За нейтральной полосой - Самаров Сергей Васильевич - Страница 61

– Мадам Джиндан... – резюмирует Доктор.

– Это, кстати, сходится с данными Астахова. Он сумел запросить агентуру в Баку. Наш азер не входит в число уважаемых людей. Семья живет довольно скромно. Здесь работали не его деньги, и он был откровенно подставным лицом.

– У меня вся информация... – сообщает Дым Дымыч. – С нами чем-то делиться намерены?

– Намерены. – Тобако вводит помощников в курс ситуации вокруг мента.

– Тогда что сидеть? Едем! – решает Ангел. – Пока нас «пирамидовцы» просьбами не загрузили.

На сей раз Доктор не берет, к ее удовольствию, машину жены. На переднем сиденье «Гранд Чероки» Ангела ему есть где вытянуть ноги. Тобако, как конкретный приверженец «БМВ», садится в машину Сохатого. Инструменты, привезенные накануне Юрой Алферовым, лежат у Андрея на коленях все в той же сумочке-барсетке.

– Давненько я не баловался взломом... – скромно улыбается Дым Дымыч. – Боюсь, квалификацию потерял.

– Я не потерял... – отвечает Андрей.

Дом они находят быстро. Стандартная панельная пятиэтажка постройки шестидесятых годов минувшего века в квартале, состоящем из точно таких же домов и нескольких пятиэтажек из силикатного кирпича – в шестидесятые годы так разнообразили ландшафт жилых районов, чтобы жители не могли заблудиться. Чуть позже, перейдя на девятиэтажки, разнообразить перестали.

Машины, как и полагается, ставят в соседнем дворе. Собираются двинуться за угол, когда Доктор внезапно замирает и останавливается. За ним останавливаются остальные.

– Очки в машине забыл? – спрашивает Тобако.

Доктор разворачивается медленно, словно ожидает удара в спину. И смотрит через двор. Все смотрят по направлению его взгляда. Там еще одна стоянка для машин. И, среди других, стоит белая «девятка» с милицейской кепочкой на передней панели, прямо перед стеклом.

– Любимая машина... Нашлась... – говорит Тобако. – Но значит ли это, что наша мадам живет в доме по соседству от нынешнего жилища мента? Или она, как женщина благоразумная, просто поставила машину, находящуюся в розыске, в стороне, но не очень далеко, чтобы при надобности можно было ею воспользоваться?

– Надо страховаться... – решает Доктор. – Дым Дымыч, переезжай на ту стоянку. Остановись так, чтобы сзади заблокировать «жучку». Если что-то в наше отсутствие... Задержание за тобой...

Втроем интерполовцы обходят дом по периметру, присматриваются.

– Вон тот балкон... – глазами показывает Ангел. – Третий этаж. Зеленой краской покрашен. По-доброму, когда в дверь ломятся, умелый и тренированный человек, даже после сотрясения мозга, может свободно спуститься здесь. Я бы на месте своего руководства послал Ангела, как существо почти летающее, по пожарной лестнице на крышу, чтобы он спустился по верхним балконам на нужный.

– Я сам думал тебя попросить об этом, – говорит Доктор. – Меня, боюсь, местная крыша не выдержит, а Тобако у нас лучше всех справляется с замками...

– Будет сделано, – соглашается Ангел. – Только сначала захвачу страховку – буксировочная лента для этого будет весьма кстати. Как только спущусь на позицию, позвоню тебе. Ждите в подъезде.

– Будет очень смешно, – по-детски радуется предполагаемому результату Тобако, – если мы взломаем дверь, а в квартире никого не окажется.

– Хотя бы найдем ключи от гаража.

– Но соседи успеют вызвать ментовку, и нас с удовольствием повяжут...

– Отмахнемся. Или сбежим через балкон. Менты никогда не догадаются подстраховаться.

Они расстаются у пожарной лестницы.

2

Сережа Ангелов всей душой рвется принять участие в боевой части операции, но он понимает, что такое воинская дисциплина, отлично знает, что совершенно не экипирован для подобного мероприятия, и потому только прислушивается, оставшись на первом этаже вместе с инспектором Собецки. Остальные уже вышли и расселись по машинам.

Сопротивление террористы оказывают только в глубоком, как оказалось, в целых два этажа, подвальном помещении. В муниципальном плане здания, имеющемся у спецназа на руках, значится только одна подсобная комнатка в подвале. Очевидно, что-то здесь достраивалось уже после инвентаризации здания. Там собралось большинство из боевиков – хорошо вооруженные, прикрытые бетонными стенами, отчаянные, потому что прекрасно знают свою дальнейшую участь в случае ареста.

Спецназовцы взрывают бронированную дверь вместе с частью прочно армированной стены. Террористы тут же отходят в другую комнату, и приходится взрывать вторую дверь. Но уже при штурме первой убит один спецназовец и двое получают ранения. Сами боевики отходят без потерь. По крайней мере, в первой комнате, за линией обороны, даже следов крови не оказывается.

Командир отряда спецназа сам, без всяких согласований с руководством, принимает решение на применение газа. Срочно доставляются из машины входящие в штурмовой комплект баллоны, спецназовцы натягивают на головы неуклюжие лупоглазые противогазы. Все готово. Звучит команда. Непосредственно рядом с дверью оказываются только два сапера. Они выполняют свою работу и скрываются за выступами стены. Звучит взрыв, стремительным эхо уносясь на верхние этажи. Дверь вываливается, и из-за нее сплошным огнем и грохотом звучат автоматные очереди. Патронов не жалеют, потому что их у террористов избыток. Но из-за угла выставляются два шланга с раструбами, и белое облако за секунды заполняет всю комнату.

– Они забрали из шкафа в нише часть взрывчатки, – докладывает один из спецназовцев командиру.

– Всем покинуть здание! – звучит команда.

Сережа выходит вместе с командиром и с инспектором.

– Занять позицию по дальнему периметру, – командир отдает распоряжения, и инспектор не вмешивается в них. Знает, что здесь он бессилен даже совет дать. – Отогнать машины... Подальше, за квартал и еще дальше... Эвакуировать людей из ближайших домов...

Никто не знает, сколько взрывчатки захватили с собой в дальнюю комнату подвала террористы. От взрыва может сдетонировать и та взрывчатка, что еще не вынесена из стенных шкафов. А ее там немало. Хорошо еще, что это простой тринитротолуол, а не «семтекс». «Семтекс» детонирует гораздо легче и имеет большее разрушающее действие.

Но ни жителей эвакуировать не успевают, ни даже машины достаточно далеко отогнать. Внутри дома вдруг начинает по нарастающей стремительно подниматься гул, который перерастает в грохот. Дом приподнимается, как мощная бетонная глыба, и вдруг оседает, ссыпается сам на себя, превращаясь в груду обломков, прикрывающих братскую могилу террористов. Взрывная волна не слишком сильна. Но и она выбивает стекла в соседних домах.

– Сплошное разорение страховых компаний... – говорит инспектор Собецки, выходя из-за угла и делая знак машине, чтобы подъезжала.

Сережа выходит вместе с инспектором, хотя он стоял так, чтобы из-за угла наблюдать за происходящим. Только корпус от взрыва прятал.

Следом за полицейской машиной подъезжает и «Фольксваген Гольф» Клауса. Инспектор и Сережа занимают свои места. Обе машины отправляются в следственное управление криминальной полиции. На месте событий по-прежнему остается спецназ, взявший район в оцепление, и следственная бригада.

Циремпила Дашинимаева допрашивают об обстоятельствах гибели профессора Родича. Сережа Ангелов сидит в углу кабинета, рядом с местным интерполовцем. Из посторонних сюда допустили только его, Клауса Фобе и полицейского переводчика. Клаус, чтобы успокоиться, подтачивает тонкой пилочкой и без того аккуратные ногти. Он доволен результатом. Еще больше доволен им Сережа. Имей он возможность организовать такой взрыв, он ни минуты бы не сомневался и взорвал бы дом вместе со всеми террористами. Это как раз одно из доминирующих направлений деятельности «Пирамиды» – физическое устранение. Но устранять в первую очередь следует лидеров, которые легко найдут себе новых боевиков взамен погибших и подготовят их достаточно быстро. Именно потому, что организаторы террористических актов часто свободно живут в цивилизованном мире, пользуясь невозможностью доказать их вину, с терроризмом так сложно бороться.