Церковная песня [Гимн Хаоса] - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 52

Каддерли бросился на помощь, перехватив поудобнее свою трость. Впрочем, прежде чем он добрался до врага, Иван взял ситуацию под контроль. Он ухватил скелета за запястья и завертелся со всей дури.

Каддерли рухнул на землю, чуть не получив костяной ногой по лицу. Иван раскручивал скелета все сильнее, затем подошел на шаг ближе к стене, и кирпичи сделали свою работу. Скелет разлетелся на части, а Иван остался с двумя костяшками в руках.

Последний скелет навалился на дварфа, и тот, слегка потерявший направление от недавних упражнений, принял его первый удар прямо в лицо. Снова Каддерли бросился, было, на помощь другу, но другой скелет приближался с все еще застрявшим в ребрах шлемом дварфа.

Иван ударил кулаком по ребрам нападающего. Коротенькие ножки дварфа понесли попавшегося скелета к ближайшей стене. Когда скелет врезался в стену, Иван не остановился, каждый его мускул напрягся и дварф ударил единственным имеющимся в его распоряжении оружием – лбом.

Удар пришелся в голову, и череп взорвался, не выдержав соприкосновения с одной стороны со стеной, с другой – с не менее твердым лбом дварфа. Осколки кости разлетелись в стороны, затерявшись в пыли, а Иван отлетел назад с кровоточащим лбом.

Каддерли ударил оставшееся чудовище своей тростью, затем кинул болас в лицо, потом еще раз. Упрямая тварь шла вперед, размахивая костлявыми руками, заставляя Каддерли отступать. Впрочем, вскоре Каддерли уперся в стену, и отступать стало некуда.

Одна рука крепко ухватила Каддерли за плечо. Вторая ударила по лицу. Он хотел поднять руку для защиты, но рука скелета крепко держала его, а костлявые пальцы все глубже зарывались в плоть. Он предпринял отчаянную попытку перехватить руку скелета, выкрутить ее и освободиться из захвата, но такой прием был рассчитан на то, чтобы выкрутить мускулы и сухожилия, а болевой шок должен был завершить дело. Но у скелетов не было ни мускулов, ни сухожилий. И боли они не чувствовали.

Каддерли схватился рукой за голову скелета, стараясь оттолкнуть череп назад – и тут же скелет укусил его за запястье.

Затем внезапно череп исчез и полетел куда-то в сторону. Каддерли не мог ничего понять, пока второй удар топора Ивана не разломал скелета насовсем.

Каддерли оперся о стену, хватаясь за свое окровавленное запястье. Но мгновение спустя он забыл о своей боли, когда увидел, в каком состоянии находится Иван.

Обломки черепа впечатались в лоб дварфа. Кровь обильно текла по лицу дварфа, по шее и из бесчисленных порезов на узловатых руках дварфа. Что было еще страшнее, обломок ребра скелета торчал из его живота. Трудно было сказать, насколько глубоко проникла кость, но рана выглядела ужасно, и Каддерли даже удивился, что дварф все еще стоит.

Он двинулся к Ивану, намереваясь поддержать его, опасаясь, что тот сейчас свалится. Иван грубо отстранился.

– Не время для нежностей, – рявкнул дварф. – Где тот гад, что убил моего братика?

– Тебе нужна помощь, – ответил Каддерли, перепуганный состоянием дварфа. – Твои раны…

– Забудь, – рявкнул Иван. “Отведи меня к тому, кто убил моего братика!

– Но, Иван, – продолжал упрямиться Каддерли. Он указал на ребро.

Глаза Ивана расширились, когда он увидел жуткую рану, но дварф только пожал плечами, схватился за кость, выдернул ее, и спокойно отбросил, как будто не заметив несколько дюймов крови на ней. Точно таким же беспечным было и отношение Ивана, когда он попытался надеть шлем и обнаружил, что тот не налезает из-за впечатавшихся осколков черепа. Он отколупал несколько осколков, а затем, ворча, с трудом натянул шлем.

Каддерли мог только предположить, что туман довел ярость дварфа до того уровня, когда он уже не воспринимал боль. Он знал, что дварфы крепкий народец, а Иван был крепким даже для дварфа, но в такое уже нельзя было поверить.

– Ты сказал, что отведешь меня к нему! – рычал Иван, и Каддерли послышалась угроза в его словах. – Ты сказал, что найдешь путь! – Но все же потом уступил, отодрал кусок от плаща Каддерли и перевязал им раны.

Каддерли пришлось довольствоваться этим. Он знал, что лучшее, что сейчас можно сделать для всех, включая Ивана – это найти бутылку и закрыть ее как можно быстрее. Только тогда разъяренный дварф позволит кому бы то ни было перевязывать его раны.

Только тогда… Но Каддерли не был уверен, что дварф столько протянет.

Вскоре они пришли в уже знакомую часть лабиринта, где ранее повстречали скелетов. Сейчас все было тихо, даже слишком, но Каддерли получил возможность сосредоточиться и вспомнить свой первый поход. Он повел Ивана по ряду соединяющихся туннелей, и, казалось, вел правильно, когда он заметили какое-то движение в дальнем конце коридора, на самом пределе узкого луча света.

Иван его тоже заметил и немедленно бросился вперед; скорбь по погибшему брату превратилась в неконтролируемую боевую ярость. Каддерли запутался в своем патронташе, тщетно пытаясь не отставать от дварфа, и умоляя его отпустить врага.

На этот раз это был одинокий скелет, бредущий без цели, но все же среагировавший на бросившегося к нему дварфа.

К этому моменту Каддерли пришел к очень важному решению.

Он взял фонарь в одну руку, а заряженный арбалет в другую, прицелившись между рогов дварфа в лицо скелета. Каддерли никогда не собирался использовать свой крохотный арбалет в качестве оружия, особенно для стрельбы разрывными дротами. Он задумывал его как средство открывания запертых дверей, или для отстреливания надоедливых ветвей, которые скребутся в окно, либо для других мирных целей. Также, приходилось признать, что арбалет был сделан ради чистого интереса смастерить арбалет дроу. Но Каддерли поклялся самому себе, в качестве компенсации за создание оружия, что никогда не будет использовать разрывные дротики, или сам арбалет против живой цели.

На сей раз, было что возразить. Вряд ли Иван выдержал бы еще один бой, даже против скелета, да и не был тот живым существом. И все же, вина уже висела над Каддерли когда он целился. Было ясно, что сама суть клятвы уже нарушена.

Каддерли нажал на спуск. Болт перелетел через голову Ивана и ударил в лицо приближающегося скелета. Первоначальный удар не был столь силен, но затем ампула разбилась, передав инерцию маслу удара. Когда спустя мгновение пыль рассеялась, черепа и шеи скелета не существовало.

Безголовые кости постояли еще немного, а затем с треском рухнули на пол.

Иван, бывший всего в нескольких шагах, встал как вкопанный, и уставился на это явление. Он медленно повернулся к Каддерли, который виновато пожал плечами и отвел взгляд.

– Так было надо, – пробормотал Каддерли скорее себе, чем дварфу.

– И неплохо вышло! – сказал Иван возвращаясь. Он хлопнул Каддерли по спине, хотя тот вовсе не чувствовал себя героем.

– Пойдем дальше, – тихо сказал Каддерли, пряча арбалет.

Они прошли под еще одной аркой, и Каддерли уже казалось, что они на правильном пути, когда впереди показалась развилка. Оба туннеля шли примерно в одном направлении. Каддерли ненадолго задумался, потом пошел по правому. Он прошел всего несколько шагов, когда вдруг почувствовал, что ошибся. Пришлось, несмотря на ворчание Ивана, вернуться, и идти по уже знакомому левому коридору. Этот коридор был совсем короткий, потом сворачивал налево, значительно расширяясь.

Стоящие саркофаги заполняли комнату, подтверждая правильность выбранного маршрута. Всего несколько шагов и налево… Вдали маячила дверь, из щелей которой пробивался свет.

– Это то место? – Требовательно спросил Иван, но не стал слушать ответа. Он бросился вперед прежде, чем Каддерли успел кивнуть в ответ.

Снова Каддерли попытался придержать пыл дварфа, желая быть поосторожней. Он был всего в нескольких шагах от Ивана, когда последний саркофаг распахнулся, и из него вышла мумия, преградив дорогу. Слишком взбешенный, чтобы обратить на это внимание, Иван даже не снизил скорость, но Каддерли больше за ним не бежал. Молодого ученого парализовал страх, его поразила неприкрытая злоба, источаемая мертвой тварью. Скелеты, конечно, могли напугать, но рядом с этим чудовищем они казались небольшой помехой.