Дикий Порт - Серегин Олег - Страница 71

У Шеверинского никогда не было вкуса.

– Ладно, – сказал Птиц. Девица с дурацким именем уставилась на него. – Что мы имеем? Экраноплан под паранджой, «крыса» под вуалью, и никакой фиксации.

– Регулярное сообщение с Джеймсоном обеспечивает филиал «Тэта Транс», – сказала Таисия. – Есть две мелкие лавочки, которые возят туристов по дикой природе. Экзотические острова и тому подобное. Фурусато издалека показывают… Это – про экранопланы.

– Когда, где и как на машину монтировали систему маскировки? И когда ее включили? Вы представляете, как это должно выглядеть на записях? Оно стояло, оно исчезло.

– Подделали? – предположил Шеверинский.

Димочка пожал одним плечом. Нервное лицо стало спокойным и прохладным, как у Таисии. Лилен пыталась соображать вместе с уральцами, но не поспевала. Думалось только, что теперь местер Васильев похож на эльфа. Эльфийского воителя, умудренного и холодного. Не хватает только мифрильной кольчуги и длинного лука в руке: прищуренный взор Синего Птица стал взором снайпера.

– Проще, – сказал он. – Есть в Городе крытые причалы?

– Нет, – уверенно ответила Таис.

Димочка безмятежно улыбнулся.

– А как же тогда эти штуки ремонтируют?

…Интерактивный учебник истории, глава «Вторая мировая война», раздел Искусство/Памятники. Такие скульптуры воздвигали в Европе в середине двадцатого века, в честь победы в войне между людьми и людьми: солдат в накинутом на плечи плаще держит на руках девочку с бантами в косах.

Бантов не было.

Спящая девочка казалась сущим ребенком, но все же была много старше, чем каменные малышки. Мужчина больше походил на викинга, чем на солдата одной из Мировых: длинные солнечно-желтые патлы падали ниже плеч, путались с вихрами на рыже-каштановой девичьей макушке.

Сходство бросалось в глаза – чистое и бесспорное.

В такое время центральная площадь Города пустовала. Вблизи ее не разрешалось раскидывать летние кафе, а негустая тень, отбрасываемая деревьями сквера, не давала спасения от жары. Редкие прохожие торопились пройти к местам поуютнее. На викинговых плечах сиял длинный белый плащ с терморегуляцией, и его проводила пара завистливых взглядов.

Мужчина и девочка приехали на такси, со стороны нового космопорта, принимавшего только гиперкорабли. У них не было ни одной сумки; вероятно, багажом занимался кто-то другой. Желтоволосый, бережно держа хрупкую ношу, прошел через площадь и устроился на скамейке в скверике. Близящееся к зениту солнце защекотало темные ресницы, и девочка сморщилась во сне.

– Светка, – шепотом позвал мужчина и подул ей в макушку, – Светик, просыпайся, приехали.

– Со-олнышко… – сонно протянула Света. – А где Юра?

– Багаж получает. Скоро будет. Ты как? – лицо викинга светилось заботой и лаской, – тебя в гостиницу нести досыпать? Или проснешься и завтракать пойдем?

Света вздохнула и, наконец, открыла глаза, мгновенно перестав казаться ребенком. Почти старческий, умудренный и неласковый взгляд: эхо пережитого горя.

– А когда Юра приедет? – она угрелась на руках у спутника и не пыталась слезть.

Викинг поднял браслетник к уху.

– Солнце – Кайману, – пробурчал он, уставившись на помпезное здание Управления гарнизонного флота Земли-2. – Крокодилыч, ответь командиру.

– Таких командиров, – немедленно отозвался Кайман, – пучок – пятачок.

– Ты где? – не обиделся Солнце.

– В такси еду. Полетаев, жизнь твоя станет адом. Красься!

– Увянь, чешуйчатый, – строго сказал Солнце.

Глаза цвета кофейных зерен заискрились от смеха: Света встряхнулась по-кошачьи и сползла на скамейку рядом. Неимоверно высокие каблуки золотистых сандалий стукнули по мостовой.

– Ничего-ничего, – коварно посулила она, – никуда ты от нас не денешься.

– И ты туда же, – с грустью сказал Полетаев. – Ну так чего делать-то будем? Командуй.

– Красить тебя пойдем!

– Нетушки, – упорствовал викинг. – Ну, раз конкретных предложений нет, пойдем, найдем гостиницу, номера займем. Вроде с бронью проблем не было, но мало ли. А там и Крокодилыч подтянется с чемоданами.

– А потом?

– Позвоним Шеверинскому. Таське-Тройняшке позвоним. Договоримся, где встретимся.

– А потом?

– А потом пойдем по магазинам, плавки купим и шлепанцы, – добродушно отвечал Полетаев. – Море же!

Синий Птиц курил акару.

Морской ветер играл белыми прядями, похожими на встрепанные птичьи перья. Сигарета в красиво вырезанных пухлых губах смотрелась непристойно.

Если травку тий-пай, менее вредную, чем всем привычный табак, со свойствами антидепрессанта, человечество приняло как родную, то по поводу курительного коктейля акары шли жестокие споры. Добро бы из-за ингредиентов, хотя «полупереваренное содержимое желудков молодых шараков, высушенное и измельченное» само по себе впечатляло. Легкий галлюциноген, акара могла провоцировать асоциальное и антисоциальное поведение, способствовать деформации личности, обострять аутоагрессию. Ее ограниченно использовали в наркологии – акара снимала ломку и вытесняла зависимость от тяжелых земных наркотиков, сама не вызывая привыкания. Но свободная ее продажа не поощрялась.

Димочка закупился на Диком Порту. Так сказал Север, Володя Шеверинский, одетый в штатское офицер Седьмой Терры, который таинственным образом был привязан к Синему Птицу.

«Синий Псих», – недружелюбно думала Лилен.

«Действует… – торжественно прошептал под конец Север и безмолвно застонал от счастья и облегчения. – Лена, у тебя не десятка. Уровень двенадцатый, не меньше!»

Таис шикнула на него, буркнула: «все испортишь», но Лилен уже оставила надежду что-либо понять, и даже не пыталась выстраивать из обмолвок цельную картину. Двенадцатый, так двенадцатый. Действует, так действует. Когда Птиц занимался делом, он становился задумчивым и спокойным. Спокойный Птиц был красивым. Не как парень: как сказочное существо. Лилен поймала себя на том, что красавчик Димочка напоминает ей Майка, похожего на гриб сморчок.

Оба страдают чем-то кроме нормальной человеческой жизни.