Гнездо дракона - Сетон Эни - Страница 48

— Еще не очень хорошо… нужно многое менять, — отрешенно ответил По. Вся его оживленность исчезла, речь вновь стала вялой. Он сделал пару неразборчивых пометок на рукописи, и уронил голову на вытянутые руки. Его дыхание вдруг стало хриплым.

— Бедный Эдди, — вздохнула миссис Клемм. — Уснул. Скажите, сэр, — она с мольбой взглянула на Николаса. — Вам и правда понравилось это стихотворение?

— Я думаю, это его лучшее стихотворение. Встревоженное лицо просветлело.

— Вы не могли бы помочь его опубликовать? Я знаю, вы этим никогда не занимались, но если бы вы просто где-нибудь замолвили словечко? Миссис Гоув тоже понравилось это стихотворение и она сказала, что попробует помочь.

— Я буду счастлив что-нибудь сделать, — ответил Николас, и они оставили миссис Клемм ухаживать за двумя больными детьми.

В тот же вечер, когда Миранда и Николас принялись за поздний ужин в прохладной столовой, она набралась смелости задать ему вопрос, который все время вертелся у нее на языке во время долгой обратной дороги.

— Вы получили, что ожидали от поездки, Николас? Вы рады, что мы туда поехали?

Он поставил чашечку кофе и хмурясь, посмотрел в сторону.

— Никчемный человек, — презрительно бросил он, — но я завидую его снам.

— Снам? — не понимая, что он имеет ввиду, повторила она.

Николас кивнул, однако ничего не стал объяснять.

Этот По разочаровал его. Он надеялся увидеть родственную ему душу, человека, который ставит себя выше всякой глупой морали, ограничивающей человеку свободу, точно так же как и он, Николас. А вместо этого он нашел презренную слабую личность, больного человека, цепляющегося за слабую женскую руку и Дрожащего перед смертью.

Однако же в ходе беседы с По был один очень ценный момент, когда он, сам не зная этого, предложил необычный путь в загадочное царство всемогущества и власти. Путь, который даже нельзя сравнивать с мутной дорожкой под гору, называемой спиртным. Когда-нибудь, размышлял Николас, я попробую.

— Может мы могли бы послать этим несчастным немного денег? Анонимно, конечно, — добавила Миранда, видя, что Николас хочет закончить эту тему.

Он пожал плечами и взял чашку кофе.

— Должен сказать, чем скорее его жена умрет, тем будет лучше для всех, но я велю Бронксу что-нибудь послать им, если вы этого хотите.

Миранда как и Николас хотела поскорее забыть семью По и вскоре ей это удалось. Но как и у Николаса, в ее памяти отложилось кое-что от прошедшего визита. Это было воспоминание о том неожиданном удовольствии, которое она получила в крохотной кухоньке, когда разговор зашел о Джеффе. Доктор нарушил ее спокойствие. Хотя она и не часто думала о Джеффе, тем не менее, она стала читать военные сообщения, публикующие списки убитых и раненых, тщательно изучая их и с облегчением вздыхала, когда доходила до последнего имени.

Глава пятнадцатая

К середине июня прочно установилась невыносимая жара днем и изнуряющая духота ночью.

Все, кто мог, из города уехали, и Ван Рины втом числе. В четверг утром Николас и Миранда поднялись на борт «Северного оленя» и направились к Гудзону. Они высадились на пристани Кэтскилл и проехали двенадцать миль до стоящего среди сосен Маунтин-Хауз.

Миранда надеялась, что раз Драгонвик еще не готов, они с Николасом отправятся путешествовать. За последние две недели они посетили несколько приемов, которые давали Шермерхорны и Асторы, где Миранда встретилась с людьми, у которых были гораздо более грандиозные планы на лето, чем у них. Одни собирались отправиться к океану, другие к горам Уайт-Маунтинс, а две супружеские пары думали даже поехать к Ниагарскому водопаду и на озеро Эри.

— Как бы я хотела увидеть настоящий океан! Я никогда там не была, ты же знаешь, Николас… или Ниагарский водопад! — мечтательно говорила она, но он менять свои планы не намеревался. Он уже вдоволь наездился во время их годовой разлуки, к тому же он хотел находиться поближе к Драгонвику, чтобы иметь возможность присутствовать при выплате аренды, а также наблюдать за открытием дома.

— Если нам надоест Маунтин-Хауз, мы сможем съездить на несколько дней в Саратогу.

Должно быть, я тщеславная и неблагодарная, если мне всего мало, размышляла Миранда, прислонившись к сделанным из красного дерева поручням «Северного Оленя». Как эта нынешняя поездка отличается от того первого ее путешествия вверх по реке! Пароход был очень похож на тот, на котором они плыли тогда, но «Ласточка», удивительная «Ласточка» с таким стремительным как и она сама именем, дерзко выведенным синими буквами на колесе, была теперь не более, чем грудой гниющих обломков на дне Гудзона.

«Ласточка» с «Экпрессом» так часто устраивали между собой гонки, что в один прекрасный день пароход, принадлежащий Николасу Ван Рину, разбился на камнях крохотного островка, называемого Корабль Ноя. Погибло не менее дюжины человек.

Интересно, размышляла Миранда, действительно ли было предчувствием то, что в тот день я так сильно испугалась гонок. Повернув голову, она могла видеть угол палубы почти идентичный «Ласточке», куда Николас усадил ее в погожий июньский день ровно два года назад — неуклюжую девчонку в коричневом шерстяном платье и ужасной дешевой шляпке, вцепившуюся в деревенскую корзину. Как она была ошеломлена теми резными завитушками парохода, великолепными канделябрами, красными плюшевыми дорожками и скульптурами! На самом деле «Северный Олень» был куда более великолепен, но Миранда уже привыкла к роскоши.

До чего же я изменилась, размышляла она. Однако под внешним самообладанием она ощущала смутное беспокойство. Ее мечты полностью осуществились, все, что два года назад Миранда считала раем — богатство, положение и Николас, — судьба ей подарила. Так почему же она вдруг вспомнила испанскую пословицу, когда-то давно вычитанную в «Цыганской мести», одной из тех глупых книг, которые так часто брала у Дебби Уилсон? «Осуществи свои мечты, и они погубят тебя».

Даже не знаю, что со мной, недоумевала Миранда, и повернулась к приближающемуся Николасу.

— Пойдемте обедать, моя дорогая, — сказал он, взяв ее под руку. — Капитан ждет нас в своей каюте.

Николас наслаждался путешествием. Он глубоко чувствовал величие реки, омывающей его владения, и хотя у него было мало общего с остальным человечеством, он разделял со всеми ощущение бесконечной свободы, даруемой путешествием по воде.

В пустом проходе перед капитанской каютой Николас наклонился и нежно поцеловал Миранду. Это был тот трепетный поцелуй, который новобрачный может подарить своей обожаемой невесте. Миранда вошла в каюту сияющая и счастливая.

Это ощущение не покидало молодую женщину во время их суетливой высадки и скучного путешествия к отелю в горах.

Пайн-Орчард-Хауз в горах Сауг-Маунтин считался одним из самых удивительных чудес Востока. Всех иностранцев неизменно приводили сюда, чтобы они могли полюбоваться этим восхитительным местом.

Харриет Мартинеу писала, что она скорее отказалась бы от прерий, Миссисипи и даже от Ниагарского водопада, чем от этого отеля. Слава Маунтин-Хауза заключалась не в великолепной кухне, не в элегантном греческом фасаде, украшенном тринадцатью белыми коринфскими колонками, и даже не в прекрасном обслуживании. Оно восхищало романтическое сердце девятнадцатого века своим необычным местонахождением, громоздясь на краю скалы высотой в две тысячи пятьсот футов, и фантастическим, захватывающим дух, видом.

Когда Миранда через отель первый раз вышла на веранду, она вскрикнула, как и все остальные. Далеко внизу расстилалась долина Гудзона, а ее плодородные поля в солнечных лучах отливали лиловым. В восьми милях к востоку большая река, казавшаяся сверху маленьким ручейком, извивалась серебряной лентой от Олбани до Ринебека. В пяти милях в Массачусетсе в графстве Беркшир вздымались на горизонте темные вершины гор. Время от времени клочья тумана скрывали фермы, находящиеся далеко внизу, и тем самым усиливали ощущение пугающей высоты.