В мире фантастики и приключений. Выпуск 3 - Варшавский Илья Иосифович - Страница 50

– Подумаем, - ответил биолог, умеряя свой пыл и усаживаясь напротив Мэрса, - отодвинем пока моральные соображения на второй план и рассмотрим лишь техническую сторону. Мне кажется, здесь нет ничего невозможного. Об этом я уже не раз думал. Антор, садитесь тоже, мне неудобно смотреть на вас, задирая вверх голову.

Я отодвинул стул и уселся за стол. Биолог между тем, выпив воды, продолжал:

– Миллионы лет - срок, конечно, страшный, но,.. - он сделал паузу, - мы же собираемся направить послание в будущее, а не в прошлое, так что здесь нет принципиальных затруднений!

– От этого нам не легче, - заметил я.

– Нет, легче! И неизмеримо легче! Спор сразу перестает быть риторическим, как тут выразился Мэрc, и появляется почва для обсуждения. Это главное. Вы согласны со мной?

– Ну, в этом смысле… - неопределенно ответил Мэрc, - можно считать - согласен. Однако подумайте, миллионы лет!

– Думал! - отрезал биолог. - Представьте себе, думал! Я позволю задать вам несколько вопросов, не возражаете?

Мэрc равнодушно качнулся на стуле, показывая, что против вопросов он не возражает, хотя и считает их бессмысленными. Я устроился поудобнее, приготовившись к очередному поединку моих товарищей.

– Итак, - Дасар встал со своего места и навис над Мэрсом, - прежде чем рассуждать о том, много или мало несколько миллионов лет, спросим себя, что такое время и как мы его измеряем.

В глазах Мэрса появился какой-то огонек, словно загорелась индикаторная лампочка, свидетельствующая о пробуждении интереса.

– Я слушаю вас, продолжайте, если не ошибаюсь, вы из стоячего болота риторики хотите перебраться в бурное русло философии. Только осторожнее, здесь есть подводные камни.

– Благодарю за предупреждение, - биолог, следуя традиционным правилам вежливости, прикоснулся левой рукой к правому плечу, - но я буду плавать на поверхности явлений, и подводные камни мне не страшны. Спрашиваю снова, что же такое время и как мы его измеряем?

– Время - это… - начал было Мэрc, но Дасар перебил его:

– Э-э-э… не надо! Знаю, что вы скажете. Позвольте мне самому и ответить. Время, на мой взгляд, это количественное выражение происшедших изменений, а не какой-то там вид пространства или еще что-то - словом, время не есть самостоятельная физическая категорий, в чем вы хотели меня убедить. Если имеются изменения, тогда, и только тогда, можно говорить о времени, как выражении этих изменений. Например, я старше вас, Антор, не потому, что родился, когда вас еще не было, а потому, что в моем организме изменений накопилось больше, чем в вашем! Вы поняли мою мысль?

Биолог в упор смотрел на меня, но, не получив ответа, снова повернулся к Мэрсу:

– Так что вы скажете?

Тот неожиданно рассмеялся:

– Вы, литам Дасар, вопреки обещаниям, поплыли отнюдь не по поверхности, а опустились на некоторую глубину, и подводные камни, о которых я говорил, подстерегают вас. Но сейчас, принимая пока ваши рассуждения, хочу спросить, какой же практический вывод из всего этого, применительно к проблеме, которую мы начали обсуждать?

– Самый непосредственный.

– Может быть, вы скажете более определенно?

– Охотно.

– Так мы слушаем вас, - сказал Мэрc.

Биолог обошел вокруг стола и уселся напротив нас.

– Здесь, на Хрисе, - вы это, Мэрc, отлично знаете, так как занимались соответствующими исследованиями, не происходит почти никаких изменений. Этот мир словно застыл, и время для него остановилось. На Арбинаде возникнут и исчезнут горы, материки, моря. По длиннейшей лестнице эволюции живые существа будут неутомимо карабкаться вверх до уровня человека, а здесь всеостанется почти таким же, как мы это видим сейчас. И для нашего послания, адресованного тем, кто придет сюда после нас, не страшны миллионы лет, которые вас так пугают. Надеюсь, я высказался ясно?

Мэрc.утвердительно качнулся вперед:

– Вполне. С этого можно было начать сразу, не вдаваясь в рассуждения о сущности времени.

– Может быть, но вы страшились миллионов столетий, мне хотелось показать вам, что сами по себе годы ничего не значат, кроме пустой арифметики. С таким же успехом, как о миллионах лет, вы могли говорить о миллионах звезд, окружающих нас, и по этой причине считать мое предложение бессмысленным, риторическим, позволю себе напомнить ваше определение.

– Значит, вы предлагаете, - сказал я, - оставить где-нибудь на Хрисе нечто вроде посылки будущим арбинадцам в надежде на то, что со временем они придут сюда и найдут это послание?

– Совершенно точно. Арбинада - это их дом, а Хрис - порог этого дома, балкон, так сказать, на который они рано или поздно выйдут подышать свежим воздухом космоса. Нужно лишь положить наше послание в такое место, которое привлечет внимание будущих хозяев, и в этом вопросе я полагаюсь на Мэрса и его товарищей - они лучше знают Хрис, чем мы с вами, Антор. Вы все еще против, Мэрc?

– Нет, почему же? - ответил он. - Но такой взгляд в будущее, эта вера в грядущих людей и наш примитивный способ общения с ними отдают каким-то пессимизмом. Вам это не кажется, Дасар?

– В чем именно вы усмотрели пессимизм?

– Да во всей этой идее.

– Не понимаю, - заметил я, - мне казалось очень заманчивым послать наш привет будущему человечеству.

– Видите ли, - медленно проговорил Мэрc, - на мой взгляд, питать такую горячую веру в грядущее человечества соседней планеты - это значит потерять веру в собственное человечество. Вдумайтесь сами, вот нас здесь трое случайных представителей церексианцев, и мы от лица миллионов других людей, не спрашивая их мнения, хотим обратиться к другим мыслящим существам. Почему мы должны действовать в одиночку? Разве нельзя это сделать более организованно, в больших масштабах, с большими шансами на успех? Или вы, Дасар, вы, антор, не верите в своих соотечественников? Почему вы берете на себя эту миссию?

– Я ждал этого вопроса, Мэрc, - сказал Дасар, расстегивая свою куртку, словно ему было жарко, - и отвечу вам. Позвольте мне сражаться вашим же оружием. Да, я не верю, что наше человечество в данный момент пойдет на это. Не люди Церекса, а те, кто стоит над ними. Ведь они не хотят даже подумать о судьбе своего народа, какое им дело до грядущего Арбинады! И вы это отлично знаете, Мэрc!

– Знаю, потому и говорю. Но до появления арбинадцев пройдут еще миллионы лет. Может быть, мы спешим, Дасар? А? Ведь еще есть время, на Церексе не всегда будут господствовать те, кому все безразлично, кроме собственной шкуры. И потом, - голос Мэрса зазвенел, - позвольте спросить, Дасар, какую же судьбу вы предрекаете нам, церексианцам, в будущем? Куда мы денемся? Что станет с нашим человечеством? Почему вы не допускаете, что мы через миллионы лет не войдем в непосредственный контакт с арбинадцами? Да и появятся ли они? Ведь впереди у нас миллионы лет, я все же повторяю, миллионы! За это время, под нашим воздействием, весь ход эволюции на Арбинаде может измениться и пойдет не естественным путем, а как-то иначе, и человек там никогда не появится. Может быть, мы заселим Арбинаду и сделаем ее своей второй родиной?! Что ограничивает наши возможности?

– Ну нет! - воскликнул я. - Жить на Арбинаде, бр-р, одна тяжесть чего стоит! Скорее мы заселим Хрис!

– Мы его и так уже заселили, - печально улыбнулся Мэрc. - Так что же вы молчите, Дасар?

Биолог откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на нас. Машинально застегнув свою куртку наглухо, так что ворот сдавил ему шею, он произнес с расстановкой:

– Э-э, вы считаете меня пессимистом, я значит не верю в человечество. - Дасар резко встал. - Чу-дес-но! Вы, Мэрc, будете жить вечно?

– Что за ерунда, литам…

– Нет, постойте! Вы с надеждой глядите вперед, имея в виду не самого себя, а грядущие поколения, - и вы оптимист, а я пессимист, - потому что верю в грядущее нового человечества! Где логика? В мире нет ничего вечного, Мэрc, одно сменяет другое - это закон природы! Человечество возникло, и оно исчезнет, рано или поздно, с тем чтобы возникнуть снова в другом месте и в другое время. Мы еще не постигли этих законов и не знаем, почему и когда это случится, но так будет. Правда, человеческое общество - это особая категория. Во многом мы держит собственную судьбу в своих руках. В этом наша сила и наша слабость. Да, Мэрc! И слабость тоже! Наш разум, наши эмоции в какой-то момент могут не удержать нас, и тогда, возможно, свершится непоправимое. Так, к сожалению, было на Церексе!