Старые амазонки - Серова Марина Сергеевна - Страница 30

– Вы бы не умерли, – прошептала вдруг она, – у вас было небольшое отравление.

– Ага, значит, хотелось денежек. Я понимаю. Проваляйся я в кровати три дня – и все было бы кончено. Тогда вы треснули меня по голове, вероятно, чтобы лучше думалось? А скорее всего, чтобы вообще не думалось.

– Вы ведьма, вы не человек.

– Конечно, по всем параметрам я уже давно должна быть на том свете и общаться не с вами, а с Марьей Николаевной. Но у меня хорошие друзья. А жажда денег вас погубила. Со Светой накладочка вышла. Квартира-то обставлена хорошо, но денег у них нет абсолютно. Мебель была выиграна совершенно случайно в «Русское лото».

– Знаете что, – вдруг встала Светлана Васильевна, наверное, вспомнила какую-то роль, – мы, пожалуй, пойдем. Вы рассказали нам хороший сценарий для спектакля. И мы оценили ваши ум и проницательность. Но это только слова.

– Да, мы пойдем, – встала и Зоя Борисовна. – Я всегда говорила, что с вами интересно общаться.

– Подождите, старушки-разбойницы. У вас есть еще одна очень большая ошибка, не говоря уже об отпечатках пальцев, оставленных повсюду в той третьей комнате, в которой вы, конечно, никогда не были. Так вот, очень глупо держать все три загранпаспорта вместе, пусть и в запертом столе, – я бросила документы на стол и положила сверху авиабилеты на остров Кипр. – Хорошо отдохнули?

– Ведьма! Почему я так слабо тебя стукнула? Но ты дашь нам спокойно дожить до конца дней! Мы строили эту страну, а вы ее только разрушаете. Мы достойны иметь то же, что и люди нашего возраста по всему свету! – Зоя Борисовна сама стала похожа на ведьму, выкрикивая эти слова.

Признаться, я немного отвлеклась, слегка обалдев от этого монолога, и не заметила, что Светлана Васильевна отходит в сторону.

– Давай! – вдруг закричала Зоя Борисовна.

И ее подруга навалилась на меня сзади. Должна вам сказать, что с бабульками я еще не дралась. Очень это тяжело, надо заметить, учитывая еще и весовые категории. Но тут в руках Зои Борисовны мелькнул неизвестно откуда взявшийся шприц с какой-то мутной жидкостью.

– Потерпите, Танечка, сейчас вам будет хорошо.

И мне действительно стало легко. Но это потому, что меня освободили от «объятий» несостоявшейся актрисы.

– Спокойно, милиция, – доставая свое удостоверение, сказал Мишка. На Светлане Васильевне уже были наручники.

Аккуратно взяв шприц у медсестры, он небрежно заметил:

– Очень интересно. Тут уже и на покушение тянет, – и, обращаясь ко мне, добавил: – Спасибо, Танечка, ты всегда мне подсовываешь неизвестно что.

– Что было, то и отдала.

– Я понимаю, но что мне с ними делать?

– Ой, Миш, это твои проблемы. Я ужасно устала. Похоже, твое лекарство не дотянет до вечера.

– Иди ложись. Я вызову машину, отвезем их в отделение.

– Мы требуем адвоката.

– Вот насмотрелись сериалов. Все грамотные стали. Будут вам адвокаты, не переживайте.

Отвезя бабулек в отделение, Мишка вернулся и ухаживал за мной, как за ребенком. По моей просьбе он оповестил моих подопечных о конце всех переживаний. И потом долго смеялся над реакцией Скомороховых, когда он сказал им, кто писал письма. Ольга Ивановна принесла мне гонорар, пообещав зайти, как только я поправлюсь.

А нормально мы поговорили с Мишкой только в субботу, когда я окончательно пришла в норму. Мы сидели в шикарном ресторане, пили прекрасное вино и слушали музыку. Было просто чудесно.

– Тань, а как же с убийством? Мне кажется, ты не собираешься больше заниматься этим делом.

– Твоя интуиция тебя не подвела. Я думаю, у тебя будет «висяк». Я даже попрошу тебя об этом. Все произошло случайно, зачем портить человеку жизнь.

– Так ты знаешь, кто это сделал?

– Конечно, но не скажу даже тебе. К тому же, по-моему, наша «общественность» наигралась уже. У подъездов опять тишина и спокойствие.

Мишка немного обиделся.

– Миш, это можно считать несчастным случаем, и перестань дуться. Я не скажу тебе именно потому, что ты работаешь в милиции. Все-таки ты – представитель закона. Кстати, заявление тебе написали, я попросила.

– Да, Валентина Ивановна вместе со Светой приходили. Девочка до сих пор какая-то напуганная.

Еще бы, она тоже могла бы оказаться по ту сторону.

– И что теперь будет с нашими «амазонками»?

– Понятия не имею. Возраст, знаешь ли. Я думаю, состоится все-таки суд, там и определят, что с ними делать. А я бы их в дом престарелых отправил. После Кипра им бы там как на Колыме показалось. Но меня никто не спрашивает по этому поводу. Слушай, я не очень следил за ходом твоего расследования, но, может, все-таки расскажешь, как ты их вычислила?

– Нет проблем, все просто.

– У тебя всегда все просто, – усмехнулся Мишка.

– Нет, надо признаться, я ужасно запуталась. Очень мешало это письмо. Почерк странный, а в чем дело – понять не могу. Сначала тоже подумала на ребенка, но потом уж больно все складывалось серьезно. Во-первых, журналы в комнате Марьи Николаевны. Они ведь все были изрезаны. Первый раз я на них внимания особого не обратила, к тому же Васька меня очень сильно отвлек. Затем одежда – яркая, красивая. Здесь они такую не носят. Потом внучка еще говорила о том, что ее бабушка с книжки свои сбережения снимает и покупает мебель, ходит на концерты, да еще и на похороны осталось. Я так думаю, что своим промыслом они года два занимаются, только тогда они были более осторожны, а сейчас просто обнаглели.

А когда ко мне зашла Зоя Борисовна, она с интересом осматривала мою комнату. Она тогда еще заметила: «Молодежь безвкусно оформляет свое жилище. Дорого, но без души». Она-то и была наводчицей, но об этом ты слышал, сидя в шкафу. Отсюда такой профессионализм в оценке квартир. Затем эта дезинформация об убийстве. Они тянули время. И если честно, я не поверила в случайность своего отравления.

– Признаться, я тоже.

– К тому же этот профессиональный удар по макушке. На следующее утро, между прочим, Зоя Борисовна очень мило поинтересовалась моей головой. Откуда же она могла об этом знать? Только в том случае, если она сама это и сделала. Занервничала старушка, потеряла всякую осторожность, вот и выдала себя. К тому же отпечатки, ну и другие мелочи. Да, еще школа. Марья Николаевна работала там уборщицей, она-то и делала фотографии, а после ее смерти этот пост заняла Светлана Васильевна. Слушай, Мишка, хватит о делах! Пошли танцевать.

А потом он отвез меня домой, и я милостиво разрешила ему остаться до утра в моей комнате и даже рядом со мной.

Правда, от приглашения в лес мне пришлось отказаться, но я об этом ни чуточки не пожалела.