Священный меч Будды - Сальгари Эмилио - Страница 44

Китаец вернулся к своим товарищам и сообщил им требование дикаря.

— Я никогда не соглашусь расстаться с моим ружьем, — объявил капитан. — Этот разбойник сыграет с нами какую-нибудь скверную шутку.

— Кто? Этот негодяй? — спросил Джеймс. — Да я его уничтожу в одну минуту, если только он осмелится протянуть свою лапу к моему карабину. Зададим им перцу, Джорджио! Во мне вся кровь кипит.

— Успокойтесь, сэр Джеймс, — сказал Мин Си. — У меня есть план, который, может быть, позволит нам отделаться от них.

Он вернулся к всаднику и, подумав несколько минут, сказал ему:

— Мы согласны отдать тебе оружие, убившее слона, но при этом хотим дать тебе совет.

— Говори скорей, пока я тебя еще слушаю, — отвечал брат раджи.

— Наше оружие могущественно, это несомненно, но, чтобы иметь возможность его употреблять, нужно пользоваться особым покровительством бога Гадми. Без него при первом же выстреле человек умирает.

Всадник сделал движение, выражавшее сильный ужас.

— Ты говоришь правду? — спросил он.

— Клянусь тебе. Ты находишься под покровительством Гадмы?

— Я — нет, а ты?

— Мы все четверо — мудрецы со священных источников Менама и, следовательно, нам покровительствует Гадма. А теперь, хочешь ты получить наше оружие?

— Нет! Нет! — отвечал брат раджи.

— Тогда отпусти нас. Всадник сделал гримасу.

— Ты слишком многого требуешь, — сказал он. — Мой брат лишился слона. Справедливость требует, чтобы и ты за это чем-нибудь поплатился.

— У меня только несколько унций серебра.

— Ну, так давай мне сорок унций серебра, и я отпущу тебя и твоих спутников.

Эта сумма была не слишком велика для путешественников, у которых в запасе имелось еще достаточно золота. Капитан, хотевший уехать как можно скорее, выдал сорок унций, но всадник вместо того, чтобы очистить дорогу, велел еще теснее окружить лошадей, которые были таким образом лишены свободы движений.

— О! — крикнул рассвирепевший американец. — Это что еще за шутки?!

— Придется пустить в дело оружие, — сказал капитан. — Эта сволочь не даст нам двинуться вперед, если мы не рассеем ее выстрелами.

— Дай нам дорогу! — обратился Мин Си к всаднику. — Разве ты все еще недоволен?

— Нет еще, — отвечал дикарь. — Ты проезжаешь по владениям раджи Ма-Конга; заплати за право проезда еще десять унций, и я уйду.

— Ты хочешь ограбить нас, разбойник.

— Давай десять унций.

— А если я не дам?

— Я велю тебя убить, — решительно отвечал туземец.

Китаец, видя его решимость не уступать, согласился отдать требуемые деньги.

На этот раз туземцы сдержали слово и разбрелись по равнине, направляясь кто к лесу, кто к трупу слона.

Путешественники, видя, что путь свободен, поспешили им воспользоваться и пустили лошадей в галоп по направлению к западу.

IX. От Салуина до Иравади

Теперь наши путешественники проезжали по той части страны, которая расположена между Менамом и Салуином, по местности, совершенно неизвестной, где, быть может, еще никогда не появлялись европейцы.

На западе тянулись несколько довольно высоких горных цепей, склоны которых были покрыты густыми лесами; с востока же, юга и севера расстилались огромные равнины, частью засеянные хлебными злаками, частью же покрытые плантациями индиго и сахарного тростника; местами долины перерезались ручьями и небольшими речонками. Хотя наши авантюристы и не знали страны, по которой проезжали, тем не менее они летели в галоп, направляясь к горам.

Мин Си скакал во главе, а позади него тесной группой двигались остальные, держа карабины у седла, чтобы быть готовыми дать отпор внезапному нападению воинов Ма-Конга.

К полудню наш небольшой отряд достиг подножия гор и храбро начал взбираться по склону, поросшему вереском и кустами нарда — растения семейства тростниковых, которое растет только на сухой и каменистой почве.

Всадники, несмотря на частые препятствия, попадавшиеся при подъеме, продвигались вперед довольно быстро и к заходу солнца достигли вершины гор.

Второго сентября они уже спускались с противоположного склона на равнину, бесплодную, без единого дерева, без травинки, почти совсем выжженную.

— Что это, точно здесь был пожар? — спросил удивленный Корсан.

— И поджог был сделан самими жителями, — сказал Мин Си.

— С какой целью?

— Разве вы не видите разбросанные повсюду небольшие скелеты?

— Да, да, я их вижу. Их целая тысяча, две, десять тысяч. Каким животным они принадлежат?

— Мышам.

Американец разразился неудержимым хохотом.

— Может быть, жители этой страны подожгли степь с целью истребить мышей?

— Именно, Джеймс, — отвечал капитан.

— Неужели они боятся этих грызунов?

— Очень, и не без причины, так как случается, что эти грызуны нападают целыми полчищами, которые пожирают все на своем пути.

— Откуда же они появляются?

— С гор, Джеймс. В Бирме мыши являются страшным бичом для населения. Через неопределенные промежутки времени эти острозубые хищники наводняют собой равнины, истребляя жатву и осаждая селения, которые жители спешат покинуть.

— Вот удивительно! Неужели невозможно их истребить?

— Огнем — можно; впрочем, и то не всегда. Их такие массы, что они тушат пламя своими телами. Их и реки не останавливают, а только задерживают, и надо видеть, в каком порядке они их переплывают. Говорят, что ни одна из мышей не отобьется и не утонет.

— Ради чего же зверьки пускаются в такой дальний и опасный путь?

— Когда в горах и на холмах не остается никакой пищи, мыши, гонимые голодом, густыми массами спускаются на равнины, и бывали случаи, когда жители терпели голод из-за мышей.

— Это настоящая казнь египетская.

— Именно, Джеймс.

— Мне очень хотелось бы увидеть хоть одну колонию мигрирующих мышей.

— Лучше бы и вовсе их не видеть. Мне не хотелось бы быть съеденным этими грызунами.

Разговор их был прерван раскатом грома, прокатившегося по отдаленному горизонту, уже покрытому тучами.

— Дождливое время года опять возвращается, — сказал капитан.

— Как, разве дожди еще не кончились? — спросил Корсан.

— Нет. Они продолжатся еще целый месяц. Реки Бирмы еще не выступали из берегов.

— Значит, будут новые наводнения?

— Обязательно.

— Может быть, нам грозит опасность перенести повторение страшного приключения в Коо-Чинге?

— Не думаю. Мы доберемся до Салуина раньше, чем наступит наводнение.

— Во сколько миль вы оцениваете расстояние, отделяющее нас от реки?

— Прежде чем добраться до Салуина, надо будет переправиться еще через большой его приток. Так что всего нам придется сделать еще пятьдесят или шестьдесят миль. Погоняйте лошадей, друзья! Вот и дождь.

И в самом деле, небесные хляби начинали разверзаться. Сначала падали отдельные капли, потом пошел проливной дождь, сопровождаемый страшными ударами грома, яркими молниями и дьявольским ветром, гнавшим перед собой целые массы воды.

Путешественники, хорошо защищенные от дождя и ветра, с философским равнодушием принимали эти потоки воды, погоняя лошадей, которые вязли по колено в широких лужах, образовавшихся в низинах.

В полдень они по бамбуковому мостику переехали через приток, про который говорил капитан, а потом после короткой остановки поднялись на новую горную цепь, простиравшуюся еще на пятьдесят миль.

Дождь не переставал ни на минуту. По временам казалось, что всемирный потоп опять должен повториться. С гор неслись такие широкие и бурные потоки, что переезжать их было и опасно, и крайне затруднительно.

Вечером путешественники, измученные, промокшие, остановились около леса арековых пальм, широчайшие листья которых дали им возможность укрыться от дождя и поставить палатку.

Ночь была ужасна. Разразился страшный ураган, яростно ревевший в лесу и срывавший с кольев палатку. Никто не спал.

На другой день волей-неволей они опять пустились в путь, безжалостно нахлестывая бедных животных, едва не падавших от истощения.