Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Шифрованный счёт - Самбук Ростислав Феодосьевич - Страница 17


17
Изменить размер шрифта:

— А что вы им дадите, если победите? Ваша позитивная программа? — спросил Леребур.

— Пусть с программами выступают другие, — отмахнулся Пфердменгес. — Момбе или кто другой. Они мастера затуманивать головы, их профессия — болтать, а наша — устанавливать твёрдую власть. Моя программа очень простая: негры должны работать.

Полковник остановился, глотнул воды и продолжал дальше с нажимом:

— Заставляя негров работать, мы делаем великое, благородное дело прежде всего для них самих, для развития нации, господа, если хотите. Мы совершаем великую цивилизаторскую миссию, пробуждаем, я убеждён в этом, Чёрную Африку от вековой спячки.

— У вас есть плантации в этой стране? — спросил полковника Гюнтер.

— Наивный вопрос, — засмеялся полковник. — Эти джунгли и саванны оказались не такими уж и дикими. Плантации кофе, хлопка, масличных пальм… При умелом землепользовании это даёт неплохой доход. У меня есть управляющие и надсмотрщики.

Этот самоуверенный убийца давно уже надоел Карлу. Вспоминал чёрный ствол автомата, наведённый на него, и злоба душила его.

Наверно, у полковника давно уже атрофировались все человеческие чувства, и он ничем не отличался от горилл, живущих в здешних лесах, даже хуже — горилла убивает, защищаясь, а этот подвёл под убийства филосовскую базу: никогда ещё Карл не слыхал такого откровенно оголтелого цинизма. Переглянулся с Гюнтером. Видно, тот ощущал то же самое и понял Карла, так как встал, положив конец беседе.

— Я отвлеку внимание француза, — прошептал Карлу на ухо, — а ты поговори с полковником Пфердменгесом.

Карл смотрел на Пфердменгеса. Почему-то вспомнил отца Людвига. Нет, кузены совсем непохожи — жизнь в джунглях и военные невзгоды закалили полковника: подтянутый, загорелый и живой, несмотря на свои пятьдесят с лишним лет. У монаха, правда, глаза поумнее, а у этого мутные, воловьи.

Гюнтер потянул Леребура к бутылкам в соседнюю комнату. Карл задержал Пфердменгеса.

— Минутку, полковник, два слова…

Пфердменгес остановился, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, и посмотрел недовольно. Карл подошёл к нему вплотную.

— Видели ли вы чёрный тюльпан?

У полковника забегали глаза.

— Вас послали ко мне?

— Да.

— Кто?

— Я не имею права разглашать тайну. Вам необходимо назвать две цифры и не расспрашивать меня ни о чем.

— Эх… — вздохнул Пфердменгес не то с сожалением, не то облегчённо. — Прошли те времена, когда я не расспрашивал…

Карл сказал твёрдо:

— Но вы обязаны сделать это.

— Я сам знаю, в чем заключаются мои обязанности, — огрызнулся Пфердменгес. — Лично я не имею намерения возвращаться в фатерлянд. Мне и здесь неплохо. Мой рейх — моя хлопковая плантация, я завоевал её сам, а рейх обещал мне имение на Украине, но где оно? Рейх, юноша, ещё не расплатился со мной, и я считаю, будет справедливо рассчитаться сейчас. Из той суммы, которую вы получите… Сколько лежит на шифрованном счёту? И где?

Карл неуверенно пожал плечами.

— Ну хорошо, — не настаивал полковник, — меня это интересует мало, но… — задумался, не сводя внимательного взгляда с Карла. — Однако миллион — это, может быть, не так уж много? Я слыхал, что на шифрованные счета меньше десяти миллионов не клали. Десять процентов — справедливое вознаграждение. Вы мне миллион, я вам — две цифры.

— Ого, а у вас аппетит! К сожалению, я не имею права…

— А я пошлю вас к чёртовой матери со всеми вашими паролями! — Полковник помахал пальцем перед его носом. — Забыл цифры, вас это устраивает?

— Хорошо… — подумав, ответил Карл. — Но миллион вы не получите. Четыреста тысяч марок.

Глаза полковника потемнели. Шутя толкнул Карла в бок:

— Ну, парень, мы же не на базаре.

— Да, — согласился Карл, — поэтому пятьсот тысяч — моё последнее слово. И они свалятся на вас как манна небесная.

— Договорились, — пошёл на уступку Пфердменгес. — Пойдём скрепим нашу сделку.

— Цифры? — не тронулся с места Карл.

Полковник улыбнулся и подморгнул.

— Не выйдет! — помахал пальцем перед самым носом Карла. — Я поеду с вами и назову цифры только на пороге банка, чтобы мои полмиллиона не уплыли… Пароль — пожалуйста: «Хорошо весной в арденнском лесу». Тогда мы ещё не наступали в Арденнах и не бежали оттуда… Боже мой, будто вчера моя дивизия была в Арденнах. Нам бы открыть фронт, а мы попёрлись, как последние идиоты…

Карл поморщился: перспектива совместной поездки не радовала. Ещё раз попытался отвертеться:

— Мы не имеем права терять время и завтра отправляемся обратно. Я могу дать вам какие-нибудь гарантии…

— Гарантии? — засмеялся Пфердменгес. — Я знаю, что это такое, даже самые солидные гарантии и разные там джентльменские соглашения. Завтра, говорите? Это меня устраивает, послезавтра мы будем в Европе. Вам в Европу?

— Но Леребур одолжил машину у директора фирмы «Юнион миньер».

— Пусть эта старая развалина не беспокоит вас. Мои «леопарды» доставят её назад. А мы выедем на рассвете. До первого аэропорта триста километров, оттуда долетим до Найроби, а там уже линии обслуживают европейские компании. Современные реактивные лайнеры, скорость и комфорт…

Карл подумал: через два дня он увидит Аннет. Всего через два дня! Из сердца Африки, из саванн, где охотятся не на диких зверей, а на людей, в европейский город!

Черт с ним, с Пфердменгесом, не надо обращать на него внимания, можно смотреть на него, как на надоедливую муху, — не больше.

Полковник пропустил Карла вперёд: сейчас он был воплощением вежливости:

— Пожалуйста, коктейль перед ужином…

Карл вспомнил слова полковника: «Моя профессия — убивать» — и подумал, что коктейли и вежливость не сообразуются с этими словами, что последнее является ширмой, и Пфердменгес, вернувшись сюда из Европы, станет ещё более жестоким и убивать будут ещё больше, ибо за полмиллиона марок можно приобрести не одну плантацию, а имения необходимо защищать. Таким образом, он, Карл Хаген, станет хотя и не прямым, но все же виновником убийств. Содрогнулся — ко всем чертям полковника! — но Гюнтер уже протягивал Карлу фужер с коктейлем, глядя вопросительно, и он машинально кивнул, давая знать, что дело с Пфердменгесом улажено.

Йоахим Шлихтинг стоял за длинным столом, по обе стороны которого сидели его коллеги по партии.

Карл пристроился в уголке, откуда хорошо видел Шлихтинга и других руководителей нового фашистского движения в Западной Германии. Он твёрдо знал — фашистского, хотя шло заседание руководящего центра партии, которая называлась национал-демократической.

У Шлихтинга, казалось, все было удлинённое: высокий, сухой, как кипарис, человек с продолговатым лицом и руками шимпанзе, которые, казалось, свисали ниже коленей. Длинный красноватый нос и подбородок, сужающийся книзу, ещё более сужали его. Он стоял, опираясь на длинный полированный стол — блестящая поверхность отражала его фигуру и, ещё удлинив, делала нереальной, словно не человек навис над столом, а изготовленный неудачником-мастером карикатурный манекен или кукла-гигант для ярморочного балагана.

— Мы переходим в наступление на всех участках, — говорил он, — конечная наша цель — иметь большинство в бундестаге и сформировать своё правительство, которое поведёт Германию новым путём.

Сегодня утром Карл позвонил Йоахиму Шлихтингу, отыскав номер телефона имения «Берта» в справочнике, и тот назначил ему свидание в центре Ганновера, в штаб-квартире наиболее перспективной, как он выразился, из немецких политических партий — НДП.

Эта встреча состоялась перед самым заседанием руководящего центра НДП. Услыхав, для чего назначил ему свидание Карл, Шлихтинг обрадовался и разволновался, даже расчувствовался. Он считал, что все уже погибло — и списки, и деньги, и пароль, — и надо же такое…

Попросил Карла побыть на заседании и затем отрекомендовал его партийным руководителям как представителя одного из зарубежных центров. Не хотел ни на секунду расставаться с ним, пока они не договорятся окончательно. Как понял Карл, Шлихтинг занимал в партии чуть ли не такое же положение, как и официальный её вождь фон Тадден, — он был мозговым центром НДП, разрабатывал её программу и направлял деятельность, а главным образом, как бывший промышленник, осуществлял связи партии с промышленными магнатами: без их финансовой поддержки на деятельности неонацистов сразу можно было поставить крест.