Тайна подземелий - Никольская Ева - Страница 21

– Вовсе нет! – соврала я, опять начиная краснеть. – И вообще! Без тебя мы с Надьей все равно тут не выживем. Днем раньше, днем позже… какая разница? А с тобой хотя бы есть шанс на удачное завершение этой сумасшедшей миссии. Поэтому и вернулась, – заявила, с досадой понимая, что уши пылают похлеще щек.

– Я понял, – сказал Керр с таким видом, что сомнений в том, что именно он понял и как, не оставалось.

– Я Йена люблю, – как-то совсем не в тему пробормотала я.

– Лер, а Лер? – Опираясь руками на камень по бокам от моих бедер, мужчина нависал сверху, нервируя меня своей близостью. – Ты в этом кого убедить-то все пытаешься? Меня… или себя? – спросил он тихим интимным шепотом, почти касаясь губами моего виска.

Ну хватит!

– Отодвинься, сай, – потребовала, чеканя слова. Если он рассчитывал, что на меня подействуют его уловки зря. То, что темноволосый заместитель Грэм-риля – мужик вполне себе привлекательный, если не смотреть на общие для всех меченых дефекты внешности, я и так знала. И целуется он хорошо, угу. Только мне от этого ни холодно, ни жарко. Разве что нервно, и это бесит.

– А если не отодвинусь, то что? – Он попытался захватить губами кончик моего уха, но я дернула головой, уклоняясь. И сразу же ударила норда рукой в грудь. Не сильно, но вполне ощутимо. Подействовало плохо… вообще никак. – Не сопротивляйся, Иллера, – проговорил мужчина вкрадчиво. – Я просто хочу помочь тебе разобраться в самой себе. Один поцелуй. Всего один… и если ты ничего не почувствуешь, я отступлю. – Да он издевается?! Я начала ерзать, пытаясь сползти с камня назад, но мне не дали. Теперь одна рука норда придерживала меня за спину, не давая сбежать, а вторая все так же опиралась на камень. – Твоя подружка Лин обмолвилась, что слежки нет. Йен-ри ничего не увидит. Ну же, решайся, мышка. В качестве эксперимента.

– Не надо, – отчаянно стараясь, чтобы не дрогнул голос, ответила ему. Было страшно. Ведь в этой богом забытой норе никого, кроме нас, нет. И если Керр захочет, он сделает со мной все что угодно, ори – не ори. Никто не придет на помощь, разве что очередную тварь подземную накликаю, которая прикончит нас обоих. Рыжа нет, Надьи тоже… «шизофрения» и та меня бросила. Что же делать-то?

– Я все-таки попробую, – заявил Керр-сай и, оттянув за волосы мою голову назад, впился в губы.

Страстно, жарко, яростно… сминая их, терзая, проникая языком в мой рот. А я сидела, не шевелясь и не сопротивляясь, даже укусить его не пыталась… зачем? Не стоит злить того, кто не гнушается применять силу. Надо просто сидеть и молчать, прикинувшись бесчувственной куклой, которой почти все равно. Почти…

И только когда норд, резко отстранившись, зло рявкнул: «Не реви!», поняла, что плачу. Слезы сами текли по щекам, а я даже не пыталась их стереть. Руки, словно безвольные плети, лежали на коленях. Спина сгорбилась, плечи опустились. Я чувствовала себя преданной, и винить в этом, кроме себя, было некого. Как меня угораздило забыться в обществе этого хищника? Прав он, я действительно дура, но вовсе не потому, что вернулась за ним. А потому, что позволила себе увидеть в нем друга.

– Ну хватит, мышка. Я все понял, – попытался меня встряхнуть Керр. – Ты любишь Йена. Только Йена. И тебе безразличны мои поцелуи… Совсем-совсем? – Он заглянул мне в глаза, вытирая подушечками пальцев слезы с моего лица. – Неужели вообще ничего не почувствовала?

– Разочарование, – честно призналась ему.

Темные глаза норда сверкнули фиолетовыми искрами:

– Я так плох? – мрачно уточнил он.

– Ты очень хорош, – все так же честно ответила я. – Очень-очень, но… не для меня.

– Верная, значит? – опускаясь прямо на пол возле камня, на котором сидела я, то ли спросил, то ли озвучил собственные выводы сай. Я пожала плечами, смахивая вновь навернувшиеся слезы. Больно не было, неприятно тоже… осталась только грусть. Почему он так со мной?

– Керр, – немного помолчав, заговорила я, – чем тебя так бесят… верные?

– Ничем, – буркнул мужчина, глядя куда-то в сторону.

– Тогда зачем ты все это время не давал мне проходу?

– Просто так, – в том же тоне ответил он, а меня взбесило. Насиловать меня никто не пытался, и агрессии больше норд не проявлял, вот, видать, страх и поутих, уступив место праведному гневу.

Нашел себе мышку! Фирсы-гады тестировать меня вздумали, и этот тоже решил поэкспериментировать, да? Достаточно! И у мышек есть зубки. А после опытов они еще и мутировать могут в особо опасных и злых крыс, которые своего если и не добиваются, то уж по крайней мере пытаются добиться.

– Отвечай, с-с-сай, раз уж у нас тут час откровений. – Схватив его за волосы почти так же, как недавно он меня, я вынудила мужчину посмотреть мне в лицо. И взгляд у него, надо отметить, был весьма удивленным. – Откуда такая неприязнь ко всем женщинам?

– Не ко всем, – достаточно спокойно проговорил Керр.

– Только ко мне? – зло щурясь, спросила его.

Норд какое-то время молчал, не отводя глаз. А потом резко дернул головой, вырываясь из моей хватки, и, снова отвернувшись, сказал:

– Хочешь знать правду? Будет тебе правда, Иллера. – И он начал свой рассказ.

Как оказалось, мутация темноволосого норда началась значительно позже, чем у других обитателей Стортхэма. Обычно мальчики, на теле которых проявляется метка Итиры, начинали меняться лет в тринадцать-четырнадцать, Керра же эта участь настигла на пороге совершеннолетия. Может, причиной такой задержки было то, что он родом из соседней дандрии, а может, просто судьба поиздевалась, сделав монстром наследника городского риля на пороге его свадьбы.

Мужчина продолжал говорить, а я затаив дыхание слушала. Сухой отстраненный голос, ровное повествование… Казалось, что ему все равно, о чем он рассказывает, но я-то чувствовала, как тяжело дается брюнету каждое слово. По напряженным плечам, по чуть опущенной голове, по механически четким фразам и этому нарочито безликому тону. Спустя пару минут я, плюнув на недавние обиды, спустилась с камня и села рядом с Керр-саем. Прижавшись к его боку и положив голову на плечо, прикрыла глаза и начала представлять в лицах все то, чем он делился со мной.

Мне виделся красивый молодой парень с густыми черными волосами и глазами цвета спелой вишни. Он был знатен, богат, хорош собой. Его ожидало блестящее будущее, перед ним были открыты все двери, и у него была любимая девушка, носившая под сердцем его ребенка. И буквально за пару дней до девятнадцатого дня рождения вся эта счастливая и, казалось бы, надежная жизнь… рухнула.

Нет, от Керра не отвернулись сразу. Запоздалая мутация шла в ускоренном темпе, вызывая болезненные ощущения у своей жертвы. Отец нанимал дорогостоящих лекарей, знахарок… даже гипнотизеров, но ничто не помогало. Невеста сидела у постели охваченного жаром юноши, убеждая его в своей любви и верности. Говорила, что никогда не оставит, не бросит, не предаст. Она была такой юной, чистой, искренней, что он верил ей, как себе. Верил в то, что их любовь не разрушить и что все у них будет хорошо.

Тем больнее оказалось разочарование. Продолжая исправно приходить к старшему сыну риля, Велиса, как звали избранницу Керра, навестила еще и травницу, у которой купила настой для вызова преждевременных родов. Об этом будущий норд узнал уже позже. Тогда же его невеста сказала, что потеряла ребенка от горя и переживаний. Дни шли… и темноволосая красавица все реже навещала своего жениха, ссылаясь на плохое самочувствие.

А как-то вечером в комнату заметно изменившегося сына пришел отец и сказал, что дочь его старого друга Велиса выходит замуж за двоюродного брата Керра и что последнему лучше с ней больше не видется. Удар был слишком сильным, чтобы принять его с гордо поднятой головой. Той ночью парень всерьез думал о самоубийстве и может быть, даже перешел бы от мыслей к делу, если бы не появился Рил.

А наутро Керр-сай ушел из дома, оставив отцу прощальное письмо с упоминанием Стортхэма, в котором тот сможет его найти, если захочет. За все эти годы никто из родных так и не навестил своего меченого родственника. Велиса счастливо жила с его братом, растила двоих очаровательных детей. Отец правил довольно крупным городом пятой дандрии вместе с двумя своими заместителями, а мать… мать поначалу писала ему письма. Но и это длилось всего несколько месяцев.