Одна из нас лишняя - Серова Марина Сергеевна - Страница 19

Борщев, Борщев... И вещички-то он кой-какие сплавил, и квартиру продает. А может, уже продал? И что? Продал, уехал, снова вернулся. Не-ло-ги-чно. Ну, вернулся и вернулся. Значит, нужно было. Зачем? Это второй вопрос. Ты, вообще, в верном ли направлении копаешь? Тебе платят за поиски Овчаренко, а не Борщева. Но это же звенья одной цепи! Они вместе работали, вместе уехали, вместе вернулись. Так что любые сведения о местонахождении одного неизбежно должны привести к другому. Логично?

Ладно. Вернулись Овчаренко с Борщевым, сели в такси, по словам таксиста, вышли на углу улиц Чапаева и Бахметьевской и исчезли... Может быть, их забрали инопланетяне или пришельцы из параллельных миров? А что? Такие случаи бывали. Люди исчезали на улице средь бела дня, а спустя полтора-два десятка лет снова появлялись на том же месте... Что же ты предлагаешь, подождать немного? Лет пятнадцать-двадцать? Нет, девушка, не занимайся ерундой. Прослушай-ка для начала автоответчик.

Я перемотала ленту и включила воспроизведение. Время звонков высвечивалось на дисплее. Записи начинались с того самого дня, когда Овчаренко и Борщев уехали из Тарасова. Звонили какие-то знакомые, мужчины и женщины, которые не знали, что Вячеслав Михайлович в командировке. Последний звонок был от Николая Овчаренко. Он просил Борщева позвонить сразу же после того, как он услышит эту запись. Николай Анатольевич звонил в половине девятого – примерно за час до того, как меня вызвала Людмила Григорьевна и мы с Никитой покинули тарасовский Арбат.

Я переместилась в гостиную, прихватив черно-оранжевую саламандру с собой, и почему-то уже безо всякого энтузиазма начала проверять книжный шкаф. Затем настал черед серванта. Рядом с ним я заметила дверцу, оклеенную такими же обоями, что и стены. Она была заперта на замок, в отверстии которого торчал небольшой ключ.

Повернув ключ в замочной скважине, я потянула дверцу на себя прямо за ключ, потому что никаких ручек на ней не было. Дверца без труда отворилась, и я увидела так называемый встроенный шкаф – его еще можно было назвать мини-гардеробом – размером около двух квадратных метров. А что, собственно, ты собиралась увидеть?

На стене внутри мини-гардероба был выключатель, щелкнув которым я зажгла круглый плоский светильник, подвешенный под самым потолком. Вдоль боковых стен были закреплены две перекладины, на которых висели плечики, – большинство из них пустовали. Другие же были заняты сорочками и костюмами. Задняя стена гардероба почти вся была занята специальными приспособлениями для закрепления обуви. Проверив карманы костюмов и сорочек, я тщательно осмотрела пол встроенного шкафа – ничего интересного.

Снова зазвонил телефон. Как и в первый раз, после третьего звонка включился автоответчик, но таинственный абонент ничего говорить не стал, а просто повесил трубку.

Оставалось проверить туалет с ванной, но я подозревала, что мои поиски окажутся бесплодными. Так оно и случилось. «Ничего, Женя, – успокаивала я себя, – у тебя все же есть саламандра». Я взяла рисунок со стола, сложила пополам и сунула в карман. Подойдя к двери, посмотрела в глазок. Кажется, все спокойно.

Я сняла перчатки и собиралась уже открыть дверь, когда увидела в отверстии глазка, что кто – то подошел и стоит рядом. Это еще что за новости?

На площадке перед дверью стояла наша с Никитой соседка по столику в клубе «Рондо» – жена Родиона Давнера. На этот раз она была одета попроще: волосы были забраны на затылке в хвост, на лице минимум макияжа, белый топ из тонкого трикотажа открывал ее загорелые плечи. Что было надето ниже, в глазок разглядеть не удалось. Интересно, что она собирается делать? По всей видимости, она собиралась войти, потому что в прихожей над моим ухом раздался настойчивый звонок. Но ведь дома-то никого нет, не считая меня, конечно!

Повременив минуту, шатенка вставила в замочную скважину ключ и... Я метнулась в гостиную, стараясь не создавать лишнего шума, и устроилась в кресле лицом ко входу, закинув ногу на ногу.

Дверь в прихожей открылась и закрылась, и через несколько мгновений шатенка смело вошла в гостиную. Теперь я смогла разглядеть, что белоснежный топик дополняла такого же цвета короткая юбка и белые босоножки на высоком каблуке. Надо же, какая-то патологическая тяга к белому цвету, – помнится, в «Рондо» она тоже была в белом. Впрочем, этот цвет был ей к лицу, которое несколько удлинилось, когда она увидела меня. Она так и стояла с раскрытым ртом, пока я не заговорила и не вывела ее из ступора.

– Проходите, присаживайтесь. Меня зовут Евгения. Если бы я с братом не была вынуждена срочно покинуть «Рондо» вчера вечером, мы бы обязательно с вами познакомились. Вы меня помните?

Она молча кивнула. Чтобы дать ей время прийти в себя, я достала сигареты и закурила.

– Как вас зовут?

– Марина.

– Да садитесь вы, наконец! Я не собираюсь причинять вам никакого вреда.

Марина сделала несколько шагов, отделявших ее от кресла, и опустилась на самый краешек.

– Хотите сигарету?

Она хотела. Я дала ей сигарету, и пару минут мы сидели молча.

– Что вы здесь делаете? – оборвала я нашу идиллию.

– А вы? – задала она встречный вопрос. Наверное, начала немного приходить в себя.

– Я ищу Вячеслава Михайловича.

– Вы его любовница? – с тоской в голосе спросила Марина.

– Нет, – я усмехнулась, – я ищу его, потому что у меня такое задание. А вот вас он, наверное, бросил.

По ее лицу я поняла, что не ошиблась.

– Вы что же, хотели найти его здесь?

– Нет, – она покачала головой, – я думала, что смогу здесь найти что-нибудь, чтобы напакостить этому гаду.

– Так вы думаете, что его нет в Тарасове?

– Я знала, что его не будет дома, потому что он...

– Тсс, тихо, – остановила я ее, – вы заперли за собой дверь?

– Не помню...

Я уловила какое-то движение в прихожей. Что-то слишком много гостей для одного дня, тем более если учесть, что хозяина нет и в помине. Я схватила Марину за руку и поволокла к потайной дверце. Толкнула неудачливую любовницу в темноту, пяткой закрыла дверь, прислонившись к ней спиной.

Если бы я попыталась спрятаться вместе с ней, то наверняка меня бы заметили, потому что шаги были уже совсем близко. Даже если бы мне удалось проникнуть в гардероб незамеченной, рано или поздно нас бы все равно обнаружили, так как в комнате остался запах дыма от сигарет.

В общем, обернувшись, я нос к носу столкнулась... со Слоном. Он был в майке с номером семьдесят семь на груди, спортивных штанах и кроссовках. Нос на его широком лице выдавался вперед чем-то вроде бульбы, прилепленной к скулам пластырем. Прямо зомби какой-то! Это сходство усиливали пустые серые глаза, с ненавистью смотревшие на меня. На этот раз в руке он держал пистолет, ствол которого почти уперся мне в грудь. Мне показалось, это был «ТТ» – лучше рассмотреть я не успела.

Из-за спины Слона (чуть было не сказала, слоновой спины, что было бы, впрочем, недалеко от истины) вышел второй мой «знакомец», который на стоянке возле «Рондо» пытался взять меня на испуг.

– Попалась, сука! – прогромыхал Слон.

К звуку щебня, перетираемого жерновами, прибавился французский прононс, словно жернова простудились! Это придавало его голосу налет какой-то дикой аристократичности.

– Иди туда, – не опуская пистолета, Слон показал свободной рукой на кресло, – стой.

Я подошла к креслу и остановилась.

– Расстегни штаны.

– Погоди, Слон, – попыталась я остановить его.

– Заткнись, бл...на, – продолжал он гнусавить, – делай, что тебе говорят! Может быть, я подарю тебе жизнь.

«Боевиков он, что ли, насмотрелся», – мелькнуло у меня в голове, но брюки я расстегнула. Не очень-то приятно себя чувствуешь, когда на тебя смотрит ствол пистолета, который находится в руках у человека, слабо контролирующего свои действия.

– Спусти их до щиколоток, – это явно относилось к брюкам.

Пришлось сделать и это. Теперь я стояла перед Слоном и его дружком в белых узких трусиках и опущенных до пола брюках. Мою грудь прикрывала тонкая клетчатая кофточка, завязанная узлом на животе.