Кеес Адмирал Тюльпанов - Сергиенко Константин Константинович - Страница 31

СТОЙТЕ!

Стойте! Дайте-ка отдохнуть! На таком интересном месте хочется остановиться, перевести дух, назад оглянуться, чтобы не вышло скороговорки. А то самое важное пролетит мимо, как стрела из арбалета, и разглядеть не успеете. Да и мне бы не запутаться, ведь есть от чего.

Так что давайте отдохнем минуту-другую, а там уж пустимся дальше. Много ещё впереди.

Я вот сейчас вспоминаю быстренько, всё ли вам правильно говорю, не упустил ли чего, а может, приврал лишнего.

Так: значит, попали мы в Дельфт, встретили Эглантину, потом Железного Зуба, пробрались в сад к иезуитам, попались, и тут… Да, кажется, правильно. Всё по порядку.

Ну, а насчет Пьера вы догадались или объяснить? Лис – тот сразу сообразил, быстрее меня. А вам всё-таки расскажу немножко. Не у всякого такой котелок, как у Лиса. Или сами поняли?.. Нет, ну ладно.

Так вот. Этот Кристофель и вправду держал у себя зверей. Не зря Лиса пугали. В «звери» попадали собаки пострашнее, побольше. Вы помните, как мы с Лисом удирали из пещеры? Тогда Караколь, Мудрила и Эле остались внизу, а Пьер с Помпилиусом – наверху, их привязали к фургону. Дальше было так: Пьер попался на глаза Кристофелю, и тот сразу решил сделать из него «зверя». Других «зверей» у него в это время не было. Как-никак иезуитов сильно потрясли в здешних местах, не то что «звери», многие из их братии разбежались.

Не знаю, как Пьер втерся в доверие к Кристофелю, но уже на третий день тот решил его испытать и положил у наших дверей. Как говорится, сел в лужу. А нам повезло. И может, прав был Лис, когда сказал, что боженька нас охраняет?

Вообще, скажу вам прямо, везенья у меня хоть отбавляй, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! Это ведь надо, в такие попадать истории – и хоть бы хны! А дальше что будет! Вы просто, может, решите, что привираю? Да нет, тридцать три якоря мне в бок! Хоть чем побожусь, могу землю съесть, только всё это правда.

Вы, может, ещё подумаете: чего, мол, остановился на самом интересном месте? Дальше, что ль, сочиняет? Так я отдыхаю, чудаки гороховые! Рассказчику, думаете, отдыхать не надо? Не всё же про себя да про себя. Надо и про что-нибудь другое. Про птичек, например, про цветочки или букашки.

Кстати, о букашках и цветочках. Рыжий Лис, оказывается, страсть как любит эти вещи. В минуты, когда ничто нас не томило, никто за нами не гнался, Лис начинал вздыхать, хлопать зеленеющими глазами и бормотать:

– Я, адмирал, желаю изучать природу. Я весь этот козявочный мир наизнанку выверну, дьявол его забодай!

При этом он становился на карачки и начинал ползать кругом. То и дело он останавливался и блаженным таким голосом говорил:

– Эле, поди сюда. Посмотри, какие у него усики! Как они шевелятся! А какие крылышки!..

Тут Эле к нему наклонялась, и вместе они рассматривали то, чего кругом полным-полно, что кусается, зудит и мешает жить.

– Стой! – орал Рыжий Лис на меня. – Не раздави своим башмачищем! Это ведь тонкое создание! Это тебе не медведь и не собака, чтоб наступать!

Тьфу ты, мать честная! Они меня просто замучили своим козявочным миром.

– Не понимаю! – возмущался Рыжий Лис. – Почему тебе не нравится наша любовь к природе?

Наша! Вы слышали? Быстро они спелись.

Около какого-нибудь цветка Лис мог просидеть целый час. Он пересчитывал лепестки, листочки, чмокал губами, приговаривал.

Я ему сказал:

– Слушай, любитель природы, у меня дома такой цветок есть, что ты лопнешь от зависти.

Лис стал выяснять, какой такой цветок. Конечно, вы поняли, что я говорил про тюльпан. Он на фургоне у меня нарисован. Лис поморщился и сказал:

– Враньё, адмирал. Нету таких цветов. Я думал, у тебя трезубец намалеван. Какой ещё тюльпан…

Но Караколь и Эле в один голос подтвердили, что красный тюльпан рос у меня во дворе, что этот цветок теперь в гербе нашего братства, а я сам собой Адмирал Тюльпанов, прошу любить и жаловать.

Тут Лис выпучил глаза и говорит:

– Так вот ты какой адмирал? Цветочный? Я пожал плечами.

– Не морской?

– Ну почему же… – начал было я.

– Ура! Цветочный адмирал! Здорово! Ну, брат адмирал, это ты здорово!

Он прыгал на одной ноге, кувыркался. И сначала было даже заявил, что поступает в тюльпаны. Потом стал задумчивым и отозвал меня в сторону.

– Адмирал, – сказал он и выставил ногу. – Я должен сделать признание. Очень, очень важное признание.

– Какое? – спросил я.

– Видишь ли… – Лис почмокал губами. – Я тут кой-чего наколоколил-натраливалил. Назвался графом Аренландским. Но это как бы тебе сказать, не совсем верно. Это я слегка того, присочинил…

– И про Аренландию?

– Ну нет. Аренландия есть по правде. Папаша мне рассказал. Только я там ещё не граф. Буду попозже. Аренландия – это, брат, мечта. Надо ещё выяснить, откуда Эле про неё знает. Но собака не здесь зарыта.

– А где?

Тут Лис меня ещё дальше отпихнул, прижал к самым кустам и зашипел прямо в ухо:

– Поклянись печёнкой и левой пяткой на прокол калёной иголкой и правым ребром поклянись, что будешь молчать.

Я всем этим поклялся. А Лис огляделся кругом и зашептал:

– Я говорил тебе, что путешествую инкогнито? Что странник высокого происхождения?

– Говорил.

– Так вот, все эти графы и герцоги – мокрота под носом. Я страшную тайну тебе доверю. Как Адмиралу Тюльпанов. Цветочному адмиралу. Другому бы не сказал… – Тут Лис наморщил лоб, выпучил глаза и сказал раздельно: – Я не граф и не герцог. Я… Стрекозиный Маршал!

– Что?

– Я Маршал всех стрекоз, жуков, мошек и букашек! Я повелитель козявочного мира!

При этом лицо у Лиса было какое-то сумасшедшее. Я даже подумал, не спятил ли он.

– Верь мне, адмирал, верь! – забормотал Рыжий Лис. – Я верю, что ты цветочный. Ты верь мне, что я стрекозиный. Будешь мне верить? – А у самого на глазах чуть ли не слёзы и щёки горят.

– Ну ладно, – промямлил я.

– Спасибо! – горячо сказал Лис. – Век не забуду! Ты да я, цветочный да стрекозиный, мы гору свернём! Спасибо! До Аренландии я доберусь тоже, и там уж такое государство козявочное устрою!..

И Лис отошёл с мечтательными, горящими глазами. Нет, того рыжего никогда не поймёшь. Издевался он надо мной или вправду хотел быть Стрекозиным Маршалом?

Но хоть Лис и немного ку-ку, в нужную минуту голова у него варит что надо. Здорово он не растерялся, когда нас поймал Кристофель. И Берендрехту ловко заткнул глотку, а то бы совсем конец. Опять же спасибо Лису, когда выбирались из дома. Он хорошо знал, как поставлено дело у иезуитов, кто чем занимается и где его место. Сказал, что отец Антонио не выйдет из кабинета и многих ещё, наверное, примет за ночь – такая работа у этого комиссара, – а днём он уже будет в другом месте.

Префект – это у них вроде бы распорядитель – от комиссара ни на шаг. Он пропускает людей к отцу Антонио. А Кристофель рыскает по саду и вокруг дома. Наверное, есть ещё парочка телохранителей, но их посты ещё дальше, по улице.

В общем, Лис повел нас прямо через решетку сада в другой сад, соседний, а из него на противоположную улицу. И точно, никто нас не окликнул, никто за нами не погнался. Да и Пьер был с нами. Думаю, он свалил бы любого телохранителя. Так что мы не очень беспокоились.

Ну вот я и передохнул. С того места, как мы выбрались из дома иезуитов, рассказываю дальше.