Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды - Славачевская Юлия - Страница 7

Марика, одетая в розовое платье с кружевами, гольфы и лаковые туфельки, прижимала к груди плюшевого зайца. Каштановые волосы, забранные в два хвоста, украсились пышными бантами.

Сапфира нарядилась в голубой сарафанчик, белые носочки и теннисные туфли. Русые косы, закрученные баранками, юное лицо без грамма косметики. В руках девушка держала школьный ранец.

– Мечта педофила, – мрачно прокомментировал Диего и подпрыгнул на стуле, получив электрический разряд в седалище.

– Симпатично, – кивнула я, показывая кулак Сапфире за использование стимулятора. – Но лучше бы постарше… чуть-чуть.

Подруги кивнули и снова закрутились в мини-торнадо.

Теперь нам выдали вариант постарше. Тонкие летние платья пастельных тонов облегали гармоничные девичьи тела. Босоножки на среднем каблуке подчеркивали идеальную стройность ног. Длинные распущенные волосы обрамляли юные свежие личики с невинными, широко распахнутыми глазами.

– Ну как? – пропела Сапфира, лукаво опуская длинные ресницы долу и покрываясь нежным персиковым румянцем.

– Прекрасно! – отреагировала Лёна. – Нам подходит!

Диего закашлялся.

Юристка выдала девушкам инструкцию:

– Значит, так, эфирные! Матом не ругаться, мужчин в углу не зажимать, напитки из горла не хлестать и на спор зубами гвозди из досок не вытаскивать!

– Тетенька, – уставилась на юриста целомудренным взглядом Сапфира, – а кто в прошлый раз ставки поднимал? А потом на выигрыш проставлялся? Мы в стрип…

– Иногда нужно расслабляться, – молниеносно прервала ее спич Лёна. – Сейчас другие правила игры.

– Да, мамочка, – прошептала Марика. – Ты не напишешь нам шпаргалку, какие слова нельзя использовать? Чтобы мы ненароком не облажались…

Лёна, как всегда, не смолчала:

– Вам на латыни или на русском юридическом?..

Весь офис расхохотался. Девочки привяли.

– А теперь к делу, – прервала я разбор полетов. – Мне нужны записи разговоров и фотографии, потому что люди нынче пошли недоверчивые, так и норовят презумпцией невиновности в глаз потыкать.

– O tempora! O mores![4] – согласилась со мной Марика. – А можно еще вещественные доказательства принести? Если приставать начнут?

– De mortuis aut bene, aut nihil[5], – прошипел Диего, меняясь в лице.

– Ты о чем? – уставилась на него Сапфира. – Никто ничего отрывать не будет. Мы ж не садистки какие-нибудь. Пару раз ботинком по… ребрам – и все. А Марика вообще о другом говорила.

– Это о чем? – поинтересовалась я, вставая между телохранителем и подругами. Быстро сообразила: – Использованные средства защиты приносить не нужно. Нам не на отцовство тест делать.

– Жалко, – надулась Марика. – Ничто так не стимулирует мужчин, как перспектива краткосрочных вкладов с длительной выплатой алиментов.

– Ладно, – ткнула локтем в бок подругу Сапфира. – Хватит развлекаться, давай ближе к делу!

– Я больше предпочитаю ближе к телу, – потянулась Марика, соблазнительно выгибаясь перед Диего.

Тот попытался отстранить ее рукой, но Марика свободно просочилась сквозь преграду.

Это два неотъемлемых свойства эфира. Первое – слышать призыв электромагнитных полей на любом расстоянии, второе – не знать преград. Есть еще и третье, опять-таки связанное с исконными свойствами.

Все эфиры – воплощенные молнии. При желании шарашат электричеством так, что любой полицейский шокер нервно курит в сторонке. Могут игриво кольнуть, а могут вжарить силой нескольких десятков гигаватт. Потом от несчастного одни угольки да пепел останутся. Оружие почти как у огненных.

Одно хорошо – буквой закона им не дана сила карать. Не то, знаю я их безудержную легкомысленность, на Земле остались бы жить одни эфиры, а прочая жизнь в материальной оболочке раз и навсегда исчезла. Вымерла как класс.

– Диего, ты же не оставишь в беде несчастную неудовлетворенную девушку, – потерлась бедром о телохранителя Сапфира, которая подошла к нему с другой стороны.

Красавец-брюнет сочно выругался исключительно по-испански и пулей вылетел из кабинета.

– Использование ненормативной лексики запрещено! – крикнула ему вслед девушка. Потом повернулась к нам и скинула шутливую маску. Сверкнули построжевшие карие глаза. – А теперь к делу! Кто такой Рошан?

– Никто не знает точно, – призналась Лёна. – Но дела там творятся очень странные. Во-первых, он до сих пор не оказался в поле зрения правоохранительных органов, несмотря на то что девушки постоянно пропадают…

– Глаукома, – кивнула Сапфира, выразительным жестом потирая большой палец и указательный. – Извини, перебила.

– Во-вторых, – пронзила недовольным взглядом девушку шатенка, – около его хутора ощущается сильное энергетическое поле. Хотя к этому нет никаких предпосылок.

– Жертвоприношения? – предположила я.

– Если только сексуальные, – задумалась Лёна. – Нет тяжелого фона смерти.

– Понятно, – приняли мы к сведению. – Дальше.

– В-третьих, Рошан имеет возможность скрывать свое присутствие – внезапно появляться в нужных местах и так же непредсказуемо исчезать, – продолжила шатенка. Предостерегла: – Все его конкуренты в бизнесе были найдены мертвыми в запертых помещениях, и камеры слежения ничего не зафиксировали, кроме едва уловимого глазом движения…

– О-о-о, как интересно, – пробормотала я, нервным жестом автоматически поглаживая левую бровь. – А есть запись?

– Нет, – покачала головой Лёна. – Но у меня есть кое-что другое. – И девушка протянула нам нечеткий снимок мужчины восточной внешности, на смуглой коже которого проступали едва видные синие татуировки.

– Ифрит, – прошептала Сапфира, водя пальчиком по линиям татуировок. – Там должен быть огонь все время. Какие-то открытые источники.

– В доме много каминов, – заглянула в свои записи Лёна. – Которые топятся даже летом.

– Еще там должно присутствовать дополнительно большое искажение магнитных полей, – сообщила Сапфира. – Эти твари состоят в основном из металла.

– Рядом с болотом официально разрабатывается месторождение железной руды, – заглянула в компьютер Лёна.

– А неофициально? – сложила я пальцы домиком и уперлась сверху подбородком.

– Неофициально там вырыли шурф и построили времянки для рабочих, которые обжиты головорезами в защитных костюмах, – развернула к нам экран лэптопа шатенка.

– Любопытно, – признала я. Присвистнула: – Такого в моей практике еще не было.

– В нашей – тоже, – плотоядно оскалились подружки. Обе показали отросшие когти. – И мы в предвкушении встречи!

– Тогда встали и пошли на вербовочный пункт, – озвучила я приказ начальства. – После того как вас охмурят, снимете лапшу и принесете отчет. Ясно?

Губы эфирных тронула опасная улыбка. Ой, чую, наплачусь я с ними!

– Лапшу взвешивать? – невинно поинтересовалась Марика. – Или оптом сдавать?

– Марш отсюда! – фыркнула я. – У меня своих макарон девать некуда!

Девушки встали и, плавно покачивая бедрами, отправились на выход.

– Стоп! – остановила подруг Лёна. – Можно я взгляну на ваши паспорта?

Девушки синхронно залезли в сумочки и протянули юристке книжечки.

Лёна взяла, пролистала и обвиняющим взглядом уставилась на Марику.

– Значит, Марика Франкенштейн? – прошипела сердитая шатенка.

– А что? – невинно моргнула глазками девушка. – Хорошая еврейская фамилия. Или вы расисты?

– Поменять! – приказала Лёна. – Ничего известного и привлекающего дополнительное внимание! Возьми фамилию – Сидорова!

– Марика Коза Ностра звучит гордо! – поддела подругу Сапфира.

– А ты, – перевела на нее обличающий взгляд Лёна, пролистывая странички паспорта до графы семейного положения. – Как ты объяснишь наличие двенадцати штампов о браке в девятнадцать лет, с пометкой «Выбыл по причине смерти»? Чумой? Сибирской язвой?

– Ой, извини, – смутилась Сапфира. – Не тот документ случайно дала. Этот хорошо помогает при знакомстве.