Еще не все потеряно - Серова Марина Сергеевна - Страница 29

— Я с вымытой шеей остаюсь один на один с мафией, на которую, в лучшем случае, замахнутся, и только.

— Спасибо тебе за готовность помочь, но придумай что-нибудь еще.

— Надо найти Аркадия.

Это мне нравится больше, но не может же частный сыщик организовать всероссийский розыск!

— Скорее всего он в Чебоксарах, — сообщаю я, — но, сам понимаешь, не могу я ехать туда, разыскивать, тратить время в глупой надежде взять у него записочку к родственникам с распоряжением выдать подателю сего энную сумму наличными.

— Да, явись ты, он оттуда уедет и станет ветром в поле.

И тут Володю осеняет. Я люблю в такие моменты находиться рядом с ним. Его лицо прояснилось, разгладились морщины на лбу, засияли глаза, он будто выше стал.

— Что ты все — касса, касса! С толку ты себя сбиваешь этой кассой!

Вот выдержка у человека!

— Выкладывай, — требую, сверля его глазами.

Он пьет пиво и посмеивается надо мной, как над девчонкой.

— Не кассой единой жив человек! Кроме этой кассы, пованивающей криминалом, у каждого из Филипповых должен быть нормальный, здоровый счет в банке. У Аркадия, заметь, тоже. Дело в том, — он наклоняется ко мне, теперь мы сидим, почти касаясь лбами, — что хозяева банковских счетов не склонны забывать об их существовании. И меняя место жительства…

— Отлично! — восторгаюсь я. — Просто до гениальности!

Он, довольный, откидывается на спинку стула и возвращается к пиву.

— Да, но существует тайна вклада, — остываю я почти мгновенно.

— Нет ничего тайного, что не стало бы явным! — Володя торжественно поднимает палец. — На все есть своя техника.

Я смотрю на него с надеждой.

— Ты сможешь узнать, куда переведен счет Аркадия?

— И Веры, и Дмитрия тоже, — добавляет он уверенно. — Ты говоришь о Чебоксарах?

— Скорее всего туда, потому что…

— Почему — это вопрос второй. Думаю, что смогу узнать, не приходили ли их счета в Чебоксары. Пойдем!

Задача была определена, и у Владимира зачесались руки. Я отвезла его домой к жене, детям и телефону, пообещав оплатить счета за предстоящие междугородные переговоры. Он попробовал обидеться, но, хорошо поцелованный на прощание, оттаял и заверил, что найдет меня сразу, как только дело начнет проясняться.

Попрощавшись с Володей, я достала свой сотовик:

— Алло, Вера, это Татьяна Иванова, Что вы с Дмитрием решили?

— Решили… Пропал Дмитрий, Таня. Я рехнусь от всех этих происшествий!

— Вчера вечером он заехал, взял деньги и отправился пить куда-то. Сегодня, после моего к вам звонка, я кинулась его разыскивать, домой к нему ездила, по ларькам — не нашла! Никто его не видел, ни к кому не заходил, не звонил. Я скоро сойду с ума!

Выспросив у нее адрес брата — по городским меркам далековато оказалось, — я велела ей, все бросив, ехать туда, пообещав вскоре быть сама.

Я ехала по адресу, названному мне Верой, полная решимости действовать и заставлять вертеться других.

Первое, что попалось мне на глаза, едва я въехала во двор дома Дмитрия, — его машина, стоявшая у вала убранного с детской площадки снега. Голова включилась не сразу, и я было почувствовала радость, представив, что он наконец вернулся с затянувшейся гулянки.

Остановилась неподалеку.

Капот «десятки» холоден, стекла тоненько заиндевели, вокруг по снегу отпечатки детских и собачьих следов.

Осторожно постучала ногами по колесам, заглянула в салон — на приборном щитке мигал красный огонек сигнализации. Машина поставлена здесь по крайней мере ночью. Глупо, конечно, находясь за рулем, отправляться пить водку.

Огляделась — Веры нигде не видно. Должно быть, подгоняемая жаждой деятельности, я здорово опередила ее, вынужденную добираться сюда общественным транспортом. Неожиданный тайм-аут.

Что-то насторожило меня, какая-то не дошедшая пока до сознания мысль, связанная с машиной во дворе и пропавшим ее хозяином. Прогуливаясь вдоль дома, я перетряхивала это сочетание всевозможным образом, пока в голове не пошел процесс прояснения.

А начался он с недоумения. Дмитрий прибыл ко мне за оплеухой и адресом мастерской не безлошадным, это доказательств не требует. Вера или дожидалась его в машине, или от меня он направился к ней, это тоже очевидно — и с ее слов, и по ее информированности о содержании нашего разговора.

Сомневаюсь, чтобы Дмитрий ушел в подполье и бросил сестру на произвол судьбы, зная, что судьба будет к ней не ласкова. Но тем не менее он отсутствует и пока бездействует. Значит, случилось что-то непредвиденное. С ним случилось. И права Вера, бьющаяся с утра в тревоге о телефонный аппарат, — пропал Дмитрий так, что нет его нигде.

Кстати, и Веры что-то не видно. За это время сюда пешком можно дойти.

Я огляделась еще раз — ничего нового.

Подожду, ладно. Приедет. Ничего с ней случиться не должно. А если терпение кончится, его уже немного осталось — время дорого, сама вскрою квартиру Дмитрия к чертовой матери! Хоть тресни, надо убедиться, что вернулся он ночью домой. Домой, коль скоро машина его здесь! А что дальше — посмотрим, подумаем!

Я ковыряла сапогом снег у подъезда, на двери которого среди прочих значился нужный мне квартирный номер. Я чертила прутиком звезды на снегу и внутри каждой рисовала человека, располагая конечности по лучам. Я считала окна в этажах и вычисляла общее их количество, а Веры все не было. Нетерпение во мне росло, увеличивалась тревога, и это не могло продолжаться до бесконечности.

Прихватив из машины набор необходимых мне сейчас инструментов, я вошла в лифт и отправила его на нужный этаж, а доехав, сообразила, что слегка ошиблась, и когда затопала вверх по лестнице, в тишине пустой лестничной клетки прозвучало неожиданно:

— Татьяна!

Она сидела на верхней ступени лестничного марша, подвернув под себя полы длинной шубы, и улыбалась мне навстречу.

Яркие губы на бледном лице. Глаза жалкие настолько, что приготовленная для нее ругань комком застряла в горле и вылетела наружу приступом кашля.

— Татьяна, а я жду, жду! Она поднялась мне навстречу.

— Жду, жду! — передразнила ее, все-таки не сдержавшись. — Я тоже!