Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения

Лермонтов Михаил Юрьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения - Лермонтов Михаил Юрьевич - Страница 134

134

Изменить размер шрифта:

Случилось это летом, в знойный день.

По мостовой широкими клубами

Вилася пыль. От труб высоких тень

Ложилася на крышах полосами,

И пар с камней струился. Сон и лень

Вполне Симбирском овладели; даже

Катилась Волга медленней и глаже.

В саду, в беседке темной и сырой,

Лежал полураздетый наш герой

И размышлял о тайне съединенья

Двух душ – предмет достойный размышленья.

Вдруг слышит он направо, за кустом

Сирени, шорох платья и дыханье

Волнующейся груди, и потом

Чуть внятный звук, похожий на лобзанье.

Как Саше быть? Забилось сердце в нем,

Запрыгало… Без дальних опасений

Он сквозь кусты пустился легче тени.

Трещат и гнутся ветви под рукой.

И вдруг пред ним, с Маврушкой молодой

Обнявшися в тени цветущей вишни,

Иван Ильич… (Прости ему всевышний!)

Увы! покоясь на траве густой,

Проказник старый обнимал бесстыдно

Упругий стан под юбкою простой

И не жалел ни ножки миловидной,

Ни круглых персей, дышащих весной!

И долго, долго бился, но напрасно!

Огня и сил лишен уж был несчастный.

Он встал, вздохнул (нельзя же не вздохнуть)

Поправил брюки и пустился в путь,

Оставив тут обманутую деву,

Как Ариадну, преданную гневу.

И есть за что, не спорю… Между тем

Что делал Саша? С неподвижным взглядом,

Как белый мрамор холоден и нем,

Как Аббадона грозный, новым адом

Испуганный, но помнящий эдем,

С поникшею стоял он головою,

И на челе, наморщенном тоскою,

Качались тени трепетных ветвей…

Но вдруг удар проснувшихся страстей

Перевернул неопытную душу,

И он упал как с неба па Маврушу.

Упал! (Прости невинность!) Как змея,

Маврушу крепко обнял он руками,

То холодея, то как жар горя,

Неистово впился в нее устами

И – обезумел… Небо и земля

Слились в туман. Мавруша простонала

И улыбнулась; как волна, вставала

И упадала грудь, и томный взор,

Как над рекой безлучный метеор,

Блуждал вокруг без цели, без предмета,

Боясь всего: людей, дерев, а больше – света.

Теперь, друзья, скажите напрямик,

Кого винить?.. По мне всего прекрасней

Сложить весь грех на черта, – он привык

К напраслине; к тому же безопасней

Рога и когти, чем иной язык…

Итак, заметим мы, что дух незримый,

Но гордый, мрачный, злой, неотразимый

Ни ладаном, ни бранью, ни крестом,

Играл судьбою Саши, как мячом,

И, следуя пустейшему капризу,

Кидал его то вкось, то вверх, то книзу.

Два месяца прошло. Во тьме ночной,

На цыпочках по лестнице ступая,

В чепце, платок накинув шерстяной,

Являлась к Саше дева молодая;

Задув лампаду, трепетной рукой

Держась за спинку шаткую кровати,

Она искала жарких там объятий.

Потом, на мягкий пух привлечена,

Под одеяло пряталась она;

Тяжелый вздох из груди вырывался,

И в жарких поцелуях он сливался.

Казалось, рок забыл о них. Но раз

(Не помню я, в который день недели), —

Уж пролетел давно свиданья час,

А Саша все один был на постели.

Он сел к окну в раздумье. Тихо гас

На бледном своде месяц серебристый,

И неподвижно бахромой волнистой

Вокруг его висели облака.

Дремало все, лишь в окнах изредка

Являлась свечка, силуэт рубчатый

Старухи, из картин Рембрандта взятый;

100

Мелькая, рисовался на стекле

И исчезал. На площади пустынной,

Как чудный путь к неведомой земле,

Лежала тень от колокольни длинной,

И даль сливалась в синеватой мгле.

Задумчив Саша… Вдруг скрипнули двери,

И вы б сказали – поступь райской пери

Послышалась. Невольно наш герой

Вздрогнул. Пред ним, озарена луной,

Стояла дева, опустивши очи,

Бледнее той луны – царицы ночи…

101

И он узнал Маврушу. Но – творец! —

Как изменилось нежное созданье!

Казалось, тело изваял резец,

А бог вдохнул не душу, но страданье,

Она стоит, вздыхает, наконец

Подходит и холодными руками

Хватает руку Саши, и устами

Прижалась к ней, и слезы потекли

Все больше, больше и, казалось, жгли

Ее лицо… Но кто не зрел картины

Раскаянья преступной Магдалины?

102

И кто бы смел изобразить в словах,

Что дышит жизнью в красках Гвидо-Рени?

Гляжу на дивный холст: душа в очах,

И мысль одна в душе, – и на колени

Готов упасть, и непонятный страх,

Как струны лютни, потрясает жилы;

И слышишь близость чудной тайной силы,

Которой в мире верует лишь тот,

Кто как в гробу в душе своей живет,

Кто терпит все упреки, все печали,

Чтоб гением глупцы его назвали.

103