Запретные удовольствия - Серова Марина Сергеевна - Страница 21

А вот третий имеет два ответа. Первый: деньги незаконные, поэтому законным путем появиться на свет не могут. Второй: деньги строго целевые, на какую-то грандиозную задумку, типа стремительного оздоровления областной экономики или устроения предвыборной кампании. В принципе может быть, что первый и второй ответы сочетаются. Но в таком случае есть вероятность, что деньги добыты некими группировками, и этой грандиозной целью является подкуп членов центрального правительства, скажем, на подписание лицензий, я даже не знаю, на что!

— Да, — покачал головой Сергей, — картина вырисовывается довольно хреновая.

— Пока еще нет, — заметил Дима, — мы еще ничего не говорили о тех, кто устраивает дела на островах.

— Да, мы еще не спрашивали тебя, кто тебя нанял и с какой целью, что приказали сделать?

— Можете не спрашивать.

— Можем. Тогда ты можешь выйти в это окно. Мы даже платочком глаза промокнем.

— Ты, Таня, любишь красивые слова. — Он вроде был спокоен, но внутренне злился.

— Я говорю правду. Один против тех на острове ты бы ни хрена не сделал. И в следующий раз один ничего не сможешь.

— Поэтому я и с вами.

— Ты с нами, потому что я до сих пор тебе это разрешаю, — жестко возразила я. — И даже не пробуй рыпаться! За твою голову я свою подставлять не намерена, особенно если ты знаешь что-то, что может нас спасти.

— Спасти? — тут же отреагировал Сергей.

— А как вы думали? Бордовый ушел живым, он знает наши приметы. А твои, Дима, знает твой наниматель. Они скорее всего действуют порознь: иначе с чего бы одной группировке взрывать корабль другой? Но и те, и другие теперь начнут охотиться на нас. Также обеим сторонам нужен водолаз, нужен живым, а потом мертвым — убивая других, его перевозили с места на место целехоньким. Но в любом случае нам троим — не жить, если мы позволим тем, кто покушается на Батырова, совершить свое дело — нас найдут и сотрут в порошок, уничтожая лишних свидетелей! Мы можем только одно — ударить первыми, опередить. Примкнуть к более сильным… или пойти в органы. А так — только помирать в одиночестве, зная, что помираем по вине Димы, который из сохранения своей репутации решил ничего нам не докладывать!

Моя пламенная речь произвела-таки впечатление. Он уже совсем было открыл рот, чтобы расколоться, но тут же захлопнул его, додумавшись до чего-то помешавшего.

— Завралась ты, Таня, — весело сказал он, и черная маска стала складчатой от улыбки, в прорези заблестели белые зубы. — На острове ты всех уломала тем, что за твоей спиной стоят какие-то крутые люди и нам надо переходить к ним на службу, тогда, мол, не убьют. А теперь толкуешь про одиночество.

— Да! — поддержал Сергей, строя из себя удивленного. — Врать нехорошо!

— Они есть, эти люди, — холодно ответила я. — Но, как ты не хочешь открывать лицо, так и я не хочу до поры до времени открывать их. Поняли, мужики? — Последнее было брошено как оскорбление.

— Поняли, — ответили они, не слишком довольные, но сознавая, что баловать их никто не собирается.

— Ну? — спросила я. — Ты будешь рассказывать ни нет?

— Вам как, с детства начинать?

— С наема.

Он вздохнул, чертыхнулся, утирая пот с видной части лица, внезапно снял маску, посмотрел на нас серыми глазами и заговорил.

Первые же слова этого рассказа заставили меня нервно сглотнуть.

— Меня нанял некто Аночкин, — сказал Дима, — крупная фигура в администрации области, хотя и малоизвестная. Говорил я и с ним, и с его секретарем, то есть помощником. От меня требовалось найти баркас, забрать оттуда водолаза, убить всех остальных и взорвать баркас. Главной жертвой должен был стать мужчина сорока трех лет. Дергач Анатолий, черноволосый, с серыми глазами, скуластый и ширококостный. Они там, наверное, крупно с Аночкиным не поладили.