Каныш Сатпаев - Сарсекеев Медеу - Страница 38

— Верно, — одобрительно кивнул нарком. — Ну-ну... Значит, переквалифицируешь казахов-скотоводов в геологов? И много у тебя таких кадров?

— Техники и инженеры в основном приехали издалека. Остальные все из местных, от буровых мастеров до водовозов. Полтыщи наверняка будет!

— Так... — нарком задумчиво поглядел на Сатпаева. — Что еще у тебя ко мне? Выкладывай!

— Пока все, Григорий Константинович. Думаю, нельзя дальше испытывать терпение людей. Как бы закалены они ни были, всему есть предел. Боюсь, если в ближайшее время нам не окажут помощи, они уйдут от нас. Кроме вас, нам никто не поможет. Я уже везде был, два года только тем и занимаюсь, что обиваю пороги.

Орджоникидзе поднялся из-за стола, прошел по кабинету и стал расхаживать из угла в угол, скрестив руки за спиной и глубоко о чем-то задумавшись. Каныш сидел неподвижно, боясь шелохнуться.

Вдруг нарком остановился возле него, положил руку на плечо и спросил:

— Ты Иванова знаешь? Начальника Балхашстроя?

— Знаком. В прошлом году он был у нас в Карсакпае в командировке. Даровитый человек! Счастлив тот коллектив, который имеет с ним дело.

Серго живо продолжил в тон гостю:

— Мало сказать, даровитый. Золотой человек! Между прочим, пока его не направили в Казахстан, в главке в один голос утверждали, что там работать невыгодно. А Иванов доказал, что выгодно. И еще как доказал!

Каныш кивнул: он знал об успехах Иванова.

— Он не стал, как другие, жаловаться на трудности. Засучив рукава начал бороться с этими трудностями. Сейчас в Балхаше есть и дорога, и вода, и кадры. Настоящий командир производства так и должен работать: по-ивановски!

— Если бы товарищ Иванов работал на нашем комбинате, у нас с вами, Григорий Константинович, был бы совсем другой разговор, — вставил Каныш и с сожалением вздохнул. — Ничего не поделаешь...

— Эге-е! — засмеялся нарком и снова похлопал Сатпаева по плечу. — Вон ты куда метишь! И не думай, Иванова мы никому не отдадим. А вам сейчас, как я понимаю, не руководитель нужен, а деньги. Верно?

— И немалые. В смете все указано.

Орджоникидзе прошел за стол, оперся руками на покрывающее его стекло и негромко сказал:

— Ладно, Каныш Имантаевич. Убедил. Я тоже верю в твой Джезказган.

Каныш вскочил с места. Все было так неожиданно, что он не мог подобрать подходящие выражения и только пробормотал, глотая слова от сильного волнения:

— Товарищ Серго... Григорий Константинович! Огромное вам спасибо!

— Ладно, ладно... садись. Потом будешь благодарить. Я ведь тебе сегодня ничего не даю, кроме обещания. Так что не торопись радоваться. Нам еще нужно уломать начальника главка. Думаю, мне это удастся, и они выделят на первое время некоторые суммы. Ну а потом на себя рассчитывай, на свои силенки. Вижу, хватка у тебя крепкая...

Серго улыбнулся и дружески подмигнул.

— Но учти, Каныш Имантаевич, там тоже сидят крепкие мужики. Их голыми руками не возьмешь. Разбрасываться деньгами они не любят...

— Знаем цену народным рублям, товарищ нарком. И потом... на нашей стороне решение сессии Академии наук, признавшей целесообразность строительства Большого Джезказгана.

— Читал, — коротко ответил нарком, кивнув на бумаги, лежащие в папке на краю стола. — Это веский аргумент. Но его надо умело использовать. А что, если мы поднимем этот вопрос на высшем уровне? Скажем, войдем с ходатайством в Центральный Комитет? — И продолжал, как бы размышляя сам с собой: — Конечно, первым делом важно начать строительство дороги. Затем подготовительные работы. Да... Несколько сот миллионов рублей потребуется. Но дело того стоит. Мы можем создать самый мощный комбинат в Союзе. Какая перспектива, а? В Балхаше мы планируем десятки тысяч тонн меди в год...

— А Джезказган даст в два, а то и в три раза больше, — взволнованно вставил геолог. — Самое меньшее!

— Так... А что, если по этому вопросу посоветоваться с Ивановым? А, Каныш Имантаевич? Мог бы он написать нам?

— Отчего же нет? Безусловно, напишет. Он человек объективный, прямой... Настоящий большевик!

— Давай так и договоримся, — нарком хлопнул ладонью по крышке стола. — Все эти твои записи оставь мне. Если понадобится что-либо еще, запросим. Задержись в Москве еще на день-два. Поработай в нашем наркомате. Надо подготовить предложения на Политбюро. Договорились?

— Конечно, Григорий Константинович!

— А коли так, отдыхай теперь. А то ведь и Новый год недолго пропустить! Извини, что принял в такое время. Так уж пришлось...

— Что вы, что вы! Я сегодня такой подарок получил!

— Передай привет своим разведчикам, — тепло попрощался нарком. — Их терпение будет вознаграждено. Обещаю. Пусть потерпят еще немножко. Не дадим вам больше бедствовать.

Нарком проводил Каныша до дверей. Геолог с волнением ощутил крепкое пожатие широкой, сильной руки.

— В жизни, дорогой мой, немало всяких трудностей. Бывают настоящие. И картонные тоже. Суть в том, чтобы их осилить, победить. Вот так, товарищ Сатпаев. Желаю весело встретить Новый год. Пусть у тебя все будет хорошо и в жизни и в работе!

III

Поскольку встреча Сатпаева с наркомом произошла в последний день уходящего года, продолжение этой истории следовало искать уже в документах нового, 1935 года. Автор этих строк обнаружил любопытное письмо, хранящееся в Центральном партийном архиве в фонде Г.К.Орджоникидзе.

Вот некоторые выдержки из него:

К записке Орджоникидзе Центральному Комитету было приложено письмо начальника Главцветмета Шахмурадова и докладная начальника треста Балхашстрой Иванова. Они единодушно отмечали значение Джезказганского месторождения, его уникальность и преимущества в эксплуатации. По первому письму нетрудно убедиться в изменении отношения руководителей главка к проблеме изучения Джезказгана, разведка и строительство которого тормозились ими в течение двух лет; более того, теперь Главцветмет не только принимал точку зрения Сатпаева, но и настоятельно рекомендовал обратить внимание на важность открытий казахского геолога, а также ходатайствовал о выделении значительных средств для освоения Большого Джезказгана.