Старые амазонки - Серова Марина Сергеевна - Страница 29

– А Света к вам собралась. Она хотела с вами поговорить.

Я даже обрадовалась.

– Очень хорошо, что Света хотела прийти сама. Я очень рада за нее. Вы не представляете, как мне не хотелось сюда идти! Не волнуйтесь, мы что-нибудь придумаем!

– Так вы знаете? – их удивлению не было предела.

– Конечно, это же моя работа.

– Но как? И что же нам теперь делать?

– Может, мы зайдем?

– Да, конечно, – обе засуетились и чуть ли не застряли в дверях.

Мы устроились в кухне. Света явно нервничала и чуть не плакала. Мне было ее очень жаль, и я решила ей помочь.

– Давай я буду рассказывать, а ты, если что, поправишь. Хорошо?

Она молча кивнула, слезы уже стекали тоненькими струйками по щекам.

– Все началось с того дня, когда ты прочитала письма. Тебе стала понятна причина раздражения твоих родителей, почему они везде ходят с тобой. А потом, когда узнала сумму, вообще пришла в ужас. Ты прекрасно видела, как переживают папа и мама, и однажды увидела, как Марья Николаевна фотографировала тебя в школе. Так?

– Да, – чуть слышно прошептала Света.

– Кстати, у вас никто не болел перед этим?

– Болел, – вставила Валентина Ивановна, – наш Граф, это кот, – пояснила она. – К нам даже уколы приходили делать из другого подъезда, имя-отчество забыла.

– Хорошо, продолжим. Потом ты видела ее около нашего дома и фотографии, которые были приложены к письмам. И фотоаппарат «Полароид». Ты наблюдательна. Вероятно, ты каким-то образом узнала, что баб Маша ходит очень рано за молоком, и хотела ее припугнуть.

– Я просто решила ее дождаться. То, что она пойдет за молоком, я понятия не имела. Я встала в пять часов и ждала ее на лестничной клетке.

– Когда она появилась, у вас состоялся разговор, который ничего не дал?

– Да, она смеялась. Сказала, что сдаст меня в милицию, а если я кому-нибудь расскажу, то мне просто не поверят.

– Тогда ты достала газовый баллончик?

– Да, и она очень испугалась. Я хотела ее просто припугнуть, чтобы она отстала от нас, я пыталась ей объяснить, что денег у нас нет. А она сказала: «Что-то не похоже. Все так говорят, а потом отдают». А я совершенно случайно нажала на баллон. Баба Маша вдруг схватилась за горло и стала задыхаться. Тут уж испугалась я и убежала. Я тут же позвонила в «Скорую», но они мне не поверили, я, конечно же, не назвалась.

– А потом опять пришло письмо?

– Да. Тут я совсем растерялась, решила, что я ошиблась и все это мне померещилось.

Она замолчала.

– Что теперь мне будет? Меня будут судить?

– Нет, я никому не скажу, а сами они не догадаются.

При этих словах Валентина Ивановна громко всхлипнула и зарыдала. Глядя на мать, и Света перестала сдерживаться. Я слегка растерялась от такого потопа, но, быстро найдя аптечку, накапала обеим валерьянки.

– Таня, вы не представляете, что вы для нас сделали. В каком кошмаре мы жили последние дни! Эти письма, а потом и Света рассказала все. У мужа – микроинфаркт. Он сейчас в больнице. Надо его обрадовать.

– Но как вы догадались? – прошептала Света.

– Сначала, в первую нашу встречу, я не обратила внимания на одну твою фразу. А потом ее вспомнила. Я тогда сказала, что постараюсь решить проблему, а ты ответила, правда, еле слышно, что ты ее уже решила. Это первое, второе – изменение твоего настроения после очередного письма. Ты была уверена, что со смертью бабушки кончились твои беды, а тут... Отсюда и повышенная раздражительность. И третье – тебя, к сожалению, видели. Под описание ты подходишь, кроме волос, но это можно исправить... париком. Ты же брала его у Маши?

– Да, – она даже покраснела. – Но я убила, – она с трудом произнесла последнее слово. – Это ужасно. Да еще невинного человека.

– Не переживай раньше времени, еще не вечер. Пока большего я сказать не могу.

Я шепнула Свете на ушко несколько слов, и она заметно успокоилась, даже вздохнула с облегчением. Я могла ее понять.

– Это знаю только я, а теперь и ты. Пока молчим.

– Хорошо.

– Я вас оставлю. Мне еще надо кое-что успеть.

Придя домой, я первым делом позвонила Мишке и поинтересовалась насчет «пальчиков». Услышав ответ, я позвала его на финальную сцену нашей драмы.

Затем я пригласила к себе под разными предлогами Светлану Васильевну Никитову и Зою Борисовну Хмельницкую. Конечно, ни одна из них не подозревала о приходе другой.

Мишка прибыл довольно быстро после моего звонка.

– Знаешь, ты меня заинтриговала.

– А почему ты не спрашиваешь о моем здоровье?

– А что спрашивать? До вечера ты будешь в норме.

– Ты принес результаты?

– Да, вот «пальчики». Можешь полюбоваться. Очень неплохо получились, по-моему.

– Миша, у меня к тебе одна просьба. Ты должен спрятаться, как это ни банально звучит, в шкаф. Потому что другого места я не вижу.

– Если бы я не знал тебя столько времени, то подумал бы, что ты издеваешься. Но я уже привык ко всему и поэтому подчиняюсь.

Нашу дискуссию прервал звонок.

– Все, Мишка, давай быстро, шоу начинается.

Мишка, недовольно ворча, залез в шкаф.

– Герой-любовник, – донеслось до меня, пока он устраивался.

А я пошла к двери. Передо мной стояла почему-то сияющая Светлана Васильевна. Она, похоже, хорошо выучила свою роль, судя по началу.

– Вы меня звали?

– Да, мне бы очень хотелось с вами поговорить.

– О, с вами всегда очень интересно общаться, Танечка.

В это время звонок раздался снова.

– Я оставлю вас на минуточку, – извинилась я. – Наша труппа пополняется.

Светлана Васильевна на какое-то время перестала улыбаться. Но когда я вошла в комнату вместе с Зоей Борисовной, она даже несколько растерялась.

– Вы хотели со мной поговорить, Танечка, но я вижу, к вам посетитель, может, лучше вы ко мне зайдете? – вставая, проворковала Никитова.

Она действительно была хорошей актрисой, жаль, что ее карьера не сложилась.

– Нет, нам будет хорошо втроем.

– Я что-то ничего не понимаю, – вставила Зоя Борисовна.

– Рассаживайтесь поудобнее, сейчас все поймете.

Я внимательно оглядела своих собеседниц. Все-таки некоторое напряжение чувствовалось, как ни пытались они его скрыть. Это в какой-то степени доказывает верность моих предположений.

– Итак, сударыни, у меня к вам вопрос. Зачем вы посылали все эти письма? – я вытащила из-под книги всю корреспонденцию.

– Танечка, что это? – все еще играла Светлана Васильевна.

– Вы были хорошей актрисой, я слышала, но сейчас мы не на сцене. Так что ответьте, пожалуйста.

– А почему мы должны отвечать на какой-то абсурд? – вставила Зоя Борисовна.

– Хорошо, я все передаю в милицию, и пусть с вами разговаривают там.

– У вас нет никаких доказательств, и вообще, мне ничего не понятно, – сражалась Зоя Борисовна.

– Мне тоже, – поддакивала ее подруга.

– И все-таки мне хочется знать, скольких вы уже облапошили?

Ответом мне было «недоуменное» молчание.

– Хорошо, я все расскажу сама. У вас была организация на научной основе. Мозговым центром была покойная Марья Николаевна. У нее же был и рабочий кабинет. После ее смерти вам надо было там хорошенько прибраться. Но я отвлеклась. Марья Николаевна все продумала и рассчитала, еще бы, она прекрасно изучила психологию людей. Зоя Борисовна была наводчицей. Она часто ходила по квартирам делать уколы. Она же «спец», и поэтому ее все звали. К тому же она делала уколы почти бесплатно. Зачем ей эти крохи! Вы начинали свой шантаж, прекрасно зная, что выполнить свои угрозы вы не в состоянии, но люди об этом не знали. Они несли вам свои денежки. Светлана Васильевна, а зачем вы сказали мне про этого мнимого Бориса Федоровича?

Но она только молча смотрела на меня.

– Не утруждайтесь, я сама отвечу. Завтра вы должны были получить десять тысяч баксов. Вы считали, что я полная идиотка и буду по всему городу разыскивать полковника из КГБ? Вы просто тянули время. А мне хватило полдня, чтобы выяснить, что такого человека не существует. А вы, Зоя Борисовна, зачем подсунули мне эти грибы? Это уже не шантаж, это убийство. Но вам не повезло.