Скачу за радугой - Принцев Юзеф Янушевич - Страница 6

— Да не трещи ты! — отмахнулся от него Генка.

— Я не трещу! — хитро заблестел маленькими глазками Тяпа. — Я разговариваю! А что ты сегодня такой сердитый? Спросить тебя можно или нет?

— Ну? — остановился Генка.

— Что с масками делать будем? — прищурился Тяпа. — Так обратно и повесим?

Генка взглянул в щелочки Тяпиных глаз и насмешливо сказал:

— А это не маски. Скафандры.

— Какие еще скафандры? — опешил Тяпа.

— Космические! — уже на ходу ответил Генка и небрежно добавил: — Сегодня летим на Марс!

Генка скрылся за углом столовой, а Тяпа все еще стоял на прежнем месте.

Два пробегавших мимо малыша остановились и, подражая Тяпе, постояли с открытым ртом. Потом засмеялись и побежали дальше.

V

Первый отряд сидел на полянке вокруг нового вожатого и, скучая, смотрел, как Вениамин с озабоченным лицом листает какую-то толстую книгу.

— «О-пре-де-ли-тель!» — прочел Тяпа название на обложке и громогласно объявил: — Определять будем, пацаны!

— Кого? — спросил Пахомчик и лег на спину, подставляя лицо солнцу.

— Тебя, например! Или Шурика.

— А куда? — заинтересовался Пахомчик.

— Тебя — в колонию, Шурика — в детский сад! — захохотал Тяпа, но на всякий случай отодвинулся от Пахомчика и оглянулся на Шурика. Тот их не слышал. Лежа на животе, он увлеченно рассматривал в лупу муравьев.

— А Озеров по сырости ползает! — доложила вожатому Ползикова, аккуратная девочка с тонкими бровками и по-старушечьи поджатыми губами.

— Ну и пускай ползает, — рассеянно отозвался Вениамин.

— А нам не велели! — настаивала Ползикова.

Вениамин отложил книгу и поискал глазами Шурика.

— Озеров, ты что потерял?

— Ничего я не потерял, — с достоинством ответил Шурик. — За муравьями наблюдаю.

— Интересно? — спросил Вениамин.

— Ага! — кивнул Шурик и уткнулся в лупу.

Вениамин не без зависти посмотрел на него и снова углубился в книгу.

— Жарко… — зевнул Тяпа. — Купнемся, Конь?

— Не… — помотал головой Конь. — Мешок у меня. — И показал на кусты орешника.

— Да кому он нужен! — фыркнул Тяпа и вдруг перешел на шепот: — Атас!

К ним шла Людмила. На ней был джерсовый костюм с блестящим комсомольским значком на лацкане, белые туфли на высоком каблуке, в руках — кожаная папка на молнии. Ползикова вскочила и вскинула руку в салюте. За ней нехотя поднялись остальные.

— Здравствуй, Нина! — улыбнулась Ползиковой старшая вожатая. — Садитесь, ребята. Чем занимаемся?

— Да вот… — Вениамин повертел в руках книгу. — В город?

— На методичку вызывают, — кивнула Людмила. — Что у вас по плану?

— Сбор лекарственных трав.

— Ну и как?

— Пока никак! — вздохнул Вениамин. — Ничего в этой науке не смыслю.

— А чего тут смыслить? — засмеялась Людмила. — Ромашка, ландыш, зверобой. Вот и вся наука!

— Не скажите! — покачал головой Вениамин. — Я всегда думал, что картошка, а она, оказывается, «солянум туберозум»!

— Красиво! — мечтательно запрокинула голову Людмила. — Но лучше просто: «Здравствуй, милая картошка!..»

— «Тошка-тошка-тошка!» — старательно подхватила Ползикова, но, услышав, что поет одна, осеклась.

— Солистка! — сказал за ее спиной Шурик.

Ползикова заморгала реденькими ресницами и, еще тоньше сжав губы, подошла ближе к Людмиле. Та, осторожно ступая по траве, вышла на тропинку и, взглянув, не запачкались ли туфли, помахала рукой Вениамину:

— Счастливо! — Потом обернулась к Ползиковой: — Тебе что, Нина?

— А Озеров на животе ползает. С лупой! — сообщила Ползикова и мстительно оглянулась на Шурика.

— Зачем тебе лупа, Озеров? — спросила Людмила. — Видишь плохо?

— Хорошо я вижу, — буркнул Шурик.

— Не груби, Озеров, — нахмурилась Людмила.

— Я не грублю, — с ненавистью глядя на Ползикову, отчеканил Шурик.

— Нет, грубишь! — Лицо Людмилы стало покрываться красными пятнами. — Дай-ка сюда лупу!

— Людмила Петровна… — попытался вмешаться Вениамин, но остановить Людмилу было невозможно.

— В конце смены получишь. Будете костры от солнца разжигать, пожар устроите. Давай сюда!

Шурик коротко вздохнул, положил лупу в протянутую руку Людмилы и, ни на кого не глядя, отошел в сторону.

— Он костры не разжигал никогда, — мрачно сказал Генка.

— Давай без адвокатов, Орешкин, — Людмила сунула лупу на дно папки, застегнула молнию. — О себе думай, на волоске висишь!

И, чувствуя себя особенно ловко в городском костюме, легко пошла по тропинке.

— Красивая Людмила Петровна, правда? — заглядывая в глаза вожатому, спросила Ползикова.

Будто не расслышав, Вениамин хмуро сказал:

— Пошли в овраг, что ли? Там, наверно, этих ландышей навалом!

И, чуть прихрамывая, зашагал к лесу. Отряд лениво потянулся за ним. Оставшиеся на поляне «ковбои» выжидающе смотрели на Генку. Он сидел, обхватив руками коленки, и молчал.

— Летим мы на Марс, или я купаться пойду? — не выдержал Пахомчик.

— Лагерь надоел? — усмехнулся Генка.

— Так и так выгонят! — махнул рукой Пахомчик.

— Витамин-то молчит! — успокоил его Тяпа. — Труханул, видать!

— Ничего он не труханул! — возразил Шурик. — Понимаешь ты много…

— Профессор! — прищурился Тяпа. — Лупа-то отцовская небось? Дадут тебе дома звону!

— Хватит! — оборвал его Генка. — Дуйте в овраг, помаячьте там немного и обратно. Давай за мешком, Конь!

Генка остался один. Две большие стрекозы гонялись друг за другом кругами, как самолеты в воздушном бою. Одна из них опустилась рядом с Генкой. Он осторожно протянул руку, но, спугнутая тенью, стрекоза метнулась вверх, сразу же откуда-то появилась вторая, и, блестя слюдяными крыльями, они понеслись к лесу. Генка улегся навзничь в высокую траву. И зачем он брякнул про этот Марс? Их «семерке» хватит дел на Земле. Надо только придумать такое, чтобы все ахнули! Генка устроился поудобней и закрыл глаза.

…Трещали выстрелы, скакали и падали лошади, он бежал по крышам вагонов мчащегося поезда, отцеплял паровоз, прыгал с моста в бурлящий водопад. Но в окнах вагонов, в паровозном дыму, в брызгах ревущего водопада видел он печальное девичье лицо за прозрачной оболочкой скафандра…

Генка потряс головой и стукнул кулаком по траве.

— Комар в ухо залетел? — спросил Конь и присел рядом, осторожно опустив мешок. — Вот, принес!

— Что принес? — думая о своем, переспросил Генка.

— Да ты чего, Ген? — уставился на него Конь. — Эти… Скафандры!

— А-а!

Генка уныло кивнул. На Марс, видно, придется слегать. Не отвяжутся. Но зато потом!.. Что будет потом, Генка не знал. Он понимал только, что неотразимый, бесстрашный, блистательный Крис уходит от него все дальше и дальше. И не в масках вовсе было дело. Жили ведь они раньше без масок. Как еще жили! А теперь все стало другим.

Генка вздохнул и поднялся с травы.

— Свистни, Конь!

Конь вложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Вороны с карканьем закружились над старой березой, перелетели на сосну у опушки и, нахохлившись, расселись на ветках. Послышался ответный свист, зашевелились кусты орешника, на поляну выскочили Тяпа, Пахомчик, Игорь и Шурик. Последней подошла Оля. Стараясь не смотреть на нее, Генка спросил:

— Книжку прочитали?

— За день-то? — присвистнул Тяпа. — Мы что, больные?

— Шурик рассказал, — разулыбался Пахомчик. — Законная книжка!

— Ладно, — кивнул Генка. — Значит, так… Я — инженер Лось, Пахомчик — Гусев, Оля — Аэлита…

— Вот, вот! — засопел Тяпа.

— Что «вот, вот»? — нахмурился Генка.

— Ты — Лось, она — Аэлита.

— Ну и что?

— Ничего!

Генка увидел, как залилось краской Олино лицо. Она подошла к Тяпе и очень тихо сказала:

— Не смей! Слышишь? Не смей!

— А чего? — попятился от нее Тяпа. — Подумаешь!

— Это подло! — все так же быстро и тихо говорила Оля. — Подло! Подло! Как ты можешь?