Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Шифрованный счёт - Самбук Ростислав Феодосьевич - Страница 21


21
Изменить размер шрифта:

— Это отведёт от нас все подозрения, — хрипло засмеялся Пфердменгес. — На стоянке зафиксируют время его возвращения, когда мы уже будем в отёле и у нас будут свидетели.

— Но как?

Полковник приложил палец к губам.

— Пошли, — подтолкнул Гюнтера, — все будет в порядке.

Приятели Пфердменгеса все ещё сидели за столом. Полковник незаметно дал Гюнтеру таблетку.

— Снотворное, — объяснил. — Сейчас мы накачаем их… Предложишь Курту переночевать на диване в твоём номере. Таблетку дашь выпить вместе с вином. Утром он будет клясться, что полночи вы с ним болтали. Спустишься ко мне после двух часов ночи, только осторожно, чтобы никто не заметил. Я не закрою дверь.

…Окна номера Пфердменгеса выходили в переулок. Ночью здесь редко попадались прохожие, но все же полковник, приоткрыв окно, долго прислушивался. Наконец отважился, скользнул в окно, держась за связанные ремни от чемоданов, и Гюнтер осторожно опустил его на панель. Как было оговорено, втянул ремни и закрыл окно.

В дальнем углу комнаты посапывал на диване Ганс. Лежал, свесив волосатую ногу. Гюнтер накрыл его — о Гансе следовало позаботиться, как-никак основной свидетель. Сел рядом, прислушался. За окном тишина, ни одного прохожего. Вдруг стало страшно: а если полковника задержат на месте преступления? Отправив Пфердменгеса на улицу, он уже стал его соучастником. Это же тюрьма…

А если сейчас выскочить в окно и задержать полковника? Может, ещё удастся уговорить Карла и тот рассчитается с ним по-честному?

Пусть отдаёт остаток полякам, какое его, Гюнтера, дело? Но сейчас ни Пфердменгес, ни Шлихтинг не захотят иметь дело с Карлом: зачем им терять деньги? Да и ему, Гюнтеру, зачем терять? Есть же разница между миллионом и пятью, и нужно быть дураком, чтобы отдать своё!

Под окном коротко свистнули. Гюнтер спустил ремни и помог полковнику взобраться…

Тот зашёл в ванну, смочил полотенце и тщательно протёр подоконник. Снял туфли, вытер подмётки. Протёр и ремни.

— Необходимо предусмотреть все, — объяснил полковник, — и я не хочу давать полиции ни одного доказательства. Я заложил в «фольксваген» две мины — от него останется только воспоминание! Пистолет выбросил в канализацию… Вероятно, все…

Он выпустил Гюнтера, переоделся в пижаму и лёг с чувством человека, который имеет право на отдых после тяжёлой работы.

Гюнтер стоял за шторой и выглядывал украдкой, словно его могли заметить с улицы.

Только что в номер заглянул Карл, они поговорили о делах, затем Карл предложил поездить по городу — Гюнтер знал, что сделал это он только из вежливости, а на самом деле хотел провести утро с Аннет. И действительно, Карл не уговаривал, стоял на пороге и улыбался, наверно, не совсем искренне, поскольку скрывал от друга тайну и завтра огорчил бы его, а Гюнтер не мог отвести от него взгляда, так как смотрел на него в последний раз; ему было трудно поверить в это, машина с минами казалась плодом нездорового воображения, плохим анекдотом, детской выдумкой — не может человек не чувствовать неотвратимого, а Карлу сейчас так хорошо, впереди у него встреча с Аннет, ощущение её близости. Он уверен, ничто не помешает его встрече, верит, что так будет вечно, а жить Карлу осталось несколько минут; ему не будет больно, он даже не поймёт, что умирает, но зачем это все, стоят ли эти миллионы (будь их в десять раз больше!) жизни друга, который смотрит на тебя с любовью и откровенно симпатизирует тебе?

Если бы Карл задержался в номере хотя бы ещё минуту, Гюнтер, наверно, не выдержал бы и сказал, что ждёт его, по крайней мере, под каким-нибудь предлогом не позволил бы сесть в «фольксваген». Но Карл спешил — он уже вышел из отеля и остановился возле светофора. Ожидая зелёный свет, помахал кому-то рукой. Гюнтер посмотрел кому и… увидел Аннет.

Она шла по самому краю панели в короткой зеленой юбке, белой кофточке, тоненькая и красивая, как белая роза на зеленом стебельке. Шла и махала Карлу рукой.

Карл побежал на жёлтый свет: вынырнул из-под машины, которая чуть не задела его, взял Аннет за руку, и они направились к стоянке, к канареечному «фольксвагену», начинённому взрывчаткой.

Дрожащими руками Гюнтер потянул на себя оконную раму. Почему-то не поддавалась, а ведь он только что закрыл окно, — дёргал изо всех сил и только через несколько секунд сообразил, что надо поднять задвижку.

Когда наконец перегнулся через подоконник, сообразил, что все равно не услышат, не услышат даже те, кто значительно ближе, — по улице уже двигался утренний автомобильный поток, гудели моторы и шуршали шины, а белая роза на зеленом стебельке плыла по краешку панели, и её бережно придерживал за руку Карл.

Вот они уж делают последние шаги, сейчас повёрнут на стоянку — но, может быть, полковник ошибся и что-нибудь не сработает, бывают же подобные случаи, почему не случится такому сейчас?

Гюнтер стоял, вцепившись в оконную раму, с раскрытым ртом и выпученными глазами и вдруг закричал. Только не крик, а какой-то свист с клёкотом вырвался из его груди, он зажал рот ладонью, испугался, что кто-нибудь услышит его и посмотрит с улицы, отшатнулся в глубь комнаты, схватился за спинку стула и не сводил глаз с тех, кто уже стоял возле жёлтой машины.

Аннет обошла «фольксваген», сейчас Гюнтер не видел её, на мгновение ему стало легче — вдруг он не заметил и она отошла? Карл отомкнул дверцу, открыл противоположную, наверно, протянул руку Аннет — сам Гюнтер непременно сделал бы то же, чтобы лишний раз ощутить тепло девичьей руки и лёгкое благодарное пожатие, — они там сейчас улыбаются друг другу, — боже, зачем он вчера послушался полковника?

Карл прикрыл дверцу, и в тот же миг «фольксваген» подбросило, полыхнул огонь, и Гюнтер почувствовал, будто его больно толкнуло в грудь — выпустил спинку стула, зашатался и в изнеможении сел на пол. Прижался щекой к холодным паркетинам, от которых противно пахло мастикой, всхлипывал и дрожал в нервном возбуждении.

В двери застучали, но не было сил подняться…

— Гюнтер! — раздался голос полковника. — Откройте, Гюнтер!

Только тогда Гюнтер оторвал щеку от пола и с трудом поднялся, непослушными пальцами повернул ключ.

За спиной полковника стояла встревоженная горничная. Гюнтер почувствовал, что горничная может кое-что прочитать на его лице, сделал над собой усилие, улыбнулся и спросил:

— Что случилось? Вы стучите, словно пожар. Я был в ванной…

— Несчастье! — воскликнул Пфердменгес. Гюнтер удивился, с какой естественностью полковник разыгрывает свою роль. — Взорвался «фольксваген» Карла!

— Как взорвался? — Гюнтер изобразил удивление. — Когда взорвался? А где Карл?

— Вы ничего не слышали? — удивилась горничная. — Я думала, что в окнах повылетают стекла.

— Я был в ванной… Карл только что заходил ко мне… Он куда-то собирался… Подождите, вы ничего не напутали?

— Я завтракал, когда услышал взрыв, — объяснил Пфердменгес. — Выбежал на улицу — возле стоянки толпа… Бегут полицейские… Я — туда и увидел изуродованный «фольксваген» Карла. Ну, дым, огонь, служитель тащит огнетушитель… По-моему, в машине кто-то был…

Гюнтер закрыл лицо руками.

— Карл… Карл…

…Стоянку уже окружили полицейские. Гюнтер протиснулся к инспектору. Сказал встревоженно:

— На этом «фольксвагене» мы прибыли из Швейцарии. Что случилось? И что с Карлом?

— Вы хотите сказать, что знаете владельца этой машины?

Инспектор ощупал Гюнтера внимательным взглядом.

— Да, мы вместе приехали из Швейцарии.

Инспектор подтолкнул его к брезенту, которым было прикрыто что-то, поднял край. Гюнтер знал, кого ему покажут, и готовился к этому, но то, что увидел, заставило его отшатнуться и заслонить лицо руками.

— Они… — У Гюнтера вытянулось лицо, глаза налились кровью. Почему ему показали это?

— Кто они? — уже дважды спрашивал инспектор.

Гюнтер смотрел, моргал глазами, и ноги у него подкашивались. Наконец понял, что требует полицейский.

— Карл Хаген, — с усилием выдавил. — Швейцарский журналист. Карл Хаген из Берна.