Колесница Гелиоса - Санин Евгений Георгиевич - Страница 75

— Нет на земле силы… — улыбаясь, повторил Эвбулид.

— …более могущественной, чем великая армия персов…

— …персов…

— …которая наголову разгромила ничтожных эллинов в Марафонской битве!

— Но это противоречит истории! — воскликнул Эвбулид, поднимаясь.

— На колени! — поднимая римский меч, вскричал Публий.

— Пожалуйста… — снова опустился на колени грек, которому начинала не нравиться такая игра, но он не хотел портить отношения со своим своенравным учеником с первого же занятия.

— Опусти голову, раз ты пленный!

— Опустил! Что дальше?

— Так кто победил в битве при Марафоне?

— Я твой грамматик, мальчик, и обязан говорить тебе правду: эллины!

— Замолчи, проклятый эллин!

— Но ведь ты по матери — тоже сын Эллады! — напомнил Эвбулид.

— Моя мать ничто! Она — рабыня!! — дрожа от ярости, закричал Публий.

— Разве так можно говорить о своей матери? — с укором покачал головой Эвбулид.

— Да! Можно! Да! Она — грязная, жалкая рабыня!

— Разве она виновата в том, что родилась в неволе?

— Не надо тогда было ложиться под моего отца и рожать меня! — швырнул меч в угол комнаты Публий, повалился на пол и принялся кататься по коврам, крича: — Кто я теперь? Кто?! Если у отца родится сын от свободной, то он, а не я станет законным наследником дворца, всех имений, моих рабынь! А меня ждет несчастная судьба Аристоника…

— И из-за этого надо оскорблять свою родную мать?!

— Замолчи!!

— Нет, это ты помолчи! — строго сказал Эвбулид. — Я твой грамматик, и не ты, а я должен разговаривать с тобой и задавать вопросы! Мне противно даже слушать тебя!

— А может, ты не хочешь меня и видеть? — привстал Публий.

— Да, — признался Эвбулид. — Я даже не хочу видеть такого испорченного, невоспитанного и неблагодарного мальчика, как ты!

— Тогда, — процедил сквозь зубы юноша, поднимая с пола массивное блюдо с изображением Орфея, спускающегося в Аид, — закрой глаза, раб!

— Для чего?

— А чтобы ты больше никогда в жизни не увидел меня и своей вонючей Эллады, жалкий раб! — воскликнул Публий, замахиваясь блюдом.

Защищаясь, Эвбулид выставил руку. Блюдо скользнуло по его ладони и грохнулось на потерявшего равновесие юношу.

Публий закричал.

В то же мгновение дверь распахнулась, в комнату вбежала ключница, крича и царапая себе лицо ногтями:

— Убили! Убили!.. Солнышко ты мое ненаглядное, и как же это я не уберегла тебя, как не углядела!

Опустившись на колени, она подняла голову удивленного Публия и принялась гладить его волосы, обливая их слезами.

На вопли ключницы сбежался весь дом.

— А вон и управляющий — волчьи зубы ему в глаз — идет! — шепнул повару привратник. — Конец теперь эллину!

— И надо было Афинею связываться с этой мерзкой бабой! — согласно вздохнул повар.

Узнав в чем дело, Филагр шепнул на ухо Публию, что только что в баньку пошли две десятилетние девочки из соседнего имения. Когда тот, резво вскочив, выскочил из комнаты, гневно повернулся к Эвбулиду:

— Как смел ты, раб, поднять руку на своего господина?!

— Но я не поднимал, я только защитился! — попытался было объяснить Эвбулид, но управляющий не слушал его.

— Как смел ты защищаться, когда тебя бьет господский сын?! — вскричал он.

— Но иначе он размозжил бы мне голову! — возразил Эвбулид.

— Видишь, какого грамматика ты приставил к Публию? — возмутилась ключница, подступая к управляющему. — Уверена, что наш господин не одобрит твоего выбора. Ведь этот эллин даже не понимает, что лишил бедного мальчика нового развлечения!

— Да, наверное, не каждый эллин может быть грамматиком, — не желая ссориться с ключницей, которую побаивается сам Протасий, согласился Филагр.

— И вообще — зачем Публию грамматик в каникулы? — примирительно заметила ключница. — В городе — учись, в имении — тоже учись! Когда же отдыхать бедной головушке?

— А куда же тогда этого девать? — кивнул в сторону Эвбулида управляющий.

Ключница усмехнулась:

— Да хотя бы в поле!

— Нет, он там долго не протянет! — оглядев Эвбулида, с сомнением покачал головой Филагр. — Отправлю-ка я лучше в поле водоноса, а Афинея поставлю на его место! — решил он.

— Смотри, ты в поле хозяин, а я — здесь! — с вызовом сказала ключница и бросила колючий взгляд на Эвбулида. — Пусть пока поработает водоносом!

Задолго до рассвета она растолкала сонного Эвбулида и дала ему два огромных кувшина. Показав рукой, где течет ручеек, объяснила, что до обеда он должен наполнить водой стоящий на кухне пифос.

— Вот этот? — изумился Эвбулид. — До обеда?!

— А с обеда до вечера будешь носить воду в поле, можешь брать ее из ближайшего прудка — какая разница, что пить рабам, а тебя зато управляющий не прикажет бить плетьми за медлительность! — вкрадчивым голосом, от которого Эвбулиду стало не по себе, добавила ключница.

Взяв кувшины, он направился к ручью. Пройдя через сад, огород с весенней зеленью капусты и огурцов, миновав рощицу с оврагом, убедился, что до него не меньше пяти стадиев.

«С ума сошла старуха! — ругнулся он про себя. — Да разве мыслимо до обеда наполнить пифос, когда от дома к ручью полчаса хода и столько же обратно?!»

Он опустил кувшины в прозрачную воду, подставил горлышки быстрым струйкам. Задумался, вспоминая Афины и свой дом…

Очнувшись, подхватил кувшины и бодрым шагом отправился с ними обратно. Вскоре, однако, кувшины стали оттягивать руки, дыхание сбилось, пот заструился по лбу. Эвбулид пошел медленнее, с недовольством заметив, что дорога от ручья все время идет в гору.

Ключница встретила его у двери кухни упреками.

— Ты что ж это, миленький, двигаешься, как неживой! В доме ни капли воды, повара ругаются, грозятся оставить управляющего, госпожу и бедного Публия без обеда, а ты принес всего только два кувшина!

— Я и эти-то еле донес! — задыхаясь, огрызнулся Эвбулид. — Разве можно быстрее?

— А ты, миленький, бегом, бегом! — посоветовала ключница. — Прежний водонос все только бегом делал и до обеда пифос стоял полненький, и все были довольны, и повара, и я, и он!

— А чем же он мог быть доволен? — через силу усмехнулся Эвбулид.

— А тем, миленький, что не остался без обеда! Как?! — изумилась она. — Он не предупредил тебя, что у нас здесь такой порядок: кто норму не выполняет, тому я не даю никакой еды? Поэтому ты, наверное, и не спешил! Так что давай, миленький, побегай, побегай, до обеда у тебя еще есть время. А после, как я и обещала, — на поле, миленький, там тоже хотят пить!

Ключница подтолкнула Эвбулида к выходу и захлопнула за ним дверь.

До обеда Эвбулид, ничего не видя от заливавшего глаза пота, успел принести всего лишь шесть кувшинов, каждый раз с тоской убеждаясь, что пифос уже пуст. Вычерпывали ли воду повара или хитрая ключница выливала ее под садовые деревья, он не знал. Ключница же, не дав ему и присесть, после последнего его прихода показала на солнце и замахала руками:

— Все, миленький, уж ты не подходи сегодня ко мне вечером за едой! А теперь давай на поле, иначе не миновать тебе плетей управляющего!

Как Эвбулид добрался до своей лежанки на полу незадолго до полуночи, как упал на нее, он не помнил. Закрыл глаза — и сразу повалился в темную и бездонную, как огромный пифос, пустоту.

Очнулся он от настойчивых толчков и шепота на ухо:

— Вставай, миленький, вставай!

— А? Что?! — завертел головой Эвбулид и, видя темные полоски за дверью, спросил: — Разве уже утро?

— Что ты, миленький, полночь! — объяснила ключница. — Придется тебе сегодня начать работу чуть пораньше. Иначе ты опять останешься без еды, а мне жалко тебя, ой, жалко! Небось дома у жены под теплым крылышком мяско с чесночной подливкой едал да разные там салаты? Привыкай, миленький, здесь тебе скоро гнилой чесночок слаще вашей афинской рыбы покажется! Ну, вставай, миленький, пошли!

Эвбулид невольно проглотил слюну, чувствуя, что его уже подташнивает — то ли от голода, то ли от вчерашнего напряжения. Шатаясь, двинулся к выходу и услышал позади себя шепот: