Стрельба в невидимку (Десерт для серийного убийцы) - Самаров Сергей Васильевич - Страница 74

И потому я скомкал окончание нашей беседы тяжелым вздохом.

— Ладно, мне пора... — и пошел к выходу. — Может быть, я вечерком позвоню вам. Где вас искать?

— Я... Не знаю...

Зато знаю я. Лучше, чем знает сам Гоша.

Я кивнул на прощание Валере и вышел.

Около моей машины, унижая ее, как русская борзая может унизить бездомную дворнягу, стоял великолепный спортивный “Мерседес-500” серебристого цвета. А рядом — Хозяинов и оба телохранителя. Собрались уезжать.

— Вы, оказывается, тоже еще здесь? — Хозяинов опять приторно улыбался.

— Беседовал с клиентурой. С компьютерщиками.

— И как? Есть сдвиги?

— Может быть... Пока не могу сказать конкретно.

Хозяинов кивнул и сам сел за руль. “Мерседес” качнулся на рессорах плавно и величественно и выехал со стоянки. Я тут же достал телефон и набрал номер Лоскуткова. Все-таки спасибо Вениамину Вениаминовичу — добрейшей души человек! Он в действительности значительно облегчил мне жизнь и увеличил возможности удачной работы. Без сотовой трубки пришлось бы сейчас искать телефон-автомат. Само по себе это не очень сложно.

Гораздо сложнее найти именно тот, который работает. А работают они в нашем городе — обычно только один из десяти. И то, если повезет.

— Привет, майор. Ты вызвал Осоченко на сегодня?

— Да. А что? Ты против?

— Нет. Только ты не мог бы сообщить ему, что Чанышеву выпустят только вечером или вообще завтра, чтобы он не встретил ее?

— Без проблем.

— Хорошо. Я позвонил на опережение.

Чтобы он сам не задал тебе раньше меня вопрос про ее освобождение. С “наружкой” ты договорился?

— Они уже ждут ее.

— Еду к тебе.

Паша Гальцев потерял два часа, разъезжая по городу на автобусах восемнадцатого маршрута. Начал уже побаиваться, что кондукторам примелькается. Сам он дважды отметил одних и тех же кондукторов. Им, конечно, труднее запомнить человека, который ничем особым от других не отличается. Но Паша на другие маршруты не переходил, потому что отлично знал — в городе сферы пространства для работы между щипачами разделены строго, и знакомая ему парочка на чужую территорию не пожалует. За это могут и бока намять.

Искать их следовало только там, где он их и в первый раз засек. И он-таки дождался своего часа. Увидел из окна на остановке и “инженера”, и — чуть в стороне — “помятого”. Сообразил, в какую дверь они войдут, сам вышел в другую и вошел следом за ними.

— Предъявляем проездные... Билетики приобретаем... — голос у кондукторши был с гундосинкой, неприятный; а сама оказалась симпатичной — только для Гальцева староватой.

Она видела, как Паша вместе с остальными входил, и остановилась возле дверей. Паша тут же достал туго набитый бумажник и вытянул оттуда червонец, чтобы купить билет. И краем глаза заметил, что “помятый”, который стоял рядом, на бумажник среагировал адекватно.

Значит, сейчас он подаст сигнал напарнику.

Так и есть — сильно, почти как туберкулезник, раскашлялся. А показал, должно быть, взглядом.

И Паша сам пошел навстречу.

— Разреши, братан, пройти... — отодвинул он “помятого” и встал ближе к “инженеру”.

Сам себя так аккуратно подставил. И прошло это незаметно, потому что на новом месте ему было удобнее держаться за стойку.

До следующей остановки “инженер” не проявлял к нему интереса. Что будет на следующей, он знал заранее. Там всегда заходит в это время много народа. Так и оказалось. “Инженер” не сам шагнул к Гальцеву. Его просто пододвинули, подтолкнули. И все это происходило так естественно и неназойливо, что Паша просто залюбовался. Но, тем не менее, не потерял контроль над ситуацией. Каждое движение “инженера” было им отмечено.

И критический момент он уловил по едва заметному движению тела и руки. Паша, пользуясь высоким ростом, склонился к уху “инженера”.

— Пожалей куртку. Сговоримся, я сам отдам...

Глаза “инженера” настороженно поднялись на говорившего. Взгляд был немигающий, холодный, змеиный. Но рука с зажатой между пальцами остро отточенной монеткой опустилась.

— Чего? — не понял он. А в голосе — угроза. Змея приготовила ядовитый зуб?

— Базар есть. Двигай на выход... — и, не дожидаясь согласия, Паша сам пошел к дверям, грубо отталкивая пассажиров мосластым плечом, словно оставляя позади себя дорожку, по которой “инженеру” и “помятому” предстояло пройти.

Все так и оказалось. Они вышли за ним.

Эта остановка была почти пустынная, и Гальцев сел на скамейку. “Инженер” и “помятый”, переглянувшись, расположились по обе стороны от него. Дураки, они подумали, что Пашу можно таким образом блокировать. Да возникни только надобность, он тут же раскинет локти в стороны и отрубит сразу обоих.

— “Лопатник” — тут... — сказал Паша, хлопая себя по карману. — Мне нужна работа.

— Что надо? — спросил “инженер”.

— Ксиву. Чтобы по фотокарточке на меня был похож. Я — типичный. Найти нетрудно.

С минуту щипачи сидели молча.

— Ты кто? — спросил наконец “помятый”.

— Ты все равно меня не знаешь. Я — залетный.

— Можно на ребят вывести. Ксиву сделают, — сказал “инженер”.

— Сегодня надо.

— Трудно.

— “Штука” “зеленых”.

Опять долгое молчание.

— Как на нас вышел? — поинтересовался “инженер”.

— Вчера вас в работе видел. Сориентировался.

Они переглянулись.

— Две “штуки”, — сказал “помятый”.

— Две ты уже вчера снял. “Штука”. Этого хватит за глаза. Можно подумать, что ты вошел во вкус — каждый день по две хочешь...

Подошел автобус. Щипачи переглянулись и встали.

— Годится, — согласился “инженер” и внимательно посмотрел на Гальцева, словно фотографировал. — Здесь же, в четыре часа. Жди.

Они вошли в автобус по отдельности.

Опять — сначала “инженер”, а потом, через два человека, и “помятый”. Лязгнули со скрипом дверцы. Послышались возмущенные матюки. Дверца зажала кому-то локоть. Паша глянул на часы. Надо убить время и умудриться никуда не попасть. Лучше всего отсидеться в кинотеатре. Там, по крайней мере, темно и спокойно. Даже выспаться можно после сегодняшней беспокойной ночи.

От ходьбы с самого раннего утра у него уже гудели ноги, и хотелось элементарно отдохнуть.