Хитрости алмазной леди - Серова Марина Сергеевна - Страница 12

– Так вы думаете, что ваш любовник обворовал и вас, и ее? – не сдержалась я от вопроса.

– Понятия не имею. Может, и он. А если нет, то все равно так им обоим и надо. Мы ведь еще когда вместе жили, этот подонок все время деньги клянчил, знал, что в них у меня недостатка нет. А потом и брошку одну стянул, ну да черт с ней, она не слишком дорогая. Так что, может, все остальное тоже он прихватил.

– Так почему же вы не сообщили про него в милицию, тем более что сами заявляли о краже? – не поняла я.

– А чем я могла это доказать? Он тогда еще со мной был, утешал даже потом, а через пару дней слинял по-тихому, да не к кому-нибудь, а к подруге моей лучшей.

– Не могли бы вы поподробнее рассказать мне о нем? – попросила я, предположив, что раз уж две из четырех дам знали этого типа, то не исключено, что и остальным он знаком.

Наталья сначала не очень раскрывалась, было видно, что она тяжело переносит предательство со стороны любимого человека. Но постепенно то ли злость брала свое, то ли по каким еще причинам, но Москвина стала более общительной и поведала мне много чего интересного.

Дюкарев этот был не местный, а лишь два года назад приехал в Тарасов из какой-то глухой деревеньки. Сначала устроился на работу, но так как был парень не промах, быстро бросил ее и стал искать иной способ красивой жизни. Ну и нашел: придя как-то случайно в театр и поняв, что приглянулся сидящей на соседнем кресле Москвиной, поймал момент и стал ее обхаживать. Та и растаяла.

– А как было не клюнуть, – усмехалась Наталья. – Он ведь молодой еще, красивый, а я одинокая, без мужа уже четыре года живу, с тех пор, как в автокатастрофе погиб. А тут он, весь такой заботливый, нежный. Я и клюнула, как дура последняя.

– А он у вас о драгоценностях расспрашивал, ну, где хранятся там или что-то еще? – полюбопытствовала я.

– Да зачем ему это было?.. Если деньги требовались, он просто просил, я сразу давала. А брошку он так, на память прихватил, не с пустыми же руками к моей подруженьке уходить, – пояснила Москвина, а затем предложила выпить еще кофе.

Я отказалась, решив как можно быстрее посетить еще одну женщину и выяснить у нее, не известен ли ей неверный любовник, а затем обзвонить ранее опрошенных и поинтересоваться у них относительно Дюкарева. А уж там будет видно, что к чему.

Выведав у хозяйки адрес ее бывшего ненаглядного, я, покинув квартиру Москвиной, завела машину и направилась прямиком к Белоглазовой Ольге Сергеевне. Очень не терпелось узнать, знаком ли ей Андрей Дюкарев.

– Нет, юношу с такой фамилией я не знаю. Да и дам этих тоже, – сказала сидящая под одеялом на диване Ольга.

Она хоть и была больна, подхватив простуду, но принять меня согласилась. Увы, остальных обворованных женщин, как и Дюкарева, она не знала. И даже в списке, что она сделала, не было ни одной фамилии, упоминаемой в других. Это меня немного расстроило. Не став, правда, показывать этого Ольге, я задала ей еще пару стандартных вопросов по поводу того, кого она может подозревать.

– Да кого мне подозревать, – хлюпнув носом, ответила Оля. – Друзей у меня море, о том, что имею дорогие вещи, знали все, не могу ж я обвинять из-за этого каждого.

Белоглазова замолчала, пытаясь совладать с удушающим ее кашлем. Я все еще не спешила уходить, рассматривая хозяйку и пытаясь определить, может ли она что-то скрывать или недоговаривать.

Ольга была очень своеобразной женщиной. С одной стороны, очень маленькой и хрупкой, а с другой – после общения с ней становилось ясно, что она обладает очень твердым характером, напориста и вряд ли отступит от намеченной цели. Эти же самые черты подчеркивали ее глаза: серые, они менялись в зависимости от состояния и настроения самой хозяйки. Когда она была спокойна, они оставались светлыми, стоило ей чуть занервничать – моментально темнели. И губы то сурово сжимались, то расплывались в улыбке. Такая запросто могла соврать, если это было ей выгодно.

Еще раз оценив то, как Ольга отвечала на мои вопросы, я все же пришла к выводу: она на самом деле ничего не знает или, по крайней мере, не пытается скрыть. Теперь уже мне не оставалось ничего иного – только поблагодарить ее и распрощаться. Далее моя дорога лежала к родному дому.

Я села в машину, немного растерла руки и, прежде чем завести мотор, решила бросить кости. Вдруг они дадут какую-нибудь подсказку или, по крайней мере, укажут, в каком направлении развивать мысль.

Достав магические косточки из мешочка, я потрясла их в руке и высыпала не на сиденье, как делала обычно, а на ладонь. Выпала комбинация: 34+12+18. Что означало следующее: «Не зацикливайтесь на жизненной рутине. Ловите момент. Определите жизненные приоритеты, и Вас ждет удача».

Я задумалась.

«Так, кажется, я свернула куда-то не туда. Вернее, только собираюсь свернуть, погрузившись в личную жизнь этих дамочек. Но ведь пока других версий и способов найти вора у меня нет. Впрочем, если верить костям, то скоро должно подвернуться нечто способное вывести меня куда следует, главное, эту удачу вовремя заметить и не пропустить».

Я вставила ключ в замок зажигания и покатила в сторону дома. А там мне предстояло провести очень серьезную работу, настоящий мозговой штурм. Для этого я даже заскочила в магазин и купила сразу две пачки крепких сигарет и кофе. Иначе то, что у меня было, как всегда, закончится в самое неудобное время.

Приехав домой, я первым делом перемолола кофе, сварила его и, попивая упоительно вкусный напиток, начала анализировать собранную за день информацию.

«Итак, только две из четырех обворованных женщин знают друг друга, а еще две другие между собой не знакомы, как, впрочем, и со всеми остальными. В списках, – я заглянула в лежащие передо мной листы и быстро пробежала их глазами, – в списках тоже одинаковых фамилий не встречается, что говорит о том, что женщины не имеют общих знакомых. Но с другой стороны, я еще не проверила, знаком ли Дюкарев с Кулишовой. Если да, то, кроме него, подозревать мне пока больше некого».

Преодолев полное нежелание звонить Алле Алексеевне, я все же сняла трубку телефона.

– Да, я слушаю, – отозвлась Кулишова.

– Еще раз добрый день. – Я представилась и сразу же перешла к делу: – Я бы хотела уточнить: не известен ли вам некий Дюкарев Андрей Вячеславович? Это очень важно для дела.

Кулишова с минуту молчала, потом ответила:

– Даже и не знаю. У кого-то из моих знакомых, кажется, был приятель с такой фамилией, но точно утверждать ничего не берусь. По крайней мере, фамилия мне знакома.

– Спасибо, – поблагодарила я и хотела уж было повесить трубку, но не успела.

Кулишова уже торопливо тараторила:

– Вы подозреваете этого человека? Его знают все остальные? Кто он такой?

– О боже, я этого не вынесу, – отодвинув трубку от уха, произнесла я и тут же услышала:

– Что вы сказали?

– Нет, ничего. Я просто говорю, что должна поторопиться с решением этого дела, иначе вам придется мне переплатить за лишний день, – произнесла я первое, что пришло мне на ум.

Как ни странно, это подействовало невероятно быстро: Кулишова сразу попрощалась и сама повесила трубку.

«Ага, так, значит, вот как следует ее отшивать. Учту на будущее».

Откинув голову на спинку кресла, я задумалась. Теперь мне было известно, что Дюкарева вроде как знали трое, возможно, и Белоглазова его тоже видела, но не запомнила. Тогда уж, кроме него, наводить или даже лично грабить этих дам просто некому. Тем более что одна из женщин утверждает, что он постоянно брал у нее деньги и даже украл брошь.

«Да, а ведь у второй, к которой и ушел этот тип, я же еще не поинтересовалась, где он есть, – спохватилась я. – Надо бы проверить, как там у них дела: слинял ли ее новый кавалер или все еще рядом».

Вновь подняв трубку телефона, который я еще даже не успела убрать с колен, я заглянула в лежащий рядом блокнот и стала набирать номер Красновой.

– Лилиана Владимировна, это Иванова Татьяна. Я вас не побеспокоила? – первой заговорила я.