Город для троих (СИ) - Люче Лина - Страница 18

«Я хочу познакомить тебя со своим другом». На что, черт возьми, он рассчитывал? Что за извращенный садизм? Зачем, ради всего святого, ему было так поступать с ней? Или они здесь ведут беспорядочные половые отношения вообще со всеми подряд, и это для него в пределах нормы?

- Ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя, - вслух повторяла Ашка, даже не замечая, как подошла к зеркалу и высказывает это своему отражению. А потом у нее вдруг екнуло сердце, и она изо всех сил ударила ладонями по зеркалу, а потом с размаху упала на колени, когда воспоминания взорвались в голове.

Они раскрутились перед ее глазами, словно кинолента, словно она была запакована внутри нее, а теперь, наконец, ее получилось открыть и размотать.

Первые шестнадцать лет ее жизни были обыкновенными – экстраординарной в ее существовании, пожалуй, была только вечная, гигантская скука. Ашка ничего особенного не помнила из детства. Она ходила в школу, на гимнастику и курсы рисования, потом увлеклась йогой. Отличницей и тихоней не была, но и с хулиганами не водилась. Ее родители отличались умеренной строгостью, на дискотеки и тусовки допоздна не пускали. И Ашка много времени проводила за мольбертом в своей комнате. Она увлекалась рисунками фэнтези, изображала эльфов и принцесс, часто рисовала красивых мальчиков и мечтала о них, завешивая этими картинами в спальню. Но настоящие одноклассники ее не особо привлекали. Реальность казалась невыносимо скучной, не вдохновляющей, мальчишки – слишком бестолковыми. Хотелось как в кино – чтобы взял на руки и понес, чтобы властно поцеловал и не тискал за грудь, и не нес глупостей. Чтобы был занят делом, желательно полезным – лучше спасением мира или хотя бы близко к тому.

Впервые оказавшись в Семи мирах, в удивительном прекрасном мире, где у каждого были крылья и красивая внешность, где не было глупых мальчишек, а сплошь взрослые привлекательные мужчины, Ашка подумала, что находится в раю. Первые недели она летала в прямом и переносном смысле, устраивая свою новую жизнь во сне. И напропалую флиртовала со всеми мужчинами подряд – с офицерами полиции, официантами в кафе, студентами и служащими.

Она была в восторге от мира, где никто не знал, что ей всего шестнадцать, и никого это не интересовало – и теперь на нее засматривались мужчины постарше, с которыми было куда интереснее иметь дело, чем с одноклассниками.

Но потом она стала искать работу, и ее пригласили младшим клерком в Службу безопасности. Она прошла собеседование сначала с начальником смены приемного зала, потом – с помощником главы Службы, но за ним, как оказалось, оставалось еще одно. Когда она узнала, что ей придется разговаривать о своем трудоустройстве с повелителем стихии и вторым человеком во всем мире после его правителя, то порядком струхнула. И даже думала отказаться. Но ее опекун переубедил. Он заметил, что работа в СБ престижная, и ничего нелепее, чем отказываться из-за смущения, и быть не может. Ашка поверила ему.

Тогда ей следовало послушать свою интуицию. С первого взгляда на Яльсикара Бьякку, она поняла, что пропала. Никогда в своей жизни она не встречала такого привлекательного, обжигающе прекрасного мужчины. Который, черт возьми, таки занимался спасением мира – и в целом успешно.

Придумать невозможно было кого-то, кто мог бы с ним сравниться. Правитель мира, разве что, но это уж совсем – легенда, и даже помыслить нельзя было о том, чтобы приблизиться к нему. На собеседовании Ашка так волновалась и смущалась, что с трудом смогла вымолвить несколько слов и не помнила, как отвечала на его вопросы. На ее счастье, он уделил ей всего несколько минут и выпроводил прежде, чем она могла бы упасть в обморок. А потом, как ни странно, ее приняли на работу в СБ.

В первый же день после собеседования Ашка выбросила все эскизы, которых уже и в мирах нарисовала немало. С тех пор она рисовала только его. Черные крылья, упрямый ежик волос, жесткий взгляд, властные жесты – ей нравилось в нем все. На работе Ашка старалась изо всех сил, стремилась во что бы то ни стало заслужить похвалу начальника, и надеялась, что когда-нибудь Яльсикар тоже благосклонно кивнет ей, хотя проявить себя в рутинной работе было непросто. Все, что входило в ее обязанности – аккуратное заполнение базы данных, сортировка документов и поиск данных по запросу начальства.

Пару раз Яльсикар оказывался в приемном зале и даже подходил к ее столу – ее сердце каждый раз билось так, что даже подташнивало. Она терпеливо ждала, когда влюбленность закончится, но втайне надеялась, что может случиться чудо. Любой его взгляд в свою сторону она толковала как знак внимания, надеясь на развитие. Любое его личное обращение за информацией казалось началом чего-то большего.

Она прочитала все его интервью, статьи, где он упоминался, сохранила на домашнем компьютере все его фото, доступные в сети. И даже стащила с работы один документ с его подписью и спрятала в своем столе. Ей нравилось касаться бумаги в том месте, где ее касался он.

В какой-то момент она уверилась, что он только и ждет, когда она поощрит его, но она не знала, как. И тут подвернулись курсы. Реклама пришла на ее коммуникатор после того, как она пыталась вычитать в сети советы для несчастных, попавших в ее положение. «Личностный рост и развитие обаяния», - гласил заголовок брошюры. А далее в тексте содержались обещания решить все проблемы с противоположным полом, научить «правильно» флиртовать, не смущаясь. В расширенном курсе предлагалось научить вести себя в постели – так, чтобы навечно приворожить нового партнера. Ашка сглотнула, ознакомившись с рекламным предложением до конца. А потом кликнула на ссылку и записалась на «личностный рост».

Лекции оказались очень интересными, их вел веселый жизнерадостный симпатичный молодой человек, и в классе у Ашки все получалось, когда она тренировалась с другими учениками. Вот только в их присутствии у нее не отнимались ноги, и не начинался приступ тахикардии. Попытавшись однажды улыбнуться Яльсикару той «особенной» улыбкой, которую они изучали на лекциях, Ашка потерпела полный провал. Даже смотреть ему в глаза было так страшно, что через три секунды она опустила глаза в пол, едва обозначив улыбку, которую он, конечно, даже не успел заметить.

Курс был пройден до конца, деньги заплачены, толку – никакого. Правда, практикуясь на сослуживцах, Ашка добилась от них заметно повышенного внимания, но тут же всех отшила: они ее не интересовали совершенно. Ее никто не интересовал, кроме Яльсикара. Он напрочь отбил у нее желание смотреть на других мужчин. С раздражением и отвращением она отвергала все попытки пригласить ее на свидание, которые нет-нет, да и принимались сослуживцами и посетителями СБ.

Как-то вечером она замерла на входе в свою спальню, впервые обратив внимание, что на стенах уже нет места – все они были завешаны портретами Яльсикара. Новый был у нее в руках, но места для него не нашлось. Ашка нахмурилась, и в тот же вечер сняла все рисунки со стены – все до единого. Она сложила их стопкой в большую папку и убрала ее в ящик стола. А потом расплакалась от отчаяния – пришло понимание, что у нее едет крыша, но понимания, что с этим делать, так и не появилось.

За следующие три месяца она прошла еще несколько курсов: управление эмоциями, основы физиогномики, а также занятия под названием «практический курс успеха на свиданиях», который вел все тот же веселый парень с курса личностного роста. После небольшой теоретической части, где они обсуждали, о чем можно, нельзя и нужно говорить на свиданиях, он дал им задание пойти на свидание и добиться, чтобы партнер захотел следующей встречи. Ашка увлеклась процессом.

Сначала ей было непросто понравиться мужчине с первого взгляда, особенно если ей этот мужчина не нравился, но с каждым разом было все легче и легче. Потом ей было стыдно их отшивать после того, как она добивалась своего. А потом уже Ашка ничего не стыдилась ни с одним мужчиной. Кроме Яльсикара. Она ненавидела себя за то, что все ее внутренности начинали дрожать при его приближении. За то, что не могла поднять на него глаз, когда он проходил через приемный зал или случайно оказывался рядом.