Когда стреляет мишень - Серегин Михаил Георгиевич - Страница 48

– Мало ли что я отрицал. Я могу думать совсем иначе, а говорить то, что мне выгодно. Тем более что я не припомню, когда я говорил, что мы не могли быть с тобой знакомы. Я говорил, что мы не могли вместе учиться – и только.

– Где же провалилась эта мымра? – перевел разговор на другую тему Влад. – Что-то она долго.

– А куда она пошла? Блевать, что ли?

– Надо думать.

– А во-он... не ее там сводят с лестницы со второго этажа?

Влад резко повернул голову: по находящейся в десяти метрах от них лестнице два парня в темных рубашках медленно вели под руки Катю. Это были другие парни, не те, что пытались утихомирить разбуянившуюся танцовщицу гладиатор-шоу.

Но это была и совсем другая Катя.

Она производила впечатление сильно выпившей... голова свесилась на грудь и болталась, как у кукольного паяца. Ноги выписывали замысловатые пируэты.

Влад мог поклясться, что нельзя за две минуты прийти в такое безобразное состояние. Разве что залпом выпить стакан водки. Не запивая и не закусывая.

– Она что, еще тяпнула? – словно подтверждая его сомнения, спросил Фокин. – Сколько я ее знаю, никогда не видел в таком состоянии. Она и пьет-то редко... а чтобы до такой кондиции, то это и вовсе какая-то ненаучная фантастика.

– Да? – процедил Влад. – Не нравится мне все это. Погоди, Иван Сергеич, пойду посмотрю, что к чему. Наверно, опять дурочку охрана забрала.

– Охрана? – с сомнением отозвался Фокин. – Что-то не видал я этих ребят тут раньше. Хотя погоди... вот тот, кажется, Кирюха Казаков. Его тут недавно уволили... со скандалом.

Несмотря на то что Владимир не мог слышать этих слов Фокина – благо Афанасий и сам не слышал их из-за бушующего в зале «Bailamos»'а, суперхита Энрике Хулиовича Иглесиаса, – он все равно прочитал по губам спортинструктора «Центуриона», что тот сказал.

– А, Кирилл Геннадьевич? М-м-м... превосходно. Кто-то скажет, что это не мое дело, но когда эта мымра весь день поминала какого-то Адриана и шарахалась от каждой тени, думая, что это присланные этим самым Адрианом киллеры... имеет смысл разобраться.

И Свиридов поднялся из-за столика, не выпуская из рук стакана с коктейлем (кстати, носившим многозначительное название «Опухоль мозга»).

Под лестницей находилась дверь, которая вела в многочисленные служебные помещения: кухни, гримерки, кладовые и так далее. Доступ к ним осуществлялся через коридор, которым двое молодцов довольно-таки бесцеремонно потащили Алую Пантеру.

За ними шел третий, а далее, на некотором отдалении – Свиридов.

Коридор оборвался узкой дверью, в проеме которой зияло зажатое массивами типовых девяти– и шестнадцатиэтажек звездное небо. Подмораживало. И Катя, которая была в одной легкой блузке и облегающих джинсах, тоже мало уберегающих от холода, вздрогнула всем телом и, подняв к одному из молодцов – кажется, это и был гражданин Казаков – голову, что-то проговорила.

Или попыталась проговорить, не суть важно. А важно то, как он отреагировал на ее слова – вероятно, просьбу дать ей что-нибудь из одежды или захватить из гардероба ее собственную.

Он просто ударил ее по лицу и втолкнул в стоявшую у самого черного входа в клуб «БМВ». До Свиридова долетел только легкий жалобный визг, словно разбился тонкий хрустальный бокал.

И тут он почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Он резко повернулся, синхронно выхватив пистолет, и дуло уперлось в широченную грудь бесшумно подкравшегося к Владу человека. Настолько бесшумно, что любой другой и не заподозрил бы его присутствия, будь он даже в нескольких сантиметрах от него.

– Однажды вот точно так же я чуть не убил мужа одной дамочки, – прозвучал знакомый голос, – я подумал, что он – это не он, а бригада СОБРа. Убери пистолет, Леха. Это свои.

Свиридов покачал головой и произнес:

– Ее увозят.

– И что? Ты хочешь их преследовать? А ты не подумал о том, что парни, которые ее упаковали и вывезли с территории, могут быть просто людьми ее ухажера, которому срочно потребовалось отпыжить ее во все дыры?

– В том числе в ту, которую едва не пробил в ее черепе браток, что был от нее по правую руку, – не удержался от сарказма Влад и скользнул к выходу. На его пути вырос какой-то человек в белом колпаке, вероятно, повар. Свиридов отстранил его, а Фокин взял с подноса в руки ошалевшего аса гастрономии жареного поросенка и, смачно откусив едва ли не половину, положил обратно и последовал за Владом.

«БМВ» с тремя парнями и Катей уже отъезжала с заднего двора.

Свиридов не колебался ни минуты: он просто подошел к первой попавшейся машине (это оказалась «Нива» новой модификации – с удлиненным салоном) и швырнул в боковое стекло бокал из-под коктейля (который он столь удачно захватил из клуба) с такой силой, что тот превратился в стеклянную труху, а тонированные осколки разлетелись по всему заднему двору «Центуриона». Открыл темный салон... врубилась сигнализация, но Свиридов с четкостью и быстротой, которой позавидовал бы любой автоугонщик, выключил ее. Надсадные вопли сигнализации смолкли почти в один момент с первым фырканьем заводимого двигателя.

– Черррт! – остолбенело пробормотал Фокин, которого, судя по всему, поразило не только мастерство Свиридова, но и что-то еще. – Я думал, что только один человек, которого я знал, способен на такое...

И он распахнул вторую дверцу и ввалился в салон.

– Я с тобой.

Влад даже не взглянул на него: он добил раскуроченный им стартер и, сорвав машину с места, въехал в арку, в которой несколькими секундами ранее скрылась «БМВ».

Фокин пристально и серьезно смотрел на Свиридова, и в выражении его лица все больше и больше появлялось какое-то светлое, почти благоговейное изумление.

– Вон они, – проговорил он. – Поехали по...

– Да вижу я, куда они поехали, – пробормотал Свиридов, ежась от врывающегося в разбитое окно пронизывающего ветра, – хорошенькое начало работы в клубе. Интересно, чья это машина, на которой мы только что едем?

– Эта? – Фокин покачал головой и медленно перевел взгляд на бардачок, на котором честь честью красовалась наклейка с изображением голой красотки. – Эта, кажется, моя...

– Чего-о?! – воскликнул Влад.

– Да я поставил ее на заднем дворе неделю назад... стартер барахлил, а Налимыч сказал, что мне ее починят, как говорится, без отрыва от производства.

– А на чем же сейчас ездишь?

– Да взял «девятку» у приятеля погонять... вчера разбил, правда.

Свиридов перевел взгляд на с наигранным смущением ухмыляющегося Афанасия и вдруг громко и отрывисто захохотал...

Свиридов почти не сомневался, что человек, о котором говорила Катя в «Центурионе» и чьих людей она так опасалась, и есть Кардинал. И потому «БМВ», в которой находилась Катя и ее похитители, вполне могла вывести его на след неуловимого Адриана Панича, который недавно так удачно провел его, Влада.

Еще свежи в памяти те дни, когда ему пришлось доказывать, что Кардинал и он, Владимир Антонович Свиридов, – совершенно разные люди.

Равно как сидящему с ним рядом человеку – тогда еще носившему имя Афанасия Фокина – приходилось доказывать, что он вовсе не состоит в террористической организации Кардинала.

А вот теперь – по какой-то невероятной прихоти судьбы – могло оказаться, что Иван Сергеевич Тихомиров, тот, в кого перевоплотился Афанасий, – все-таки имел какое-то отношение к Кардиналу.

И спросить у него об этом напрямую пока не представлялось возможным.

...»БМВ» тем временем завернула на пустырь на самой окраине города. Неподалеку, в ста метрах от плохо асфальтированной дороги, высилась одинокая недостроенная девятиэтажка с застывшим подъемным краном.

С другой стороны пустыря начиналась лесополоса.

Впрочем, «БМВ» не поехала в глубь этого пустыря. Она приблизилась к посадкам, в свете фар один из парней выволок из салона девушку и, швырнув ее на землю, поднял руку, в которой блеснул металлический предмет вытянутой формы.