Спектакль для одного зрителя - Серова Марина Сергеевна - Страница 16

Под аккомпанемент модного нынче фолк-техно девушки в костюмах древнегреческих муз с соответствующими атрибутами, кружась в пластичном танце и выстраивая композицию, показывали на сцене воплощенную в пластике мечту. Стриптиз в «Туране» подавался красиво, не то что у нас, в клубе «Новая волна», где все на порядок пошлее и вульгарнее. Для русской провинции это, конечно, может и сойти, но…

Короче говоря, столица независимого Азербайджана в этом плане оставляла приятное впечатление… — Да вон она, Лариска-то, Терпсихора, твою мать! — Бен размашистым жестом кивнул в сторону танцующих девушек.

Удивительно, какие изменения произошли с ним за сегодняшний день. Еще позавчера был таким культурным, всех по отчеству называл, а тут — лишнего выпил, и на тебе! Это, наверное, мое дурное влияние, в том числе и в интимной сфере.

Нет, надо порекомендовать кому-нибудь из начинающих журналистов написать разоблачительную статью «Не спите с Татьяной Ивановой! Это поможет вам сохранить устойчивую жизненную позицию и моральный облик».

— Терпсихора, Танюша, это муза театра, — как-то снисходительно поведал мне Бен заплетающимся языком.

А я тут же вспомнила, что он был троечником и списывал у меня сочинения по литературе. А теперь — надо же, какие познания! Да и вообще жизнь абсурдна — человек, который в школе признавался, что ненавидел литературу, стал писателем. А я, такая романтичная и хрупкая в свое время девочка, стала частным детективом, владеющим арсеналом боевых приемов.

Тем временем официант принес нам банановое мороженое и кофе по-арабски. Спустя десять минут Бен, взбодренный лошадиной дозой кофеина, содержавшейся в маленькой чашечке, начал побуждать меня к действию.

— Таня, насколько я помню, мы пришли сюда не мороженое есть и пить кофе, а поговорить с этой бабой.

— Какой бабой? — не включилась я, еще пребывая в вихре романтических школьных воспоминаний.

— Лариской Виноградовой, — презрительно скорчил гримасу Лисовский — Лисицын: никак не могла привыкнуть к его литературному псевдониму. — А может, эта стерва во всем и виновата?

Я не обратила внимания на эту фразу, тем более что из уст Бена полились смачные описания интимных подробностей из жизни Виноградовой. Из этой тирады следовало, что стриптизерша — настолько разложившаяся личность, что в свое время снизошла даже до Николая Львовича, которого женщины артистической богемы и за мужика-то не считали. Потом Бен рассказал о других похождениях Виноградовой с многочисленными мужчинами, начиная с актеров и кончая обычными бизнесменами-ларечниками.

Собственно, мне это не было интересно, я уже была наслышана о нравах, царивших в артистической богеме. Но мне непонятно, почему Бен, говоря о похождениях одних как о само собой разумеющемся, выделял среди них свою супругу. Но, наверное, все мужчины одинаковые: очень субъективные в своих оценках и забывающие обо всем, когда любят.

Тем временем номер стриптиза закончился, и я, взяв Бена за руку, решительно прервала его рассказ.

— Пойдем, пора мне познакомиться лично с Ларисой Виноградовой.

— Пойдем, — согласился Бен, и мы направились к служебным помещениям.

У входа в лабиринт коридоров нас остановил охранник-громила и ледяным голосом спросил что-то по-турецки, чего мы, естественно, не поняли. Увидев замешательство на наших лицах, он перевел:

— Вы говорите на русском?

— А на каком же еще?! — отозвался Бен.

— Куда идете? Здесь вход только для работников.

— Здесь служит моя сестра, Лариса Виноградова, она мне сказала, что вы пропустите меня, — соврала я.

— Подождите, я сейчас выясню.

Он окликнул мальчика в розовой чалме, который болтался по коридору, и быстро сказал ему что-то на своем языке. Тот, приложив руку к сердцу, ответил короткой фразой и исчез в лабиринте коридоров.

Минут через десять послышался женский прокуренный голос:

— Что, эта б… уже успела родителям сообщить?

Было заметно, что дама явно подшофе и очень раздражена. Наконец она приблизилась к нам, и мы разглядели ее. Она окинула меня презрительным взглядом с головы до ног и, будто не замечая, посмотрела на охранника:

— Где тут моя сестра?

— Вот, — указал он на меня.

— Эту б… я не знаю, а этот мудак, — кивнула она на Лисицына, — муж той самой, про которую я предупреждала.

— Может быть, вызвать полицию? — с готовностью поинтересовался охранник.

— Не надо полиции, сейчас я с ними сама разберусь. По-русски.

— Только, пожалуйста, не на публике.

— Конечно, мы поговорим в курилке.

И Виноградова сделала утрированно-приглашающий жест. Спустя несколько секунд мы очутились в курительной комнате, где несколько женщин и мужчин сидели в уголке и дымили. По их одежде можно было предположить, что это обслуживающий персонал ресторана, — Ну так что? — с вызовом спросила Виноградова. — Пришел шантажировать меня? Лучше бы на себя посмотрели — то жена здесь со своим е..рем маячит, то муженек свою шлюху приводит!

— Лора, ты что, белены объелась? — стараясь сохранять спокойствие, спросил Бен.

— Ах, мы же такие порядочные, я и забыла совсем! У нас Лиза вообще ни с кем не спит, а рожает путем почкования, не теряя девственности! — зашлась в истерике Виноградова.

На нас стали обращать внимание.

— Хватит нести пургу! — решительно оборвала я стриптизершу.

— А ты кто такая будешь?

— Я частный детектив.

— Да что мы говорим такое! Слушаешь и веришь!

— Так, тихо! — со змеиным шипом взвилась я. — Короче, дело заключается в том, что гражданка Лисицына Елизавета Андреевна исчезла в Баку несколько дней назад и я ее разыскиваю. Насколько я поняла из твоих слов, ты совсем недавно ее здесь видела. И мы бы очень хотели знать, при каких обстоятельствах…

— Ну, что ты будешь делать! — всплеснула руками Виноградова. — Жить спокойно не дают, ни там ни здесь!

— Говори, где Лиза?! — Бен угрожающе надвинулся на Ларису.

— Не знаю и знать не хочу! Но, думаю, она скоро объявится'. Такие, как она, не успокаиваются надолго.

— Да что произошло-то, в конце концов? — окончательно вышла я из себя.

— А то, что всегда происходило с этой порядочной женщиной! — Произнося это, Виноградова, казалось, вылила ведро яда. — Вы не слышали случайно про такую болезнь, которую в простонародье жадностью зовут? Говорят в определенных кругах, она фраера сгубила…

— Выражайся точнее! — попросила я.

— А точнее и не бывает. Живу, значит, здесь, в Баку, никого не трогаю, работаю… Уж и позабыла, что есть на свете актриса по имени Елизавета Лисицына.

А тут — на тебе! Позавчера… тоже, кстати, сестрою представилась. Охрана скоро будет думать, что я из многодетной семьи…

— Ну! — нетерпеливо торопил Бен. — Надеюсь, она пришла не молодость вспоминать?

— Ты бываешь чрезвычайно догадлив. — Виноградова посмотрела на Бена с выражением безграничного презрения. — Ей было не до того…

— Что же она от тебя хотела? — спросила я.

— Денег. И желательно в долларах.

— Сколько?

— Пять тысяч.

— За что?

— Ну, это, Лиза вжилась в роль рэкетира или шантажиста. Не знаю, правда, в каком те-ат-ре она сейчас играет! — Виноградова вылила очередную порцию яда. — Но, признаться, роль удается ей как нельзя лучше: она играет саму себя.

— Лариса, расскажи, пожалуйста, поподробнее, — примирительным тоном обратилась я к ней. — Мы тебя не обманываем, я действительно расследую это дело, и мы очень хотим найти Лизу.

Виноградова недоверчиво посмотрела на меня, перевела взгляд на Бена, и было в этом взгляде что-то такое, от чего он опустил глаза.

— Ну ладно, — после паузы произнесла она. — Она сюда явилась, как я уже говорила, позавчера вечером. Естественно, я очень удивилась ее появлению, наши отношения никогда нельзя было назвать дружескими. И даже если мы волею судьбы оказались в одном городе за рубежом, это не могло явиться поводом для встречи… Я спросила ее, что ей от меня нужно. На что она нагло заявила, что пять тысяч долларов. Мне аж дурно стало от подобного хамства. Честно говоря, тут же подумала, все ли у нее в порядке с головой.