Старые амазонки - Серова Марина Сергеевна - Страница 19

– Миша, ты подойти сможешь?

– Когда?

– Да хоть сейчас.

– Через пять минут у меня совещание, но ненадолго. Потом я совершенно свободен.

– Я тебя жду.

Наконец-то выдалась минутка, когда можно расслабиться и поесть. Событий столько, что я забываю о пище. А о том, что всего несколько дней назад я играла в теннис на одном из волжских островов, я и не вспоминала. Зато почему-то из ума не шли Наташа и Вася. Наташа казалась слишком наивной, а Вася слишком откровенным. И еще эти письма. Но это уже из другого дела. Все жертвы живут в одном доме. Что это? Совпадение, случайность или закономерность?

В дверь позвонили, и я очень удивилась, что Мишка освободился так рано. Но, открыв ее, я удивилась еще больше. На лестничной клетке маячила фигура нового ухажера Наташи.

– Я так понимаю, Володя Стекольников?

– Он самый. Я могу войти?

– Пожалуйста, – я еще не пришла в себя полностью.

– Я должен с вами поговорить, – похоже, он старался придать себе уверенности. – Мы посоветовались и...

– Простите, что перебила. С кем вы посоветовались?

– С Наташей, конечно – ах ну да, с кем же еще! – и решили, – продолжил он, – что вам больше не надо заниматься этой историей.

– Какой, простите?

– Вы прекрасно знаете, о чем я говорю – историей с убийством ее бабушки Марии Николаевны, – уж больно официально все это было произнесено.

– И почему же я должна прекратить расследование убийства?

– Это не убийство.

– Вот как? А вчера Наташа думала по-другому. И убеждала меня в этом как могла. А почему, кстати, она не пришла сама?

– Она плохо себя чувствует.

– Не может быть. И что же с ней? Пять минут назад, разговаривая со мной, она выглядела абсолютно здоровой.

– Вам показалось. Наташа умеет скрывать недуги.

– А что она еще умеет скрывать?

– Ваш тон оскорбителен для нас. Я не намерен больше с вами разговаривать. Наташа сказала совершенно верно. Вы очень многое себе позволяете.

Если честно, то я ничего не понимала.

– Подождите, молодой человек, а зачем вы вообще сюда пришли?

– Расторгнуть наш контракт. Пусть и устный.

– Но с вами я не заключала никаких договоров и контрактов, это во-первых, а во-вторых, по факту смерти Никифоровой возбуждено уголовное дело. Я-то могу все это бросить, хотя совершенно не собираюсь этого делать, а вот уголовное дело вряд ли закроют по вашей просьбе. И вообще, я не могу понять, к чему этот ваш выход?

– Мы с Наташей собираемся пожениться и уехать на время. А Наташа находится под следствием, и у нее взяли подписку о невыезде.

– Ей что, предъявили обвинение?

– Нет, просто попросили из города не отлучаться.

– А когда это вы решили пожениться?

– Сегодня утром я сделал Наташе предложение, и она согласилась.

Бедный Вася, столько усилий – и все напрасно. Самый выгодный объект из его списка не оправдал надежд!

– В общем, я так и не поняла, что вы от меня хотите и зачем вы вообще сюда пришли.

– Да? А Наташа говорила, что вы довольно умная.

Все. Этот Вова меня достал, и я недолго думая открыла дверь и выпроводила его. Но буквально через минуту в дверь опять позвонили. Я уже было собралась сказать Вове все, что о нем думаю, но это был Мишка. При виде меня он на всякий случай встал в стойку.

– Ты что? С ума сошла? – потом, оглянувшись на лестницу, добавил: – Это от тебя поклонник вышел?

– Ага. Приходил требовать, чтобы я больше не занималась убийством баб Маши.

– Это еще почему? – спросил Мишка.

– Вы вызывали Наташу?

– Внучку? Обязательно. И знаешь, что я хочу тебе сказать. Странная эта внучка. Или дурочка абсолютная, или что-то скрывает. Я на всякий случай взял подписку о невыезде.

– Вот этим новоявленный жених и объяснил свою просьбу. Они собираются путешествовать.

– Ничего, подождут.

– А с Васей Сидоровым вы говорили?

– Да, я лично ходил в общагу.

– И как он тебе?

– Ты знаешь, никогда не был ханжой, но чтобы такое...

– Ты про список?

– Да, про него.

– Он что, тебе сам его показал?

– Нет, его друзья рассказали.

– Да, друзья у него, кстати, тоже странноватые. Мне они его просто заложили, приняв будто бы за адвоката.

– Они считают, что это его рук дело?

– Да. Кстати, а ты не спросил, где он был в ту ночь?

– Спросил, с очередной пассией. Проверил, действительно так и было, не врет. А ты что думаешь по поводу Васи?

– А я ничего не думаю. И если честно, у меня только легкие наметки, пунктирная линия, которая никак не становится сплошной. На первый взгляд все было гораздо проще. А сейчас я уже так не считаю. Ладно, бог с ними, с Васей, с Наташей. У меня к тебе небольшое дело.

– Я весь во внимании.

– Да ничего особенного, просто надо сходить к местным бомжам и пообщаться. Вроде бы их видели в то утро. А может, и они что видели?

– С каких это пор ты не можешь поговорить сама? Я всегда считал, что это твоя привилегия, а я уж так...

– Я подумала, что официальные органы побыстрее развяжут им языки. Мне некогда рассиживаться.

– А может быть, наоборот, завяжут? Знаешь что, пока не будем меня представлять. Показать корочки я всегда успею.

– Согласна. Пошли.

– Пошли. Ты знаешь, куда?

– Догадываюсь.

В нашем доме был очень хороший подвал, вернее, цокольный этаж, но по каким-то причинам заселять его не стали. Сначала там располагался какой-то детский клуб, затем – ЖКО. Это я помню хорошо. Но вот уже лет пять подвал пустовал. Одно время там собирались токсикоманы со всего района. Но общественность и правоохранительные органы развернули обширную программу против такого рода занятий, и наш подвал, правда, на короткое время, опять стал необитаемым. И вот теперь там приют всех местных бомжей. И, наверное, надолго. Потому что никому нет дела до этой проблемы.

Именно в этот подвал мы и направились. Я оделась как можно проще и скромнее. С Мишкой пришлось повозиться. То, что он мент, было видно за километр. Но немного усилий, взъерошенные волосы, и из него получился вполне приличный бомж. Конечно, до настоящих бомжей нам еще далеко, но вид не первой свежести.

– Здорово, – глядя на себя в зеркало, восхитился Мишка, – ты просто волшебница. Видели бы меня сейчас мои – в ментовку бы загремел, не узнали бы, уж точно.

Спустившись вниз без приключений, мы быстро нашли нужную дверь и, открыв ее, зашли внутрь, моментально оказавшись в царстве мрака и сырости. Привыкнув к темноте, мы осторожно двинулись вглубь. Где-то вдалеке маячил свет, а подойдя поближе, мы услышали и голоса. Еще через несколько метров мы оказались около приоткрытой двери, за которой можно было различить грязные стены, обклеенные газетами и плакатами, топчан, заменявший постель, и корпус от телевизора, служивший столом, вокруг него собрались в данный момент обитатели этого жилища. Их было трое, и, прежде чем войти, мы хорошо их рассмотрели. Один был совсем старик с совершенно отсутствующим выражением лица. Такое ощущение, будто он по каким-то непонятным ему самому причинам задержался на земле, а его душа давно уже обитает в лучшем мире. Другому скорее всего было за сорок, хотя и выглядел он гораздо старше. Он, судя по всему, наоборот, прекрасно понимал реальность и приспособился к окружающей обстановке. Только какое-то ожесточение, застывшее на лице, выдавало в нем несмирившуюся натуру. И, наконец, третьим был подросток лет четырнадцати. В отличие от своих товарищей он просто излучал какую-то энергию и испытывал удовлетворение от происходящего. Вероятно, он воспринимал все это как игру и приключение, еще не поняв, что счастливого конца не будет.

Мы, переглянувшись, осторожно вошли в комнату. Там сразу воцарились тишина и недоумение. Страха не было. Видно, хозяева разучились бояться. Гости в эту обитель заходили, вероятно, очень редко, поэтому, кроме удивления, наш приход не вызвал никаких эмоций. Вся компания сидела около импровизированного стола, на котором лежали хлеб, лук, помидоры и стоял флакон «Трои». Я внутренне содрогнулась и напряглась, приготовившись уже вливать в себя эту жидкость. Но хозяева, к моему великому облегчению, тут же убрали драгоценный сосуд, приглашая, наверное, нас выставить свое угощение. К тому же наш вид явно располагал к этому. И к моему несказанному удивлению, Мишка из внутреннего кармана достал бутылку дешевой, но настоящей водки. За столом оживились, и флакон «Трои» опять занял свое почетное место.