Привкус магии - Сергачева Юлия - Страница 65

Солнце стояло еще высоко, и спешить теперь было некуда. Поэтому я решил совершить экскурсию к замку на холме.

Развалины дышали магией как нагретая скала теплом. Каждый камень, каждое железное кольцо для факела, вмурованное в стену, каждая рассыпающаяся от старости доска дверных створок были зачарованы и помечены незримыми клеймами, уцелевшими до сей поры.

Чародеи укрепили замок, чтобы он выстоял против вражеской магии. Да только от своих вандалов древняя магия не защитит. Все, что можно было отломать – отломили, что можно было унести – унесли, выдрали, выдолбили, просто разбили…

Теперь мне стало понятно происхождение витражей в домах поселян. Угловая башня замка незряче и угрюмо таращилась пустыми окнами. В рамах кое-где еще торчали цветные осколки и погнутые переплеты. Странная роскошь для сторожевого поста, невесть зачем предусмотренная архитектором.

– Эй, вы чего это там? – От неожиданного оклика я чуть было не выронил поднятый с земли обломок черепицы с клеймом семьи Грагоров. Надо же, и они здесь были когда-то…

Из-за угла замка показался сухощавый, костистый старик в сопровождении двух кошек – огненно-рыжей и черно-белой. Кошки, задрав хвосты, уверенными прыжками неслись впереди хозяина, как заправские сторожевые псы, спешащие обследовать вторгшегося чужака. Только что не лаяли.

– Изучаю достопримечательности, – сообщил я, когда старикан приблизился. – Это же памятник архитектуры?

– Он и есть, – нелюбезно согласился старик, внимательно рассматривая меня. – Из города, что ли, прибыли?

– Из города.

– А, тогда глядите… – Он почесал переносицу. – Я-то сторож местный. Думал, опять кто из нашенских пришел утащить чего. Чисто муравьи, несут все, что плохо прибито. Отвернешься, как опять чего уволокли. Скоро весь замок по камешку разберут на хозяйство. Днем-то не шастают, а ночью не углядишь… Вам экскурсию провести? Оплата по тарифу, пустяки сущие… Скидка для группы. Только вы, как я погляжу, один?

– Один. Я просто посмотрю, если вы не против.

– Нет, просто посмотреть – это всегда пожалуйста. Только не отламывайте ничего… – Он выразительно посмотрел на черепичный обломок у меня в руках. – Проклятие на здешние камни наложено, накличете беду на свою голову…

– Так что ж, ваши односельчане не боятся проклятий? – хмыкнул я.

Старик крякнул огорченно и вздохнул:

– Язык мой болтливый… А мозги за ним не поспевают. Запоздал я с придумкой. Сразу не сообразил на проклятие сослаться, а теперь никто, кроме приезжих, уж и не верит. Раньше хоть ведьма чуток спасала, не всякий мимо ее дома по ночам осмеливался шастать, а теперь точно спасу не будет…

– Не беспокойтесь, я только погуляю…

Некоторое время сторож еще неслышно крался следом, а потом отстал. За мной неотступно следовала только голубоглазая дымчатая кошка.

Я лениво озирался.

Замок был очень стар. И выстроен на природном узле силы. Потому остался неприступен во время штурмов. Жаль, что стихия не спасает от любителей выложить вековыми камнями дорожку к палисаднику…

Вечером поселок ожил и повеселел.

Осенью темнеет быстро, сумерки подернули воздух серым, едва только солнце скрылось за макушками дальнего леса. Заметно похолодало, и над крышами вздыбились белые дымные столбы из печных труб. А в окошках разноцветных домов зажглись огоньки. Потянуло жареным и сдобой; дневная поспешная суета сменилась неторопливостью движений и обстоятельностью разговоров.

Меня, когда я шел по улице, теперь провожали заинтересованными взглядами, обмениваясь впечатлениями с соседями. Через какое-то время я стал ощущать себя эстафетной палочкой, которую передают глазами.

Поначалу я выбрал неверную дорогу, и то, что днем мимоходом принял за скобяную лавку, оказалось магазинчиком уцененных товаров. Пришлось возвращаться и искать снова. Впрочем, нужный дом обнаружился сам, без дополнительных ориентиров – по изобилию света во всех окнах, смутной музыке и невнятным голосам, доносившимся изнутри. Перед домом, сцепившись рулями, скопилось несколько велосипедов, чуть в стороне стояли крытый фургончик и грузовик.

– Эй! – донесся откуда-то сверху и слева мальчишеский голос. – Сюда!

Перевесившись через опасно покосившийся штакетник, белобрысый парнишка размахивал руками, подзывая меня. Кажется, это тот, что встретился мне днем с рыбой. Сейчас рыбы при нем не было, а имелся здоровенный надкусанный крендель.

– Привет, – сказал я.

– Папаня беспокоился, что вы долго не идете. – Паренек сверзился со штакетника, по ходу дела отхватив кусок от своего хлебобулочного изделия, и продолжил, жуя: – Я тут битый час торчу, замерз весь… Папаня велел вас вести, как только появитесь.

– Веди, – разрешил я. От кренделя пахло корицей. Я бы пошел за этим запахом на край света без разговоров.

– Я давеча так сразу и понял, что колдуна встретил, когда вас увидел, – доверчиво поведал паренек. – У нас-то никто в рощу ходить не решается. Там вроде как ведьмино место было…

Дверь дома качнулась в петлях, выплеснув в вечер порцию золотого света и разноголосицу. Кто-то вышел и остановился, разжигая сигарету. В сгустившейся полутьме вспыхнул и затлел красный огонек.

– Папаня просил не обижаться, но нам через кухню идти, – проговорил парнишка.

Пасечник Инор Блащатый и впрямь не бедствовал. И гостей любил, иначе зачем ему могла понадобиться кухня такого размера? Пока я с любопытством озирался, пытаясь не глазеть на приготовленные и расставленные на столах в ожидании свого срока яства, а две работницы, занимавшиеся очередными блюдами, старались не смотреть на меня, парнишка привел полную, невысокую и заметно обеспокоенную женщину.

– А вот и вы, господин, – нервно комкая краешек нарядной блузы, сказала она. – Муж говорил. Я Аглая Блащатая. Вы… – Она запнулась, покосившись на работниц, и продолжила торопливым шепотом: – Пойдемте… Гости почти собрались, так что пойдемте…

И мы пошли.

В большой комнате, украшенной по стенам венками из спелых колосьев, находилось человек сто, но казалось, что их все двести. В дальнем углу пристроились музыканты. А возле окна за главным столом расположились виновники торжества и, надо полагать, их ближайшие родичи. Во всяком случае, возле центральной молодой пары сидел сам Инор Блащатый.