Тайна подземелий - Никольская Ева - Страница 20

Место, где мы находились, очень смахивало то ли на гнездо, то ли на шалаш, свитый из множества веток, листьев, обломков древесных корней, кусков коры и прочих слабо опознаваемых материалов. Лежанкой же нашей был мох. Сухой, хорошенько примятый и пахнущий каким-то животным. И вся эта странная конструкция находилась в небольшой горной полости, стены которой были сплошь исписаны плесенью, в рисунки которой словно какой-то неведомый художник вмонтировал отражающие свет кристаллы: ярко-синие, с зеленоватым оттенком. Они так красиво сверкали, что я, невольно заглядевшись, не сразу заметила голову орны, торчащую из-за большого валуна с плоским верхом. Как не заорала – не знаю. Но не желающего просыпаться норда затрясла с удвоенной силой.

– Ну что ещ… – Договорить я ему не дала, зажав ладонью рот. От такой наглости Керр даже глаза открыл. Похлопал ресницами, фокусируя на мне взгляд, и, осторожно отведя в сторону мои руки, спросил шепотом: – А мы где?

Воистину гениальный вопрос! А я-то откуда знаю?

Вместо ответа указала мужчине на напугавшую меня морду животного. Норд моментально подобрался, медленно сел, потянулся к ножнам правда так и не нащупал их, чуть передвинулся вперед, разглядывая неподвижное животное, принюхался даже, а потом, шумно выдохнув, повалился обратно на не очень-то мягкую, но все же лежанку.

– А-э-э-э… – Я сделала неопределенный жест рукой, пытаясь сформулировать и без того очевидный вопрос, который почему-то отказывался приобретать словесную форму.

– Ага, – заложив руки за голову, сказал Керр. После чего снизошел все-таки до пояснений: – Мертвая она, успокойся. – Я сглотнула, кивнула и постаралась сделать то, что велели, ибо мертвое чудовище в нашей ситуации гораздо лучше живого. – А вот куда подевался мой меч, Иллера? – немного подумав, спросил предводитель.

– Понятия не имею, – честно ответила я, мысленно радуясь тому, что дар речи вернулся. – И где мы, я тоже не знаю, – добавила, вспомнив его первый вопрос.

– Неужели? – фальшиво удивился норд. – Разве не ты нас сюда привезла, нет? Обезоружила меня, в «кровать» уложила… Это ты зря, мышка. Я бы и так не сопротивлял… ай! Ну что сразу драться-то? – отодвигаясь от меня, заржал этот ненормальный. – Пошутить уже нельзя.

– Какие к Итировой бабушке шутки, Керр?! – возмутилась я, недовольно щурясь. – Мы с тобой очнулись неизвестно где, Рыжа нет, Надьи тоже. У тебя забрали оружие, у меня сумку. С нами мертвая орна… А тебе весело!

– Тихо, Иллера, не кипятись, – примирительно выставив вперед руки, сказал мужчина. – Я жив, ты жива, мы вместе. Вокруг довольно тепло и полно деревяшек, в карманах есть ножи, огниво и компас, – я вздернула бровь, удивляясь тому, когда это он успел все проверить, но смолчала, – в углу еще свежая голова вполне съедобного животного. Я доволен уже этим, да. И тебе советую тоже порадоваться. Потому что могло быть гора-а-аздо хуже, – протянул он, садясь рядом со мной. Спорить было не с чем. И, вздохнув, я начала выползать из «гнезда». – Ты далеко? – В голосе мужчины слышалось напряжение.

– Осмотреться хочу, – сказала я, не оборачиваясь.

– А меня позвать? – Норд оказался куда шустрее меня. Мало того что вылез из древесного «будуара» первым, так еще и галантно мне руку подал, на которую я тут же и оперлась, ибо не видела смысла в том, чтобы строить из себя обиженную непонятно на что фифу.

Ну подумаешь, пошутил неприятно. Так это ведь Керр! И по сравнению с его обычным репертуаром сегодняшнее заявление – просто детский лепет. Хотя, если покопаться в истоках моей нервозности, дело было вовсе не в мужчине и его репликах. Я просто боялась… не за себя – за вивьеру с керсом, особенно за нее. Ведь кудрявая осталась совсем одна в запутанных лабиринтах этих жутких подземелий. И сколько времени мы продрыхли тут – неизвестно. Как она там: жива ли еще? И где без следопыта-кота ее теперь искать? А мой милый хороший Рыж? Я ведь помню, что мы вышли с ним из того странного тумана и… на этом воспоминания, увы, заканчиваются.

– Хм, любопытно, – вырвал меня из мрачных размышлений озадаченный голос норда. – И что это за каракули? Не на твоем родном языке случайно, а, Лер?

Я обошла мужчину, склонившегося над головой орны, и тоже хмыкнула. На острых шипах звериного гребня были наколоты серые листы, похожие на те, что использовались в обеденном зале Стортхэма в качестве салфеток. А на них красовались весьма любопытные надписи, сделанные мелким убористым почерком. Сняв верхнюю записку, я прочитала:

«Оружие и сумка за камнем у стены. Кто ищет – тот найдет».

Следующее послание гласило:

«Как разжечь костер и что пожрать – сообразите сами. Я вам не нянька».

И короткая приписка ниже:

«Хотя, может, и нянька… раз двух олухов из-под паров сонного тумана вытаскиваю».

Третья «салфетка» была предупредительно пояснительной:

«Если до самих не дошло – вы в норе орны, – прочитав это, я посмотрела на голову зверя. Потом снова перевела взгляд на лист, чтобы с удивлением найти там ответ автора на мои собственные мысли: – Да-да, этой самой, Лера. И скажи спасибо, что я ее сюда притащила. По опыту знаю, мозги у треглавой твари – просто объедение. Как и мясо с шеи».

Меня замутило. И состояние это, судя по всему, отразилось кривой миной на побелевшей физиономии. Норд тут же подал мне флягу с водой. А следом за ней и последнее послание от нашей спасительницы.

«Слежка ликвидирована, но скоро набежит новая, так что не обольщайся. Кот твой временно ангажирован. Верну позже, не переживай».

И подпись:

«Твоя шизофрения:)».

Дочитав, я так и села на тот самый камень, возле которого лежала голова орны.

– Это кто? – спросил мужчина, пристально глядя на меня. Пожала плечами, махнула веером серых листочков и, чувствуя себя полной идиоткой, признающейся доктору из психушки в собственном слабоумии, сказала:

– Это голос… в моей голове. Ее Лин зовут.

– И всего-то? – нарочито бодро проговорил Керр-сай.

– Ага, – вздохнула я и, повертев в руках записки, не менее бодро добавила: – Зато у нас теперь еще и туалетная бумага есть.

– Я счастлив, – мурлыкнул темноволосый, нависая надо мной, а потом как гаркнет: – А теперь давай выкладывай все про эту Лин. И чтоб больше никаких тайн, пока мы здесь, поняла? Ни скрытых писем от фирсов, ни спрятанных побрякушек, показывающих «живые» картинки. Ничего! Каждая мелочь может быть жизненно важна, пока мы в подземельях. Каждая! – Он чуть тряхнул меня за плечи, наклоняясь все ниже. Так, что наши лица были очень близко, и я неотрывно смотрела в его красно-фиолетовые глаза, сверкающие из-под отросшей челки. Красивые, хищные… А у Йена – небесно-голубые, самые лучшие. – Иллер-р-ра! – рыкнул мужчина, и я испуганно моргнула. – Я с тобой говорю или нет? Ты где витаешь?

– Прости, задумалась, – повинилась я, чувствуя, как к щекам приливает краска. Румянец на пепельно-серой коже лэфири выглядел грязно-розовыми пятнами и делал по-вампирски бледную внешность остроухих какой-то болезненной.

– О шизофрении? – криво усмехнувшись, уточнил мужчина.

– О ней, родимой, – соврала я и, вздохнув, начала рассказывать про Лин.

Керр, сложив на груди руки, внимательно слушал и не перебивал, лишь в конце задал кое-какие вопросы. И как-то само собой разговор перешел на то, что случилось после нашего отъезда из пещеры с похожими на люстры сталактитами. Видимо, сай хорошо усыпил мою бдительность, раз я даже про случайный удар каблуком по его физиономии упомянула. И невольно покосилась на пострадавшую скулу, на которой красовалась характерная ссадина. Подошвы у походных ботинок были довольно толстые – удар получился не из слабых.

– Дура ты, – дослушав мою «исповедь», заявил норд.

– Я же извинилась, – обиженно поджав губы, ответила ему.

– Да не про это, – отмахнулся мужчина и машинально потер ушибленное место. – Какого демона тебя обратно-то понесло? Я же приказал убираться как можно дальше. У меня план был: если орна не очень большая, – убить ее и обеспечить нас всех мясом. А если крупная, – затаиться и по-тихому убраться из пещеры, путая следы. Но непонятно откуда взявшийся туман все карты спутал. А ты… Неужто так сильно за меня беспокоилась? – прищурившись, спросил он, снова наклоняясь ко мне.