Последняя тайна храма - Сассман Пол - Страница 48

Иерусалим

«Война между израильтянами и палестинцами (а это действительно самая настоящая война) ведется в разных плоскостях и различным оружием. Самая заметная, разумеется; физическая плоскость: камнями против ракет „Галили“, „коктейлями Молотова“ против танков „Меркава“, нападениями террористов-смертников против вертолетов „Апач“ и истребителей „Р-16“.

Однако существуют и иные, не настолько заметные, хотя и не менее значимые измерения конфликта. Дипломатия, религия, пропаганда, экономика, разведка, культура – в этих сферах также идет непрекращающаяся борьба моего народа с израильскими оккупантами, борьба не менее бескомпромиссная и упорная. В этой статье я обращусь к области, на первый взгляд далекой от современных столкновений, но на самом деле лежащей в основе усугубляющегося день ото дня конфликта – археологии».

Лайла на минуту прекратила стучать пальцами по клавиатуре ноутбука, чтобы пробежать глазами текст. Затем набрала еще одно предложение.

«С самого начала войны израильские власти использовали археологические исследования против палестинцев, повсюду стремясь найти подтверждения существования библейского Израиля на оккупированных ныне землях».

Глубоко вздохнув, она встала из-за стола и прошла на кухню приготовить себе кофе.

План статьи, которую она писала для «Палестино-израильского журнала», возник у нее после встречи с молодым человеком по имени Юнис в лагере беженцев в Каландии. Материал был увлекательный, и, учитывая ее темп, на статью должно было потребоваться не более пары часов. Однако Лайла работала уже вдвое дольше, а успела набрать лишь небольшую часть из запланированного текста в две тысячи слов. Была бы тема другой, она, возможно, справилась бы быстрее, но археология постоянно вызывала у нее в сознании туманные образы Вильгельма де Релинкура и его сокровища. Вернувшись несколько часов назад домой после встречи с отцом Сергием, она так и не смогла сосредоточиться.

Лайла взяла чашку горячего палестинского кофе и поднялась на крышу, где, глядя на темнеющий небосклон, попыталась привести в порядок мысли. На вершине горы Скопус зажглись первые огни, режущие и холодные, – это включили свет в аудиториях Еврейского университета; справа, под мягким, точно нимб, освещением прожекторов едва вырисовывался силуэт церкви Вознесения. Она улыбнулась, вспомнив, как бегала с отцом наперегонки от этой церкви до Гефсиманской базилики, и отец поспорил с ней на доллар, что она его не обгонит. Он проиграл, и, хотя Лайла знала, что папа поддался, это нисколько не уменьшило ее ликования.

Воспоминание, как и многие другие, было одновременно радостным и печальным. В некотором смысле гонка для нее не закончилась. Она бежала, не останавливаясь с самой его смерти, и что в результате? Успехи не доставляли ей никакой радости, никакого душевного комфорта; вся жизнь свелась к изматывающему спринтерскому бегу по бесконечно протяженной дистанции, из пустоты в пустоту. И повсюду с ней был образ отца, такой, каким она видела его в последний раз – с размозженным черепом и вывернутыми за спиной руками.

Смахнув ладонью выступившую на глазах слезинку, Лайла бросила последний взгляд на закат над городом и спустилась вниз. Работа так и не пошла. Еле-еле выжав из себя пару нескладных фраз, она благоразумно решила отложить статью на потом, запустила Интернет и набрала в «Гугле» не оставлявшее ее ни на секунду имя – «Вильгельм де Релинкур».

Шесть часов подряд Лайла просматривала ссылки в Интернете, по второму разу (она искала сведения еще прошлой ночью). Каждая ссылка выводила ее на сайты самого экзотичного содержания: Вильгельм де Релинкур и Святой Грааль; Вильгельм де Релинкур и розенкрейцеры; Вильгельм де Релинкур и потерянные свитки Атлантиды; Вильгельм де Релинкур и тайный замысел Ватикана по захвату власти над миром. Если бы она писала статью о мистиках и эзотериках, то почерпнула бы здесь много интересной информации. Однако новых фактов о де Релинкуре на этих сайтах не нашлось.

Пересмотрев все сайты, она поменяла запрос сначала на Гильома де Релинкура, затем на Гиллома де Релинкара, затем на Эсклармонду де Релинкур, и так далее. Но тщетно: ничего действительно нового обнаружить не удалось, все ссылки были либо неподходящими, либо всплывали одни и те же сайты, отсортированные в другом порядке.

Только одна комбинация дала более или менее интересный результат: «Гильом де Релинкур, Гитлер». Лайла припомнила последние слова отца Сергия об увлечении Гитлера сокровищем де Релинкура и решила проверить, есть ли в Интернете об этом содержательные материалы. Как ни странно, среди обильной чепухи появились и относительно взвешенные, подкрепленные фактами данные. Все ссылки указывали на то, что Гитлер маниакально пытался найти оружие против евреев и был убежден, что таковым является обретенный де Релинкуром предмет. Наиболее интересные сведения содержались в статье одного француза, Жана Мишеля Дюпона. В сноске к статье приводилась цитата из дневника Дитриха Экхарта, нацистского идеолога, которому, предположительно, Гитлер посвятил «Майн кампф».

«13 ноября 1938 г.

Обед об-ва «Туле», Вевельсбург. Все радостно обсуждают события 9—10. ВфЗ: «Надежды евреев рушатся на глазах». ДХ: «Они обрушатся окончательно, если удастся найти клад де Релинкура». Затем долгая дискуссия о катарах и т.п. Фазан, шампанское, коньяк. ФК и ВЯ извиняются».

Лайле потребовалось не много времени, чтобы выяснить, что скрывается за названиями и аббревиатурами. Вевельсбургом назывался замок на северо-западе Германии, штаб-квартира СС и резиденция Гитлера. Общество «Туле» было тайной полуэзотерической организацией, занимавшейся арийской мифологией. Цифры 9—10 указывали на еврейский погром в ноябре 1938 года, более известный как «Хрустальная ночь». Под инициалами ВфЗ, ФК и ВЯ скрывались постоянные члены общества «Туле» и видные нацистские ученые Вольфрам фон Зиверс, Фридрих Крон и Вальтер Янкун соответственно. Что касается катаров (название это уже мелькало в некоторых других статьях), то, как вычитала в онлайновых справочниках Лайла, это была еретическая секта, существовавшая в тринадцатом-четырнадцатом веках и, что самое любопытное, достигшая наибольшего расцвета именно в Лангедоке.

Все выглядело теперь необычайно интересно. К сожалению, о самой важной части отрывка – инициалах ДХ и фразе «если удастся найти клад де Релинкура» – обнаружить ничего не удалось. О Жане Мишеле Дюпоне также не было никакой информации – ни адреса, ни координат, ни ссылок. Казалось, она снова зашла в тупик.

– Да что же это такое! – вскричала Лайла, в бешенстве стуча кулаком по ножке стола. – Ни черта найти невозможно! Проклятие!

Стрелки часов приближались к двенадцати. Глаза слипались от усталости, спина ныла от долгого сидения перед компьютером, и она решила закончить на сегодня поиски. Напоследок, сама даже не задумываясь, зачем это делает, Лайла набрала случайно пришедшую ей в голову комбинацию – «Релинкур Франция сокровище нацисты тайное евреи» – и, сменив, так же машинально, «Релинкур» на «Вильгельм», нажала на кнопку поиска.

Первая же ссылка принесла свои плоды.

«Историческое общество колледжа Сент-Джонс. Профессор Магнус Топпинг с захватывающим докладом на тему „Вильгельм Короткий и тайна Кастельомбра: нацисты и сокровища…“».

Сайт принадлежал историческому обществу Кембриджского университета, то есть вероятность наткнуться здесь на эзотерические небылицы была практически исключена. На сайте выкладывались помпезные отчеты о различных мероприятиях и фотографии улыбающихся выпускников в черных мантиях и париках. Лайла сразу обратилась к предпоследнему параграфу.

«На последнее заседание в столь обильном на интереснейшие встречи семестре был приглашен профессор Магнус Топпинг с захватывающим докладом на тему „Вильгельм Короткий и тайна Кастельомбра: нацисты и сокровища…“. В своем глубоком и, как всегда, ярком выступлении профессор Топпинг рассказал собравшейся публике, как в ходе работ с архивами инквизиции он обнаружил неожиданную связь между легендарным сокровищем катаров и так называемой „тайной Кастельомбра“. Как гласит средневековое предание, в этом замке в Лангедоке (регион на юге Франции) хранилось какое-то бесценное сокровище. Докладчик начал выступление с увлекательного экскурса в мир иудейских культов, затем раскрыл перед аудиторией секреты нацистской археологии и поведал об ужасах инквизиции (Вильгельм Короткий считался одним из самых лютых ее следователей). Одним словом, вечер получился просто супер – не то что занудные семинары в колледже. Прибавьте к этому бутыль „Лагавулена“, которую самолично раздавил наш почтенный гость, и вы заплачете горькими слезами оттого, что не пришли на эту встречу!»