Рабочие будни - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 32

Таши смотрел на душераздирающую сцену более чем равнодушно. Суетились девушки, им пытались помочь чужие люди… Некромант незаметно отступил за стойку. Сейчас ему здесь не место.

Так, заметил кто-нибудь ту лошадь? Еще и время неудачное, полдень, жара, людям только и дел, что в окошко смотреть…

В этот день было продано больше ста чашек ланти.

Да, непорядочно наживаться на чужой смерти, тем более на детской, но Каирис и не наживалась.

Все получилось само собой.

Просто сначала пришли родители несчастных, и их надо было утешить.

Потом городская стража, которая забрала тела детей.

Потом лекарь — за ребенком, что остался в живых.

А потом косяком пошли любопытные. Люди бывают страшными в своем желании знать. Именно это желание толкает их в космос и жерла вулканов, и именно оно заставляет подглядывать в замочную скважину. Как это ни печально. И лезут, и подглядывают… но поскольку все происходило в леанти, надо и туда зайти. Посмотреть. А так как просто сидеть невежливо да и не разрешат, вон какие громилы у двери стоят, — надо и заказать что-нибудь. Хотя бы чашку ланти. А ведь вкусно… Может, две?

Лейра сбилась с ног. Ее помощницы тоже. Каирис и сама разносила подносы, отвечая любопытным посетителям, что в окно не смотрела. Свидетели нашлись и без нее. И уверенно заявили, что это — Горичек. Все сошлось: мерлорский жеребец, сапфировый кулон, и даже… Таши понял, что ему показалось знакомым, когда он просматривал воспоминания Фирта. Это была «соколиная пыль» из Кьянти. То еще зелье. Дарит сладкие грезы, но при длительном применении разрушает и разум, и тело. Характерный признак употребления — синеватые белки глаз. Но поскольку у некоторых людей они от рождения такие, надо знать, куда смотреть. «Пыль» эта как раз втирается в уголок глаза. И ты — видишь. И улетаешь в иные миры. В страну вечного счастья…

Таши, кстати, никогда эту пакость не пробовал. На потомков листэрр все снадобья действовали по-другому. Но знать… знать он был обязан. Работа такая.

Кстати, за этот день он даже продал несколько свитков.

И все же, все же… мерзко как-то.

Таши дал себе обещание при случае устроить мерзавцу что-нибудь неизлечимое. Если он до этого доживет. Люди были настроены весьма решительно. И предложения, что сделать с подонком, который сбил детей и даже не соизволил остановиться… хорошо хоть кана Каллан… звучали самые разные.

Ничего милосерднее «повесить» среди них не было.

На следующий день в леанти снова было полно народа. И так же все обсуждали несчастный случай.

Двое детей погибли, третий был очень плох, но дядюшка убийцы, занимающий достаточно высокий пост — личный и сильно доверенный казначей градоправителя, — делал все, чтобы отмазать своего племянника. Для начала — парень исчез. И городская стража не могла найти его.

Предполагали, что либо он уехал из города, либо дядя его где-то спрятал. Но в любом случае нет такого закона — детей убивать.

Из страны подонка все равно не так-то легко вывезти, а пара магов в городе была. Один из них и отправил сообщение в столицу. Оттуда пришел приказ разобраться и доложить. И градоправитель занялся расследованием. Прежде всего, он публично на весь Тиварас заявил, что парня надо найти. И выяснить, не свели ли ненароком у него коня. А то ж! Боевые мерлорские жеребцы такие нежные, такие доверчивые, что их даже ребенок увести может. Два раза. Потом сказал, что весьма сочувствует своему казначею, мол, тот убит горем. И увольнять его будет жестоко. Посочувствовал и матери обвиняемого — мол, ей-то каково… сначала мальчика без отца растить, а потом такое услышать…

Люди молчали. Хотя руки у многих выразительно сжимались в кулаки.

Совесть иметь надо, господин градоправитель! Совесть!

Но, как и многие власть имущие, градоправитель искренне считал простой народ стадом баранов, которых надо стричь и резать. И драть с них три шкуры. А для чего они еще?

Не прислушиваться же к ним… Еще не хватало!

На третий вечер после происшествия, когда народ разошелся, Таши попросил у Каирис чашечку леанти.

Лейри выглянула из кухни, крикнула, что сейчас сварит свежий, как Таши любит — с рохраном… и исчезла.

Каирис опустилась на стул. Руки ее дрожали.

— Плохо? — посочувствовал ей Таши.

— Омерзительно и тошно. Как будто мое дело на крови стоит, — глухо ответила девушка.

— Ты ни в чем не виновата.

— Знаю. Один из погибших был сыном моей соседки, тетушки Мирон. Она прачка. Муж рыбак был, утонул. Сын один остался. Красавец, умница, мальчишка один у матери… был…

— Один? — уловил главное Таши.

Каирис опустила глаза.

— Сына тетушки Мирон звали Рито. Она теперь сама при смерти. Как услышала про смерть мальчика, так на месте и упала. Не встает. Мы с соседями приглядываем за ней, но она все сына зовет…

Таши кивнул. Больно, печально, но…

— А что слышно про виновника?

— А ничего! — вдруг яростно сверкнула глазами Каирис. — Ничего!!! Ничего этой гадине не будет! От всего он откупится! И уедет!

— Куда ж?

— Да хоть куда! Фиран с его дядей наворовали столько, что им на шесть откупов хватит! Таши, ты понимаешь, сейчас подлеца прячут, чтобы его люди в клочья не разорвали. Значит, сидит он где-то и ждет, пока или оправдают его, или назначат наказание какое полегче.

Ждет, мразь! Таши вздохнул:

— Не рви себе сердце, Кай. Ты не можешь облагодетельствовать всех.

— Тетушка меня пирожками угощала, маленькую, с отцом дружила…

Кай бессильно уронила голову на руки. Лейри сама поставила поднос на стол и выразительно посмотрела на некроманта. Таши чуть поколебался и коснулся ладонью темно-русых волос.

— Не надо, Каирис. Не плачь. Обещаю, все будет хорошо.

— У кого? У тетушки Мирон, которая умирает? Он ведь и ее убил, этот подлец. Растоптал конем и даже не остановился, Таши. Три человека, три судьбы… и будет ли жив третий мальчик, неизвестно. Лекари молчат, и маги молчат.

Таши погладил девушку по голове уже смелее.

— Обещаю. Виновный понесет наказание.

Судя по тому, как смотрела Каирис, — не поверила. Ну и ладно.

Он — некромант, а не свиток с клятвами. Будет возможность, поквитаемся, Горичек.

А возможность еще будет, он уверен…

— Что сидишь?

— Пошел ты…

Шуруш Фиран покосился на Горичека. Парень был мрачен. Еще бы — вляпался так вляпался. Нет, особой вины за собой он не чувствовал. Подумаешь, несколько мальчишек из простонародья подавил. Плевать на них три раза! Еще народятся!

Но…

Когда ты даже домой вернуться не можешь, потому что есть опасность попасть в руки разъяренной толпе…

Когда ты сидишь почти десять дней взаперти без всяких развлечений…

Когда даже медяка на расходы не осталось, а слугам приказано не выпускать тебя и не прислушиваться к твоим просьбам…

Как-то это неприятно.

В тот вечер дядя нашел Горичека в загородном домике. Стащил с проститутки, ее выпроводил за дверь, а племяннику устроил разнос. Впрочем, особого действия скандал не возымел. На похмельную-то голову, одурманенную наркотиком, — какие уж тут нравоучения. Поняв это, дядя в который раз встряхнул племянничка, отвесил ему пару подзатыльников и отволок туда, где его точно искать не будут. В загородное поместье Фиранов.

Там-то до Горичека и дошло, что именно он натворил.

Если честно, он даже не помнил про мальчишек. «Соколиная пыль» резко меняет восприятие реальности. Ты видишь потрясающие картины, но на самом деле можешь тупо упереться в стену. Окружающий тебя мир плохо соотносится с сознанием, одурманенным грезами. Так, прозвучал где-то на границе сознания крик, и все.

Это сейчас до парня начало доходить… Нет, откупиться он может. Но вот вернуться домой… Можно попробовать. Только результат будет — ой-ой-ой… толпа его на клочки разорвет. Надо куда-то переезжать, чем-то заниматься… а он не привык! Тут он под крылышком дядюшки, на полном его содержании и под его прикрытием. А вот где-то там…