Этим летом (СИ) - "Jaye" - Страница 8

  Но в комнате кроме меня уже никого не было.

  Обняв подушку, я натянул на голову пододеяльник и пролежал так почти до самого конца нашего путешествия, которое заняло около двух с половиной часов, отговорившись от Кейт тем, что у меня разболелась голова. Банально, но она поверила. Даже не стала ругать за разбросанную по полу одежду. Все время, пока мы с Роном находились в машине, она провела в кафе сначала наслаждаясь десертом, а потом решив позвонить своему капитану бейсбольной команды. Вернулась без меры довольная, что-то напевая под нос, и даже не поняла, что я не ходил ни на какую прогулку. Поэтому с легкостью решила, что причина моей мигрени в слишком сильно припекающем солнце, под которым я провел без малого полчаса. На самом же деле причина моей мнимой головной боли была в другом, а именно в человеке, который отныне никогда больше даже и не взглянет в мою сторону. И, зная это, мне становилось почти физически плохо, поэтому притворяться не было никакой нужды.

  При прощании я упрямо отводил глаза, стараясь смотреть куда угодно, только не на Рона. Его же отношение ко мне выражалось в исключительной холодности и вежливом, на грани абсурда, равнодушии. К сожалению, я не мог закрыть уши, чтобы не слышать, как Кейт, то и дело бросая на меня исподтишка возмущенные взгляды, рассыпается перед ним в благодарностях и почти силой берет обещание, что он когда-нибудь обязательно приедет "к нам в гости". Но мы-то с ним вдвоем прекрасно понимаем, что этого никогда не произойдет. Наши дороги расходятся здесь и сейчас, разбегаются в разные стороны подобно талой воде, по весне бегущей по трубам с крыш и стекающей в водостоки. Случайное знакомство, так ведь это называется?

  - Еще раз огромное спасибо за то, что согласился нам помочь, - по-сотому разу начинает сестра, и у меня складывается такое ощущение, что она просто не хочет его отпускать. Очевидно присутствие Рона способно скрасить ей даже такое неблагодарное занятие, как ожидание автобуса, в отличие от меня, конечно. Но я ни на что и не претендую, поэтому в свою очередь молча разглядываю горизонт, надеясь, что в этой глуши транспорт ходит точно по расписанию.

  - Не стоит, это не доставило мне никаких проблем, - невозмутимо отвечает Рон, и я бросаю в его сторону косой взгляд, отчего-то решив, что за его словами скрывается двойной смысл. Нет, его лицо по-прежнему ничего не выражает, и я разочаровано отвожу глаза на все тот же унылый пейзаж.

  - Если бы наши маршруты не совпадали, то ты вряд ли бы подбросил нас до этого места, - брякаю я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал так же спокойно, как у диктора новостного канала, вещающего о надвигающейся буре. Не знаю, откуда, но вдруг мне в голову пришла мысль, что если я и дальше буду делать вид, что мне все равно, то мой мнимый пофигизм может быть справедливо интерпретирован Роном как очевидное проявление слабости. И для кого я так стараюсь, спрашивается? - В любом случае мы перед тобой в большом долгу, - еще немного и я возненавижу себя за идиотский сарказм, но я не мог отказать себе в попытке вывести его из состояния внешней заторможенности, как будто ему на самом деле безразлично, что сейчас мы расстаемся навсегда. Мне хотелось доказать всем и себе в первую очередь, что его благородный поступок ничего не стоит, и если бы не удачное стечение обстоятельств, он никогда не стал бы нам помогать. В жизни так не бывает, чтобы кто-то заботился о другом просто так за "спасибо": личные интересы всегда значат больше, чем благополучие другого человека, особенно если вы едва знакомы.

  - Пит! - в голосе Кейт отчетливо слышится предостережение: все, хватит, пора остановиться.

  Конечно, я имею полное право вести себя как хочу, ибо уже давно немаленький, даже если мое поведение со стороны выглядит неуместно и больше всего напоминает именно капризы избалованного ребенка. Я не обязан любить человека, который не понравился мне с первой минуты нашей встречи. И при других обстоятельствах сестра не сказала бы мне ни слова, но в данной конкретной ситуации она однозначно против того, чтобы я выражал свою антипатию в устной форме, особенно когда это не имеет ничего общего со справедливостью. Но Кейт последняя, кто способен меня сейчас вразумить, если уж ранее я нашел в себе смелость распрощаться со здравым смыслом в пользу своих желаний.

  Рон смотрит мне прямо в глаза - в первый раз с тех пор, как состоялся наш последний разговор. И я упрямо выдерживаю его непонятный взгляд, который с каждой секундой неуловимо тяжелеет, словно в данный момент за красивым и холодным фасадом бушует непогода, и только черные тени дождевых облаков отражаются в глазах.

  - Нет, мальчик прав, - наконец роняет он, и я понимаю, что проиграл. И злюсь еще больше, наверное, из-за появившегося жгучего чувства стыда, которого раньше не было.

  - Тогда, может быть, ты наконец озвучишь вслух, сколько стоит твоя помощь? - усмехаюсь я и тянусь к заднему карману джинс, по пути вспоминая, что так и не забрал у Кейт свой бумажник.

  - Пит! - возмущенно шипит сестра, и по еще больше помрачневшему лицу Рона я ясно вижу, что на это раз перегнул палку. Кейт же явно ошеломлена: еще ни разу в жизни я не "бросался" на людей и уж тем более не поступал ей наперекор.

  Так и не ответив, Рон поворачивается к нам спиной. Нервно взлохматив волосы руками и таким образом приведя в еще больший беспорядок и без того растрепанную ветром шевелюру, он решительно шагает по направлению к машине. Я не успеваю прийти в себя, как громко хлопает дверца, и спустя мгновение раздается утробное урчание двигателя, а я то открываю, то закрываю рот, как выброшенная на берег русалка... тьфу ты, рыба.

  - Рон! - орет Кейт и бросается за ним следом, смешно размахивая руками. Я вижу, как она огибает капот и начинает что-то быстро объяснять, отчаянно жестикулируя, и только когда Рон поднимается с водительского сиденья и исчезает в задней комнате, откуда появляется уже с пакетами, - я догадываюсь, что только что сестра вспомнила о своих покупках, сделанных вчера в универмаге. Вовремя, ничего нельзя сказать.

  Я с напряженным вниманием наблюдаю за тем, как он помогает ей спустить их на асфальт, но не делаю попытки приблизиться: мне почему-то страшно увидеть в синих глазах теперь уже неприкрытую неприязнь. Я с трудом сглатываю и все еще не двигаюсь с места, даже когда грузовик отъезжает, и на площадке остаемся только мы с Кейт. И ее пакеты. Только тогда я механически пересекаю разделяющее нас расстояние и помогаю ей донести вещи до пятачка остановки, где сиротливо примостилась одна единственная скамейка без спинки, с давно уже высохшей и облупившейся на солнце светло-серой краской.

  Господи, какой же я все-таки трус.

  А потом мы сидим с Кейт и ждем автобус, который должен отвести нас до знакомой развилки на ранчо. Если бы не ее желание сделать бабушке с дедушкой сюрприз, то за нами непременно прислали бы машину. До годовщины их свадьбы еще целых две недели, но сестра почему-то решила, что будет здорово приехать пораньше, покататься на лошадях, помочь в приготовлениях к торжеству... Но сейчас мне это не кажется такой уж хорошей идеей. Если бы не она, то мы бы не встретились с Роном, я не пошел бы на поводу у собственной гордости и сейчас не чувствовал бы себя так, как будто у меня из груди живьем вырвали сердце и на его месте огромная дыра, в которой может спокойно поместиться целая Вселенная.

  - Пит, да что в конце-концов происходит? - не выдерживает Кейт, отвешивая мне довольно болезненный подзатыльник.

  Я во все глаза пялюсь на ее серьезное лицо и не могу узнать, словно вижу его впервые.

  - И только попробуй сказать, что мне показалось, - предупреждает она и, не выдержав, я все ей рассказываю, конечно, опуская пикантные подробности.

  Сестра сосредоточенно слушает, а когда я замолкаю, тяжело вздыхает и выносит свой вердикт:

  - Ты идиот, хотя он тоже хорошо. Сказать такое, - фыркнув, она встает, забирая часть пакетов. Проследив за направлением ее взгляда, я оглядываюсь и только сейчас замечаю, что к нам подъезжает небольшой темно-синий автобус, который лучше всего подходит под определение "доисторический".