Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Васек Трубачев и его товарищи (илл. В.А. Красилевского) - Осеева Валентина Александровна - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

Он отвернул борт курточки – там торчала иголка с туго накрученной ниткой.

– Я пришью, – сказала мать. – Иди. Товарищи небось заждались тебя. С малышами никогда дела не переделаешь, – улыбнулась она.

– Ну, зашей. – Саша быстро закрутил свою нитку обратно.

– Что это ты иголку с собой носишь? – спросил Васёк.

– Ношу. Всё время пригождается, – деловито ответил Саша.

Васёк пожал плечами.

– Брось! Девчачье это дело, – презрительно сказал он. Саша не расслышал.

– Пойдём в комнату, – сказал он товарищам. В соседней комнате было тихо и просторно. Как только Саша закрыл за собой дверь, Одинцов сообщил:

– У нас новость!.. Трубачёв, расскажи.

Васёк с жаром начал рассказывать:

– После каникул у нас будет новый учитель. Отменный учитель! Сам Грозный сказал.

– Да что ты! – обрадовался Саша. – Вот хорошо! А то мы…

За дверью вдруг что-то с грохотом упало и началась невероятная возня. Саша тревожно прислушался:

– Кажется, мать ушла. – Он бросился к двери: – Я сейчас! Через секунду он вернулся.

– Ничего. Это они в колхоз играют. Перевернули стулья и везут сдавать зерно, – с улыбкой пояснил он, закрывая за собой дверь. – Ну, Трубачёв, рассказывай про учителя.

– Да ну тебя! – с досадой сказал Васёк. – Что тебе рассказывать, если ты всё время бегаешь!

– Да нет, это я так… думал – мама ушла. Ну, рассказывай, – умоляюще сказал Саша.

– Ну ладно! Так вот, этот учитель только для нашего класса, понимаешь? Это во-первых. А во-вторых…

Саша вдруг рванулся и снова исчез за дверью. На этот раз из соседней комнаты послышался отчаянный визг и плач.

Васёк и Одинцов, толкая друг друга, выскочили вслед за Сашей. Оказалось, что толстый карапуз Валерка просунул голову между прутьями кровати и никак не мог вытащить её обратно.

– Стой! Стой! – кричал ему Саша. – Поверни голову набок…

С помощью Коли и Васька он наконец вытащил братишку. Но товарищи уже собрались уходить.

– Куда же вы? Расскажите хоть про учителя.

– В школе расскажем! – крикнул Одинцов.

Васёк только махнул рукой…

Вечером, забравшись к отцу на кровать, он с удовольствием делился с ним своей новостью:

– После каникул у нас будет новый учитель. Мария Михайловна совсем ушла. Ей восемьдесят лет уже.

– Восемьдесят лет! – удивился отец. – Ого-го! Совсем, верно, старушка с вами замучилась! Ты у меня один, и то я с тобой голову себе скрутил.

– Ну тебя! – недовольно сказал Васёк, приподнимаясь на локте и заглядывая в лицо отцу. – Я небось председатель совета отряда… а ты говоришь!

– Вот-вот, мне и нужно, чтобы мой сын первый сорт был!

– «Первый сорт»… – протянул Васёк. – Я ещё не выучился, – он навертел на палец отцовский ус, – а ты нападаешь.

– Я не нападаю, – засмеялся Павел Васильевич. – Не трожь усы, всю красоту испортишь… Да спи уже, а то завтра тебя пушками не поднимешь. – Он обхватил сына за шею. – Спи.

Васёк, лёжа с открытыми глазами, думал о Саше, об Одинцове и о Севе Малютине.

– Хорошая, папа, картина у Малютина, но сам Севка какой-то тщедушный, – с сожалением сказал он.

Отец не ответил.

– Слышишь, папа?

– Слышу.

– А что ты слышишь?

– Тще-душный, – промычал, всхрапывая, Павел Васильевич.

Глава 8

Мазин и Русаков

Мазин скучал. В землянке под старой елью было темно и тихо. У входа, завешенного белой простынёй, валялась убитая из рогатки ворона. Снаружи крупными хлопьями валил снег. Иногда, отодвинув край простыни, Мазин зорко и насторожённо оглядывал берег. Он ждал Русакова. Они не виделись с того памятного вечера, когда в их владениях побывал Трубачёв со своими товарищами.

«Отец дома. Держит Петьку при себе», – соображал Мазин. Мазин и Русаков жили на одной улице, в одном доме. Дружба их началась с первого класса и навсегда укрепилась после одного случая. А случай, который сделал их закадычными друзьями, был такой. Однажды, стреляя в цель из рогатки, Русаков разбил цветное стекло в угловой даче. Испуганный, он прибежал к Мазину.

– Пропал я, Колька! Отец узнает – за ремень схватится!

Отец Пети рано овдовел и, сдав сына на попечение соседок, с головой ушёл в работу. Весь день проводил он на обувной фабрике, где считался одним из лучших работников. Возвращаясь домой, он бегло интересовался здоровьем сына и, найдя в дневнике плохую отметку, сразу закипал гневом:

– Я с восьми лет сам на себя зарабатывал и дорогу пробивал себе тяжёлым трудом, а тебе всё даром даётся! Отец для таких, как ты, целый день работает. Да разве один я? Вся страна не покладая рук трудится, чтоб из вас люди вышли! А вы что делаете? Безобразие! Распущенность! На тебя все соседи жалуются! Вот подожди, я когда-нибудь возьму ремень да поучу тебя так, как меня в своё время учили!

Петька со страхом смотрел на отца. Этот большой, сильный человек с чёрной густой шевелюрой и сросшимися бровями, под которыми трудно было угадать цвет его глаз, был чужим и непонятным мальчику.

Иногда отец вдруг останавливался посреди комнаты и, глядя на сына усталыми, хмурыми глазами, говорил:

– Ты пойми… Человек должен понимать слова, а не палку! Что у тебя, самолюбия нет, что ли?

Петька съёживался и молчал.

Разбитое стекло в угловой даче беспокоило Петю. Он сидел у товарища, с тревогой поглядывая на дверь.

– Да, может, отец не узнает, – утешал его Мазин.

Петя безнадёжно махал рукой:

– Хозяева видели, как я побежал.

Мазину было жалко товарища. Он что-то соображал про себя, пыхтел, надувая толстые щёки, и, когда Петя Русаков, просидев у него целый час, собрался уходить, сказал:

– Пойдём вместе. Я скажу на себя, а ты будто в канавке сидел.

– В какой канавке?

– Ну за домом… Кораблики пускал.

Случай этот происходил весной.

– Кораблики… – протянул Русаков. – А чего же я побежал тогда?

– Мало ли чего! Побежал, чтобы на тебя не подумали, – вот и всё. Понятно?

Русаков просветлел:

– И правда, может, обойдётся?

– Обязательно обойдётся. Верти кораблики. Сейчас намочим их во дворе – и айда к твоему отцу!

Петя сделал из газеты два кораблика, во дворе товарищи прополоскали их в грязной луже и храбро направились к дому Русакова.

– Постой, а вдруг твоя мать узнает? – тревожно спросил Петя. – И голова у неё заболит от этого. Жалко её. Он остановился.

– Не ной, – мрачно сказал Мазин. – Пойдём лучше!

Отец Русакова уже всё знал. Он встретил сына на пороге, красный от гнева.

– Опять мне на тебя люди жалуются!

– Я, пап… – дрожащим голосом начал Петя.

Мазин толстым грибком вырос перед разгневанным родителем и вытащил из кармана рогатку:

– Петя ни при чём. Он кораблики пускал.

– Я, папа, кораблики…

– Какие ещё кораблики? – загремел Русаков-отец. – Ко мне взрослые люди приходят, на моего сына жалуются!

– Это из угловой дачи к вам приходят? – осведомился Мазин. – Так я у них стекло разбил. Я нечаянно… в воробья метил, а попал в стекло. А Петя испугался и побежал. Вот они на него и сказали. Не разобрались как следует и напали… А ещё взрослые! – объяснял Коля Мазин, глядя прямо в глаза Русакову и закрывая Петю своей крепкой, приземистой фигурой.

– Не разобрались, – мямлил Петя, выглядывая из-за плеча товарища.

– «Не разобрались»! – передразнил его отец, уже смягчённый признанием Мазина. – Лазите чёрт знает где!.. А ты тоже хорош! У тебя мать труженица, больная женщина, а ты ей сюрпризы устраиваешь, – напал он на Колю.

– Я не сюрпризы, я нечаянно.

– «Нечаянно»! И Петьку моего сбиваешь на всякие дурацкие шалости… Ты где был, когда твой приятель в стекло камнем запустил? – обратился он к сыну.

– Я в канавке кораблики пускал, – шмыгнул носом Петя и вытащил из кармана размокшие бумажные кораблики.

– Чтобы я больше не видел всей этой гадости! – закричал отец. – Выбрось эту дрянь в помойное ведро сейчас же! А рогатку я сам… – Он обеими руками сдавил рогатку. Она не поддавалась. – В печку!