Одна из нас лишняя - Серова Марина Сергеевна - Страница 7

В дверях замаячил белый передник домработницы, несущей серебряный поднос с кофейником, двумя чашками из темного французского стекла, сахарницей, вазочкой с конфетами и маленьким молочником. Поставив поднос на стол, Светлана Семеновна хотела уже так же плавно и бесшумно удалиться, как вошла, но властный голос моей собеседницы заставил ее остановиться.

– А что же ты коньяку нам не предложишь? Или забыла, что я пью кофе только с «Реми Мартеном»?

Ответом на эту реплику было виноватое молчание, а затем поспешные шаги в сторону бара. Через минуту на столе выросла шикарная темная бутылка едва ли не самого дорогого французского коньяка.

– Иди, я сама налью, – Людмила Григорьевна сделала пренебрежительный жест и принялась отвинчивать пробку.

Плеснув себе в чашку, по моим подсчетам, не меньше пятидесяти граммов, она подняла на меня свои пронзительно-синие глаза.

– Хотите?

Я неопределенно пожала плечами. Надо же, аристократка, – несмотря ни на что, строго следует своим дорогим привычкам! Пусть хоть весь мир пропадет пропадом, она не откажет себе в такой малости, как кофе с коньяком. Что это: самообладание, равнодушие или стремление наперекор любым неблаговидным обстоятельствам до конца играть роль дамы из высшего общества?

– Не понимаю, разве могут иностранцы сделать все то, о чем вы говорили, лучше, чем наши? – как ни в чем не бывало вернулась я к прерванному разговору.

– Я вас предупреждала, что все это не так просто, – Людмила Григорьевна прошлась кончиками пальцев по своим платиновым волосам, будто стряхивая с головы навалившуюся усталость. – Во-первых, наши делают только проектные работы, строителей приходится снова искать нам; во-вторых, болгары делают проект раза в три-четыре быстрее, поскольку используют новейшие компьютерные технологии, мы им даем только эскизы, но в архитектуре это самое главное; и потом, болгары не только проектируют, но и сами же будут строить, а их качество строительства ценится как одно из лучших в Европе.

– Но, наверное, проектирование и строительство в таком случае обходятся дороже?

– Не намного. А если учесть, что вместо трех лет весь процесс от начала проектирования до окончания строительства занимает шесть-восемь месяцев, – выгода налицо.

– Хорошо, – кивнула я, – с этим как бы разобрались. Теперь вернемся к вашему мужу. Он ведь уехал в Болгарию не один?

– Да, его сопровождал наш коммерческий директор.

– Он тоже не вернулся?

– Нет, – она сделала приличный глоток из чашки и сменила ногу.

– Людмила Григорьевна, а не могли они с этими деньгами плюнуть на всю эту архитектуру и остаться в Болгарии или еще где подальше?

– Сейчас ни в чем нельзя быть уверенной! – она сделала трагическое лицо и откинулась на мягкую спинку кресла.

– Вы хотя бы звонили в Болгарию? – поинтересовалась я, в свою очередь отпив ароматного кофе.

– Звонила, – она всхлипнула, но глаза ее остались сухими.

Завидное самообладание у Никитиной мамы!

– Деньги они получили? – Я с напряжением склонилась к столу.

– Нет.

– Вот вам и ответ.

– Вы считаете, что Юра меня бросил? – Она посмотрела на меня наивными глазами.

Я не понимала, что меня в ней настораживало. Вроде бы реакция на мои вопросы у нее адекватная, может быть, немного замедленная. Она в меру взволнованна для человека со здоровой психикой. Как бы все правильно, но что-то мне в ней не нравилось.

– Может быть, они вообще не приезжали в Болгарию? – предположила я.

– Приезжали.

– Вот как? – Я подняла брови. – Почему же они не передали деньги?

– Они забрали подписанный договор, дискеты с проектом, а деньги обещали привезти через неделю.

– И им поверили?

Людмила Григорьевна пожала плечами.

– Это уже второй проект, который они для нас выполняют. С первым все прошло более-менее гладко. И потом, они же должны скоро начать строительство. Господи! – вдруг словно опомнилась она. – Меня же здесь просто прибьют за такие бабки!

– А вы не могли бы мне дать телефон этой болгарской фирмы? – осмелилась спросить я.

– Зачем вам? – встрепенулась Людмила Григорьевна, удивленно вытягивая шею.

– Я хотела бы сама кое-что выяснить...

– А что, того, что я сообщила вам, недостаточно? – В ее синих глазах мелькнула тень недоверия.

– Ваша информация очень ценна для меня, – дипломатично начала я, – но есть у меня такой принцип – все проверять самой...

– Вы что же это, мне не доверяете? – В голосе Овчаренко появилась неприятная визгливая интонация.

«Это ты, скорее, мне не доверяешь», – подумала я, памятуя о настороженности и сомнении, затаившихся в ее глазах.

– Ну что вы! Просто, если я берусь за какое-нибудь расследование, я хочу располагать максимумом информации и свободой действий. Людмила Григорьевна, вам не кажется, что ситуация несколько абсурдна? Столько шума из-за какого-то телефонного номера?

Последнюю реплику я произнесла маслено-елейным голосом.

– Хорошо. Записывайте.

Я привстала, выуживая из кармана джинсов блокнот. Она вяло продиктовала мне номер телефона, который помнила наизусть.

– Спасибо, – довольно сухо поблагодарила я. – Людмила Григорьевна, – несколько смягчила я тон, – извините за нескромный вопрос, у вашего мужа есть любовница?

– Что-о-о?! – Она возмущенно захлопала глазами и вдруг как-то натянуто и аффектированно расхохоталась. – У моего Юрки – любовница!

На ее глазах выступили слезы. Я немного опешила.

– Ну и насмешили вы меня! – тряхнула она головой так, что серьги с бриллиантами в ее ушах качнулись. – Нет, Евгения, у моего мужа нет никакой любовницы, даже слабого намека на таковую.

Она плеснула в свою опустевшую чашку новые пятьдесят граммов божественного «Реми Мартена» и налила кофе.

– Не стесняйтесь, – кивнула она на дорогую пузатую бутылку.

– Нет, спасибо, теперь я попробую со сливками, – я потянулась к молочнику.

– У нас с Юрой хорошие, я бы даже сказала, отличные отношения. У нас все общее – семья, работа, интересы, планы, вы меня понимаете? Ничто так не скрепляет отношений, как наличие общих интересов и проектов, – с каким-то упрямством подчеркнула она.

– Абсолютно с вами согласна.

Я догадывалась, в каком русле развивались эти хваленые отношения: нажим со стороны Людмилы Григорьевны и рассеянная покорность со стороны ее мужа. Они напоминали мне знаменитую пару – Дали и Гала. В обоих случаях талант мужчины женщина ставила на коммерческие рельсы.

– А господина Борщева вы давно знаете? – полюбопытствовала я.

– Давно, – она прищурилась, точно пыталась вспомнить, насколько давно. На ее губах неожиданно появилась и застыла блаженная улыбка, – мы ведь вместе начинали, все ставили на карту, и Слава ни разу не подвел нас. Преданный и честный человек! И как специалист ни в чем не оплошает!

– Хорошо, – сказала я, а сама задалась вопросом: неужели ничтожная доза коньяка могла придать взору моей собеседницы столько благосклонной мягкости и даже затеплить в ее глазах что-то похожее на симпатию? – Людмила Григорьевна, значит, вы в принципе не допускаете мысли, что Юрий Анатольевич мог не вернуться по своей воле?

– О чем вы говорите! – воскликнула она, картинно всплеснув руками. – Лучшего семьянина и отца, чем Юра, трудно вообразить!

– Он не был чем-то обижен или расстроен?

– Да нет, у него было прекрасное настроение... конечно, эта его обычная рассеянность... – На лице Людмилы Григорьевны проступило снисходительно-скептическое выражение.

– А как насчет «крыши»? – Я немного понизила голос.

– С этим у нас все в порядке. Не наша вина, что приходится работать в таких условиях... – Она на минуту замялась. – Коля, брат Юры, нам очень помог.

Она загадочно посмотрела на меня.

– То есть вы хотите сказать, что брат вашего мужа...

– Коля предоставил нам, если можно так выразиться, своих ребят. Так что все эти угрозы...

– Так кому же вы перешли дорогу?

Овчаренко пожала плечами.