Мент поганый (сборник) - Леонов Николай Иванович - Страница 37

— Слушаю.

— Здравствуй, Константин Васильевич.

— Короче, у меня совещание.

Эфенди отобрал трубку, дал Волину выйти, махнул рукой, мол, проваливай, и могущественный Референт бодро зашагал прочь.

— Ну? — раздраженно хмыкнул Патрон.

— Слушай меня внимательно, — сказал убийца. — Говорит Эфенди. Мы сегодня встретимся и обсудим один вопрос. — Он выкладывал слова ровно и старательно, каждое отдельно, с чуть заметной паузой. — Ты подумай, я через час позвоню, и ты назначишь время и место. — Он повторил: — Через час, и ты назовешь время и место.

И повесил трубку.

Патрон обгладывал ребро барашка, к принятию пищи, как известно, он относился аккуратно. Эфенди такие вещи понимал, говорил сам и ответа сразу не ждал.

Если бы Константин Васильевич Роговой не знал, когда можно и нужно проявить норов, а когда молча терпеть, то никогда бы не стал ни начальником, ни депутатом, ни Патроном. Но в данном случае он согласился на встречу не из тактических соображений, а охотно, так как мгновенно сообразил, что Эфенди именно тот человек, который сейчас ему, Патрону, необходим. «Так воздадим хвалу слабости Референта, а деловую встречу совместим с хорошим обедом», — решил Патрон и теперь согласно кивал. В принципе равномерное покачивание головы Патрона ровным счетом ничего не означало: когда он ел и слушал, то всегда с довольным видом соглашался.

Шашлычная, в которой они обедали, была самая затрапезная, даже неприхотливые едоки сюда заходить избегали, поэтому большинство столиков пустовало. В углу распивали, тут же скидывались на новую, да какой-то командированный терпеливо глотал дурно пахнувшее харчо. Творившееся в шашлычной непотребство Константин Васильевич не замечал: здешний повар готовить умел и знал, из какого мяса, кому и как подать. А ведь только эти, казалось бы, нехитрые, но не каждому доступные знания гарантируют человеку успех в нашем обществе.

В отличие от Патрона Эфенди в серьезные моменты жизни никогда не ел и не пил.

— Я видел мальчиков, которые волокут в Москву деньги. Дерьмо. Фанерованная дребедень, с виду блеск, а в серьезные руки попадут, их ногтем колупнут, труха посыплется. Тебя учить — только портить, сам знаешь, к ним на выстрел можно подходить только затем, чтобы выстрелить. Твой бухгалтер потерял сердце, он на выдохе и уже никогда не вдохнет. Молодой умен, да ты ему не веришь, держишь от главного в стороне и правильно делаешь. Тебе нужен Эфенди. Я имею, как теперь говорят, знак качества. Если я промахнусь, то ни у следователя, ни в суде со мной никто торговаться не станет. А нет торговли, нет и продажи, значит, ты защищен. Ты можешь, считай, должен взять Эфенди и в последний момент перерезать мною все тянущиеся к тебе веревочки, чтобы ни один милицейский или прокурорский не мог до тебя добраться. Цену я запрошу настоящую, либо в валюте, либо в порошке, и ты торговаться не станешь. Ты умный. А оплата вперед.

— Хорошо, — Патрон отодвинул блюдо с горкой обглоданных костей, выпил фужер вина, огладил боpоду и повторил: — Хорошо.

И было непонятно, то ли поел хорошо, то ли с убийцей согласен. Но он знал, с кем можно шутить, говорить двусмысленно, а с кем требуется предельная ясность, потому сытое равнодушие с лица Патрона исчезло, он глянул на Эфенди и сказал:

— Ты мне нужен, и я заплачу. Как ты живешь и сколько можешь ждать?

— У меня хороший дом, прочные стены, я могу жить спокойно, — ответил Эфенди, помедлил и уточнил: — Две недели.

— Столько не понадобится. Как мне тебя найти?

Эфенди вынул из кармана визитку доктора наук, профессора, честного человека:

— Он хороший человек, я не хотел приходить в его дом, жизнь заставила. Он охотник, мы с ним у костра сидели. Будешь звонить, если спросят, ты тоже охотник.

Гуров сидел в читальном зале библиотеки и читал рассказ Эдгара По «Пропавшее письмо». Он все никак не мог понять, почему этот писатель вошел в мировую элиту, может, все зависит от перевода и в подлиннике воспринимается иначе? Почему Волин читал эту книгу, был ли в этом особый смысл, или человек решил отвлечься и листал томик ради отдыха?

Закончив рассказ, Гуров сдал книгу, вышел из библиотеки, сел в машину и поехал в спортзал. Идея Эдгара По Гурову была понятна, он вспоминал квартиру Волина и пытался представить, как в конкретной обстановке данную идею можно осуществить. Конечно, первым делом он вспомнил висевшую на стене кабинета коллекцию старинного оружия, насколько он разбирался, предметы относились к семнадцатому-восемнадцатому векам. Следует проверить, решил Гуров, припарковываясь у спортивного комплекса.

Занятий в тренажерном зале не было, Денис и пятеро его друзей, среди них Прохор и Кирилл, расселись кто на чем и слушали Гурова, который говорил медленно, с длинными паузами, стремясь подробно, но просто объяснить ситуацию людям, не имеющим опыта оперативной работы.

— Я знаю, в вашей среде не принято говорить красиво, пугать, предупреждать об опасности. Моя просьба носит личный характер. В данный момент я не офицер милиции, не представитель МУРа, а лишь человек, попавший в сложную ситуацию. Кто хочет помочь — спасибо, кто откажется, никаких претензий.

— Человек человеку… — с философским видом начал было рассуждать Сергачев.

— Заткнись, Дэник, — прогудел коротко стриженный гигант, сидевший на «коне» и перекладывавший с ладони на ладонь двадцатикилограммовый «блин».

— Ни в коем случае не иметь при себе никакого оружия, — продолжал Гуров. — Я имею в виду пистолет, нож — не ваше это оружие, но металлический прут, гантелину…

— А нам и не требуется, обойдемся, — перебил Прохор, который, судя по всему, был среди соратников за старшего.

— Не сомневаюсь, но предупредить обязан, — ответил Гуров. — И в идеальном варианте желательно обойтись без увечий.

— Но это, командир, как лягет, — встрял наголо бритый ветеран с фигурой, которая мерилась одной мерой измерения и в высоту, и в ширину, и в толщину. Гуров назвал его про себя «кубиком». — Я в ваших премудростях не разбираюсь, но знаю точно, если бить, то единожды.

— Если вы видите в руках человека оружие, можно единожды.

— А коли у него в кармане, ждать, пока достанет?

— Пошли вы к чертовой матери, дайте сказать, потом лезьте со своими дурацкими вопросами! — вспылил Гуров. — Предупреждаю, я вас втягиваю в темную историю с непредсказуемым финалом. И если вы в случае столкновения не будете достаточно осмотрительны, посадите за решетку себя или меня. Я вам повторяю, что я частное лицо, и если что не так, если наломаем дров…

— Черепов и костей, — поправил кто-то.

— То нами займутся нормальные сухие чиновники, которые давно забыли, что такое эмоции, и учитывают лишь факты, неукоснительно следуя велению закона.

— Кончай, Лев Иванович, каждому вранью есть финиш, — сказал Прохор. — И кончай объяснять нам правила, скажи, где, когда, и расходимся. У меня пес дома невыгулянный сидит.

— А вот где и когда, я сейчас не знаю, — ответил Гуров.

Полковник Орлов заехал домой принять душ, побриться и сменить белье. Последние трое суток он спал урывками или в дежурной части, или за письменным столом, положив голову на скрещенные руки.

Выявили и держали под наблюдением двадцать семь групп съехавшихся в столицу боевиков. Брать их можно было лишь в одну и ту же минуту: разбросанные по огромному городу вооруженные парни поддерживали между собой телефонную связь. Разговоры не прослушивались, на это требовалось специальное разрешение, получить которое можно, лишь исписав тонну бумаги. Чего ждали боевики, точно не было известно, существовали лишь предположения Гурова, сообщившего информацию односложно.

Квалифицированных оперативников катастрофически не хватало, а использовать выделенное в распоряжение Орлова подразделение спецназа полковник не мог, так как эти люди годились лишь для прямого захвата.

Орлов вышел из ванной, свежая рубашка, отутюженный костюм, сверкающие туфли уже ожидали хозяина, на кухонном столе дымилась тарелка щей. Он поцеловал жену в макушку, занялся щами, и мечталось ему каким-либо образом узнать, как в сверхцивилизованных, сверхправовых государствах ихние спецслужбы блюдут подобную ситуацию и борются с организованной преступностью. «Конечно, у них техника, — думал полковник, обсасывая мозговую кость, — какой мы и не видели, и не слышали. Имеются скоростные машины, бензин в неограниченном количестве. Интересно, они за бензин вообще не отчитываются? Нет, — одернул себя начальник отдела, — тут я лишку хватил. Учет существует, иначе воровать начнут».