Сильвия и Бруно. Окончание истории - Кэрролл Льюис - Страница 53

В сгущающемся мраке я медленно пошёл домой, охваченный бурным водоворотом радостных мыслей; моё сердце было переполнено и, казалось, вот-вот с весельем и благодарностью вырвется наружу: ведь всё то, чего я так страстно желал и о чём молился, теперь свершилось. И хоть я горько упрекал себя за недостойное подозрение, на один миг затаившееся у меня против преданной леди Мюриел, я утешался тем, что оно оказалось мимолётным.

Сам Бруно не мог бы живее взлететь по лестнице, чем я проделал это в кромешном мраке, не озаботившись зажечь свет при входе; впрочем, я отлично помнил, что оставил у себя наверху зажжённую лампу.

Но комната, в которую я ворвался, была освещена отнюдь не обычным светом от лампы. Во мне сразу же пробудилось незнакомое, новое, нездешнее чувство какого-то едва уловимого волшебства. Свет, богаче и золотистее того, который давала моя лампа, заполнял комнату, изливаясь сквозь окно, которое я почему-то никогда раньше здесь не замечал, и высвечивал группу из трёх призрачных фигур, которые что ни миг, то делались всё более отчётливыми — величественный старик в королевской мантии, откинувшийся в кресле-качалке, и двое детишек, девочка и мальчик, стоящие по обе стороны.

— Твой Медальон всё ещё с тобой, доченька? — спросил старый Король.

— Да! — с необычным для неё жаром ответила Сильвия. — Неужто ты думаешь, что я способна потерять его или забыть о нём! — Говоря это, она сняла с шеи цепочку и положила Медальон на ладонь своему отцу.

Бруно с восхищением смотрел на него.

— Так сияет! — сказал он. — Как маленькая красная звёздочка! Можно мне взять его в руки?

Сильвия кивнула; Бруно взял Медальон, отнёс к окну и подержал в вытянутой руке на фоне неба, чья темнеющая синева уже искрилась звёздами. Потом он возбуждённо побежал назад.

— Сильвия! Погляди-ка! Сквозь него можно смотреть! И он ни капельки не красный — он же голубой! И слова на нём стали другими! Взгляни сама!

Сильвия тоже разволновалась, и двое детишек принялись внимательно разглядывать Медальон, держа его на свету и вслух читая буквы.

— Так это же тот другой Медальон! — воскликнул Бруно. — Помнишь, Сильвия? Который ты не выбрала!

Сильвия с озадаченным видом взяла у него Медальон и повертела его перед глазами.

— Он голубой... с одной стороны, — тихо произнесла она. — А с другой стороны он красный! Словно их здесь сразу два... Отец! — внезапно воскликнула она, вновь кладя Медальон ему на ладонь. — Мне кажется, что Медальон и тогда был всего один!

— Значит, это ты выбрала, сама от себя, — поразмыслив, объявил Бруно. — Папа, а Сильвия может выбирать вещи от себя?

— Правильно, девочка моя, — ответил Король, обращаясь к дочери и пропуская мимо ушей затруднительный вопрос Бруно. — Камень был один и тот же, но ты правильно его тогда выбрала. — И он снова закрепил цепочку на Сильвиной шее.

— Сильвия любит всех — Все любят Сильвию, — пробормотал Бруно, становясь на цыпочки, чтобы ещё раз взглянуть на «маленькую красную звёздочку». — Когда смотришь на неё, она красная и слепит, как солнце, а когда смотришь сквозь неё, она голубая и спокойная, как небо!

— Как небо, где живёт Боженька, — мечтательно проговорила Сильвия.

— Где живёт Боженька… — повторил мальчик, подойдя к Сильвии и встав рядом с ней, спокойно глядящей в ночь. — Скажи, Сильвия, что делает небо таким голубым и прекрасным?

Сильвины губы задвигались, готовясь что-то произнести, но голос зазвучал слабо-слабо и словно издалека. Видение исчезало, как я в него ни всматривался, но на один ошеломляющий миг мне показалось, что не Сильвия, но ангел глядит этими доверчивыми карими глазами, и голос, принадлежащий ангелу, произносит губами Сильвии:

«Это Любовь».