — самым противным голосом, на какой был способен, добавил кот с безопасного для себя расстояния. — Вероломно лишил ведьму единственной скотины в доме!

Панас загрустил. В свете содеянного боль от козьих рогов уже не была такой сильной. Сопровождавшие голову парни застыли каменными изваяниями. Очередное сватовство началось не очень хорошо. Женихов еще даже не представили, а урон хозяйству налицо. Неподвижно лежащая туша козы сохранила на морде такое недоуменное выражение, от которого невольно хотелось если не возрыдать, то, по крайней мере, извиниться в письменной форме. Впрочем, ни голова, ни парни писать не умели — это удел жрецов (еще магов, колдунов, а иногда и ведьм), наверное, поэтому извинения животному так и не были принесены.

— А давайте ее тут же прикопаем, — тихонько предложил один из потенциальных женихов.

Идея встретила горячую поддержку со стороны сельчан. Панас же увидел многообещающее выражение лица неизвестного мужичка и пригорюнился. Ежу понятно — этот точно наябедничает. Кот тоже молчать не станет.

«Научили зверей разговаривать на свою голову», — с тоской подумал голова, словно он сам лично обучал каждую говорящую тварь человеческой речи.

— Нет. Козу закапывать не будем, — твердо заявил Панас и даже стукнул по стволу березы для убедительности. Дерево покачнулось. Дорофей вцепился в ветку когтями еще сильнее. — Мы начнем сразу… с подарков.

Дело в том, что изначально одаривать ведьму никто не собирался. Просто приехавшие в деревню на смотрины к лесной отшельнице парни так прижились, что провожали их всем селом со слезами на глазах. Бабы всхлипывали, жалея ладных хлопцев, отдаваемых на поругание охочей до мужских ласк ведьме. Девки, только-только входящие в возраст, которым после замужества ведьмы такой наплыв женихов явно не грозил, рыдали навзрыд, пряча опухшие от слез лица в платки. Впрочем, может, они и не плакали вовсе, а просто вид делали. В такой ливень и не разберешь. Парням выдали по корзинке со съестным в дорогу, чтобы не оголодали, бедолаги. Судя по размерам плетушек, визит к Светлолике мог затянуться на неделю. Панаса же Параскева звучно расцеловала троекратно в обе щеки и заповедала, чтобы непременно уговорил ведьму пособить с прекращением дождя.

Ливень же лил не переставая, не только грозя Хренодеркам лишением посевов, но и изрядно подтапливая дома. Потому парней не держали, понимали — обозленная ведьма это не просто злобная, торчащая в лесной глуши девица, но и лишенное какой-либо магической помощи село.

Панас шустро собрал все корзины. Подарок получился странный, но инстинкт настоятельно сигналил, что вручение дара перед плохим известием способно смягчить самую черствую душу или хотя бы настроить на благожелательный лад. Женихи перенесли изъятие съестного стойко и безропотно. Получить от ворот поворот от лесной отшельницы никому не хотелось.

Селяне гуськом потянулись к избе ведьмы. Домовой, завывая как неупокоенный дух, помчался следом, пытаясь внушить незваным гостям, что будить девушку очень плохая идея. Дорофей тихо покинул насиженный сук и отправился за процессией. Ему очень хотелось посмотреть, как Светлолика станет объяснять голове, насколько он был не прав, когда решил разбудить ее после бессонной ночи.