Человек без сердца - Коган Татьяна Васильевна - Страница 32

Позавчера Макс привез Насте ее заказ – розового плюшевого слона. Девочка обхватила ручонками игрушку и исподлобья взглянула на него.

– Ты меня заберешь?

Макс мысленно выругался, презирая себя за то, что причиняет боль этому несчастному крохотному созданию. Он присел на корточки и заглянул в серые, полные надежды глаза.

– Принцесса, не могу пока, прости. Давай я буду приходить к тебе почаще?

Девочка надула губы и отвернулась, демонстрируя обиду. Макс осторожно повернул ее личико к себе.

– Я обещаю, что приведу к тебе твою маму. Она заблудилась, и я никак не могу ее отыскать. Ты дашь мне еще немного времени?

– Почему я не могу ждать ее дома? – резонно спросил ребенок.

– Потому что я не могу оставить тебя дома одну. И брать с собой на поиски тоже не могу. В лесу холодно и сыро; ты устанешь, замерзнешь и заболеешь.

– У меня есть няня. – Настя топнула ножкой и бросила слоника на пол. – Няня Зина.

Макс нервно выдохнул. С этой девчонкой было так же сложно договориться, как и с ее матерью. На все-то у них имелись веские аргументы.

Няня Зина, работавшая в доме Гончаровых, обратилась в полицию с заявлением об исчезновении хозяйки. Сдав ребенка в органы опеки, женщина самоустранилась. Макс не осуждал ее: никому не хочется работать бесплатно и брать на себя ответственность за чужое чадо. Но как донести до ребенка эту взрослую ситуацию?

Макс поднял Настю на руки и подошел к окну. Внизу серела заасфальтированная площадка; там, где она кончалась, сиротливо стояли качели и невысокая горка, чуть поодаль располагались песочница и турник. Не слишком много развлечений для детворы. Немудрено, что девочка так рвется домой.

– Няня Зина ушла искать твою маму и тоже заблудилась. – Макс соврал первое, что пришло на ум.

Настя внимательно посмотрела на него, взгляд ее был не по-детски серьезен.

– Не ходи.

– Куда не ходить? – уточнил Макс.

– В лес не ходи. Ты тоже заблудишься и не вернешься. – Девочка схватила его за пуговицу рубашки и принялась крутить ее, бубня себе под нос: – Не ходи. Не ходи.

– Все в порядке, малая. Я мужчина, я найду дорогу обратно. Веришь?

Настя продолжала крутить пуговицу, сосредоточив на ней все внимание.

– Настюха? – окликнул ее Макс.

– Не ходи, – повторила она.

– Да что ты заладила! – рявкнул он, напугав девочку. Она отпустила пуговицу и сжалась от страха.

Воспитательница, находившаяся в комнате, с беспокойством поглядела в их сторону. Макс понизил голос:

– Я тебе обещаю, что никуда не исчезну. Слышишь, принцесса? – Он завел русую прядку за маленькое ушко.

Девочка затравленно посмотрела на него и поспешно кивнула, опасаясь очередного окрика.

«Вот кретин, – подумал Макс. – Вызверился на малую…» Женщины из семьи Гончаровых обладали врожденным умением выводить его из себя. Он опустил девочку на пол и устало оперся о подоконник. Настя постояла рядом несколько секунд, а потом зашагала прочь.

– Ты куда, Настюх?

Она не ответила. Подошла к плюшевому слону, подобрала его с пола и молча вернулась обратно, приняв точно такую же позу, как у взрослого дяди. Встала, прислонившись спиной к стене, и принялась сосредоточенно перебирать ворсинки на мягкой игрушке. Макс почувствовал острое желание схватить девчонку в охапку и унести отсюда к чертовой матери. Он снова присел перед ней и, борясь с обуревавшими его эмоциями, сказал:

– Мне надо идти, принцесса.

Каждый раз, когда Макс покидал интернат, его сердце ухало вниз, а глаза предательски увлажнялись. Он не был уверен, что поступает правильно, оставляя Лизину дочку на попечительство чужих людей, но и в целесообразности оформления опеки тоже сомневался. Его раздирали противоречия, и это паршивое состояние выводило из себя. Максим Гладко всегда предпочитал действие, считая, что нет ничего более утомительного, чем нерешительность, – и ничего более бесполезного. Но сейчас он колебался, боясь сделать неверный ход и тем самым усугубить положение.

Ночь была теплой; несмотря на поздний час, по улицам гуляли толпы народа. Макс оставил машину на служебной парковке и зашел в клуб. Двое его напарников уже были на месте. Один охранник отвечал за внутреннее помещение, двое стояли у входа. Каждые два часа менялись. Максу больше нравилось дежурить на улице, в самом клубе было слишком шумно. В общем-то, против веселья и громкой музыки он ничего не имел, раньше он часто зависал в стрип-барах, где подыскивал очередную любовницу. Но это было давно, очень давно, когда жизненные неприятности не угнетали, а лишь добавляли остроты. В нынешней ситуации вечный праздник, доступные женщины и откровенные танцы вызывали у него отторжение.

У входа постоянно ошивались посетители клуба – входили-выходили, звонили, курили, выясняли отношения. Пока никто не заводил смуту, Макс спокойно стоял на посту, вдыхая стылый сырой воздух. После трех ночи температура резко упала. Выбежавшие из клуба девицы зябко кутались в тонкие кофточки, пристукивали голыми ногами, обутыми в изящные босоножки, и поспешно прыгали в первое же такси, чтобы спастись от холода.

Макс думал о том, что Лизка сейчас тоже где-нибудь мерзнет. И наверняка костерит своих друзей на чем свет стоит за то, что не могут ее спасти. А больше всех злится на Макса, который клялся-божился в вечной любви и заботе, а сам ничего не предпринимает, чтобы вызволить ее из беды. Ладно, ладно, кое-что предпринимает. Но попытка приравнивается к бездействию, если не приносит результата. Разве Лизе легче от того, что ее ищут? Ей станет легче, когда ее найдут.

– Зажигалкой не поделитесь? – Красивая крутобедрая блондинка в коротком обтягивающем платье и распахнутом длинном плаще с интересом разглядывала Максима.

– Не курю.

Девушка ухмыльнулась и, продолжая изучать его, достала из кармана зажигалку и прикурила тонкую длинную сигарету.

– Вам не скучно? – спросила она, выпустив в сторону упругую струю дыма.

Макс мельком окинул взглядом фигуру девицы: длинные ноги, полные ляжки, тонкая талия, большая грудь. Все, как ему нравится.

– Не скучно.

Блондинка затянулась и долго не вынимала изо рта сигарету, неотрывно пялясь на охранника. У нее были большие крепкие кисти.

– Такой племенной самец и не идет на контакт. Обидно, – нахально улыбаясь, обмолвилась она.

Макс повернулся в ее сторону, не вынимая рук из карманов брюк. Прежде он запросто велся на подобные провокации и принимал вызов, обычно заканчивавшийся бурным одноразовым сексом. Сегодня от одной мысли об этом становилось тошно.

– Шла бы ты, принцесса, по своим делам, – не слишком вежливо посоветовал он.

– Даже так? – Девушка демонстративно кинула окурок ему под ноги. – Что, на мужиков возбуждаешься?

Макс заиграл желваками, подавляя желание рвануть сучку на себя и впечатать ее в бетонную стену. Не дождавшись его реакции, девица медленно развернулась и зашагала прочь, бросив через плечо:

– Одни пидоры кругом!

Макс с тоской подумал о том, что все не так, как должно быть. Раньше жизнь казалась простой и понятной. Никаких сложностей, недомолвок, закрытых тем. Друзья находились рядом, и мир крутился вокруг них. А теперь каждый новый день начинался с вопроса «Что делать?», и ответы в лучшем случае не радовали, а в худшем – приводили в бешенство.

Джек свалил в Германию неделю назад и даже не позвонил ни разу. Максу было обидно – он беспокоился за товарища, помогал ему, вон и приезд отца организовал, и в итоге не услышал ни слова благодарности. Да к чертям собачьим благодарность! Не это нужно Максу. Он всего лишь хочет, чтобы друг не отдалялся. Лизка пропала, Глеб держался особняком, если еще и Джекил уйдет в себя, то впору будет завыть от одиночества. Хорошо, хотя бы Сергей Иванович отвечает на звонки, держа его в курсе последних новостей.

– Ты чего такой хмурый? – полюбопытствовал напарник – двухметровый детина с совершенно детским, глуповатым выражением лица. – Такую кралю отшил. Вот если бы она мне предложила, я бы не растерялся.