Дарю веснушки - Млодик Аркадий Маркович - Страница 5

— Да разве я хотела её обидеть, — опомнилась бабушка. — Я сгоряча. Лида девочка вежливая, добрая, ласковая. Зачем тревожить её родителей!

Папа поддержал бабушку и меня. Сказал маме, что нечего поднимать шум на весь дом. Но маму утихомирить уже было невозможно. Она хлопнула дверью. И ушла.

Мне стало жалко Лиду. Я заплакал.

— Нечего хныкать! — напустился на меня папа. — Мужчина должен уметь отвечать за свои поступки.

Слёзы не унимались. Тогда бабушка и папа стали меня утешать. Я не сдавался. И когда вернулась мама, решил зареветь во всю мощь.

— Сейчас же замолчи! — пригрозила мне мама. И, сев в кресло, пообещала папе:—Я отказываюсь от него!

Мама, если сердится, отказывается от меня почему-то всегда через папу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

КЛОУН С ЗОЛОТЫМИ ВЕСНУШКАМИ

Только пчёл и не хватало

Когда у меня вечером неприятности, то я точно знаю, что утром могу проспать. Бабушка это понимает. И обычно будит. Так было и на этот раз.

В школу идти мне не хотелось. Ничего хорошего меня там не ожидало. Но идти пришлось.

Не успел я подойти к школе, как увидел Машу Лукову. Она бежала навстречу.

— Ты чего? — спрашиваю.

— Ничего, — отвечает. — Сам-то ты чего? Как черепаха ползёшь. Тебя бабушка ждёт.

Я возмутился.

— Заливаешь, Лукова! Бабушка моя дома. Какая ещё может быть бабушка?

Луковой не пришлось отвечать. Я сам увидел эту бабушку.

И она меня увидела. Закричала:

— Вот он — мальчик с веснушками!

Это была та самая старушка, которая на базаре посоветовала пойти за мухами на свалку.

Мне бы спрятаться, так уже поздно. Старушка надвигается на меня, что-то бормочет. Ребята со всех сторон окружили её. И Морковка, и Очкарик, и Наташа Пушкова — все тут. И Булин со своей ехидной улыбочкой.

Что оставалось мне делать?

— Здравствуйте, бабушка, — вежливо сказал я.

— Раздобыла я, сердечный, тебе баночку с пчёлками,— сообщила она новость. — Авось подойдёт?

Хоть бы звонок скорей! А он и на самом деле — как зазвонит. Прямо «ура» кричи спасителю.

Ребята кинулись в школу. Я рванулся за ними. Но старушка оказалась проворней. Успела сунуть мне в карман свою баночку.

Понадеялся я, что никто не заметит. Напрасно! Булин заметил.

Протиснулся ко мне у самого входа в класс, щёлкнул пальцем по моему оттопыренному карману и отвратительно подмигнул:

— Звенит! Много их там?

— Хватает, — отвечаю.

— Дорого заплатил?

— Подходяще.

— Веснушки, выходит, — шепчет он мне с издёвкой,— ненадёжны для отражения радиации? Решил пчёл испытывать?

— Экспериментирую! — сказал и прошёл в класс.

Когда не везёт, так уж не везёт. Сел за парту, вижу — Лида на другом месте, подальше от меня устраивается. Прикинулся, что меня это не касается. Засунул баночку в парту. Слышу — сзади меня Машка Лукова заворковала:

— Интересно, с кем наш Веснухин вчера по рынку под ручку прогуливался?

Ох, и болтливой оказалась сухонькая старушка!

В классе стало тихо. Все молчат. Ждут, что я скажу. Я не оглядываюсь. Тоже жду. И дождался. Быстро запихав в портфель уже вынутые книги и тетради, Лида шумно встала и пересела ко мне за парту на своё место.

В это время вошла Марина Семёновна, наша классная руководительница. Всем пришлось замолчать и встать.

— Правильно! — прошептал я Лиде, когда мы снова уселись. — Мне одному, что ли, отдуваться! Зачем сбежала от старушки, трусиха?

— Никаких старушек я не видела, — прошипела мне Лида. — И никуда не сбежала. Твоя мама пожаловалась на меня моей маме. Моя обиделась и велела с тобой не сидеть.

— Зачем обратно вернулась?

— Чтобы Лукова поменьше воображала. Думала испугать меня.

— Ладно, — говорю. — С этим потом разберёмся. Скажи лучше; что с пчёлами делать?

Пока мы шептались, Марина Семёновна успела Булина вызвать к доске. Лида воспользовалась этим и пристала: что за пчёлы, какие пчёлы, откуда пчёлы? Я ей баночку под партой показал. Мне и самому давно уже хотелось взглянуть на «подарок».

Ну и взглянули! Чуть-чуть приоткрыли крышку баночки, как оттуда мгновенно вырвалось несколько пчёл. И давай носиться по классу как ненормальные — вверх-вниз, вниз-вверх...

В классе началось такое веселье — жуть! Все загалдели, засмеялись.

— В чём дело? — громко спросила Марина Семёновна.

Для Булина такая шумиха была очень кстати. Он у доски стоял и какую-то чушь плёл. Уроки, как всегда, не выучил.

— Откуда это у нас?—спросила Марина Семёновна.

Она открыла окно и выпустила пчёл. Лида от страха даже зажмурилась. Я её толкнул в бок, чтобы сделала независимый вид. А сам на всех посматриваю: выдаст кто или нет?

Все молчат. Один Булин, как я и ожидал, вдруг высказался.

— Это Ильюшин экспериментирует, — объяснил он Марине Семёновне. — У него в парте своя лаборатория.

Как только это Булин произнёс, я, схватив баночку с пчёлами, выбежал из класса.

Хорошо быть трубочистом

В коридоре остановился. Куда проклятую банку деть — ума не приложу. В окно, что ли, выбросить? Глянул туда... И обомлел. Мало мне было сухонькой старушки. Так ещё и толстуха с базара принеслась. Стояла она во дворе у школы и с уборщицей разговаривала.

В руках у неё были какие-то ящички или домики. «С мухами, — подумал я. — Наверно, из деревни привезла». Такой ужас взял меня, что пронёсся, как ракета, по лестнице. И занесло меня почему-то в туалет на первом этаже. Как оттуда выбраться — не соображаю. Толстуха-то наверняка уже в школу вошла.

Бросаюсь от одного угла к другому. Вот-вот, думаю, кто-нибудь из учителей сюда зайдёт. Слышу — дверь заскрипела. Я как сигану в открытое окно...

Выскочил на задний двор. На моё счастье там — ни одного человека. Банку выбросил. Куда самому деться — не знаю. Догадался спрятаться за грудой угля, который привезли, чтобы отапливать школу. Решил до конца занятий отсидеться. А там толстуха, может быть, и уйдёт.

Не знаю, сколько я просидел. Мне показалось, что долго. Слышу — кто-то меня зовёт:

— Ильюша! Где ты? Ильюша!

Голос Лиды. Надо бы ей откликнуться... Но как? Другие услышат. Я не отозвался. Она позвала ещё раз и ушла. А у меня в ушах всё старушкины слова звучат: мальчик с веснушками, мальчик с веснушками. Всегда-то они меня подводят...

Схватил я кусок угля и вымазал им всё лицо. Решил, что теперь никто меня не узнает. И смело вышел со двора. У школьного подъезда никого не было. Пошёл дальше. Хотелось скорей проверить свою маскировку. На ком? Вдруг увидел — на ком.

Знакомый малыш с мамашей гулял. Как-то он в сквере свой мяч потерял. Мамаша его — туда, сюда. И всё без толку. Не знает, где искать. Мальчонка в рёв. Тут я подвернулся. Нашёл им мяч. Мамаша меня тогда поблагодарила. А я с мальчонкой в мяч поиграл. Должен был меня запомнить.

Узнают они меня или не узнают? Нарочно мимо них два раза прошёл. Мальчонка, как увидел меня, глаза вытаращил от удивления, за мамашину руку ухватился, орёт:

— Смотри, кто идёт!

Взглянула его мамаша на меня, чего-то улыбнулась, но ничего не сказала.

Решил, что узнали меня. Обидно стало. К счастью, мальчонка опять закричал:

— Какой смешной турбочистик!

Мамаша его поправила:

— Не турбочистик, а трубочист. Он трубы чистит.

Прошёл я близко мимо них, но меня не окликнули.

Значит, всё-таки не узнали. И стало мне веселее. Я даже запел от радости:

Потом размечтался. Подстерегу Лёньку Булина. Ущипну его сзади. Он обернётся и вскрикнет: «Что за чёрт!» Я отвечу: «Из трубы вылез!» И мяукну. А то завою. Или лучше приду к Булину и... почищу у них дымоход. Он в старом доме живёт. У него печи. Он сам говорил. Лёня начнёт благодарить меня за хорошую работу. А я скажу ему: «Я не трубочист. Я Веснухин!»