Священный меч Будды - Сальгари Эмилио - Страница 43

На расстоянии сорока шагов всадники выпалили из ружей, не обращая внимание на беспорядочные прыжки лошадей.

Слон, получивший несколько ран, издал яростный крик, еще крепче стиснул несчастного, не подававшего никаких признаков жизни, приподнял его на двадцать футов от земли и расплющил о ствол дерева.

Всадники, видя, что пули не произвели желаемого эффекта, не нашли в себе достаточно смелости, чтобы повторить атаку, и, повернув назад, помчались со всей скоростью, на какую были способны их лошади.

Слон постоял в нерешимости, а потом со страшной яростью бросился за беглецами, ломая деревья и кусты с силой урагана. Рассвирепевшее животное было ужасно в своем гневе.

Лошади, трясясь от страха, скакали беспорядочными прыжками, вставали на дыбы, били задними ногами, не слушаясь поводьев, стараясь освободиться от всадников и не давая им возможности зарядить свои карабины.

Между тем слон летел прямо вперед, открыв рот, задрав хобот кверху, с разгоревшимися глазами, готовый обрушиться на своих противников.

Менее чем в пять минут он очутился за спиной у американца, который отчаянно боролся со своей лошадью, крутившейся на одном месте. Увидев так близко от себя страшный хобот, янки стал кричать:

— Помогите!.. Я пропал!..

Почти в ту же минуту он был сброшен на землю вместе со своей лошадью.

Колосс, весь в крови, нагнулся над ним, издавая протяжный крик. Хобот его свистел в воздухе, как бы не зная, какую выбрать себе жертву.

— Подлезьте под лошадь! — раздался голос, показавшийся американцу голосом капитана. — Смотрите в оба! Мы будем стрелять.

Все три всадника, как угорелые, мчались на помощь. Послышались три выстрела. Следом за ними слон, без сомнения смертельно раненный, закачался из стороны в сторону, закружился на одном месте и грохнулся наземь с глухим ревом.

VIII. Брат раджи Ма-Конга

Слон, пораженный одной из пуль в глаз, был мертв. Лежа на одном боку, зарыв один из клыков глубоко в землю, открыв рот с неподвижно лежащим хоботом, из которого текла целая река крови, он все еще внушал ужас.

Американец, к счастью оказавшийся не раненым, ходил вокруг этой огромной туши мяса, которую и пятьдесят человек не в состоянии были бы поднять

— Какое чудовище! — вскричал он, ощупывая себя как бы для того, чтобы удостовериться, что все его кости целы. — Сознаюсь вам, друзья мои, что он заставил меня дрожать. Еще одна минута — и мое бедное тело обратилось бы в мешок с раздробленными костями.

— Мы отомстим ему за эту неприятную четверть часа, сэр Джеймс, — сказал поляк. — Хобот слона — кусочек очень и очень лакомый.

— Разве тут только один хобот годится в дело? Я буду есть все и нагружусь до того, что сам превращусь в маленького слона.

— Нам надо бы также пригласить сюда и туземцев.

— Браво! Но где же они спрятались, что их больше не видно?

— Они убежали в лес, — отвечал капитан.

— А кто они были? Может быть, охотники?

— Может быть, даже хозяева слона.

— Разве это был не дикий слон?

— Не думаю, потому что эти туземцы были без оружия. Без сомнения, этот колосс изволил съесть слишком много сахара и масла.

— Что!.. Слон съел слишком много сахара? Разве он действует на него как виски?

— Именно, Джеймс. Чтобы приучить слона сражаться с другими слонами, их кормят почти исключительно сахаром и маслом. Уже в самом непродолжительном времени такие слоны становятся злыми и очень опасными.

— Тем сочнее будет его мясо. Черт возьми! Слон, откормленный сахаром и маслом! Ножи в руки!

Охотники тотчас же приступили к делу. Вооружившись своими bowie-knifes, они в одно мгновение отрезали одну из ног — тоже не менее лакомый и деликатный кусочек.

Капитан, который во время своих путешествий не раз пробовал мясо слона, взял на себя обязанность изжарить ногу по африканскому способу.

Он вырыл в земле порядочное углубление и, наполнив его сушняком, разжег огонь.

— Что вы делаете? — спросил Джеймс.

— Я готовлю печь, — отвечал капитан.

Когда дрова прогорели, повар очистил углубление от угольев, уложил в него ногу слона, покрыл ее горячей золой и над всем этим развел новый костер.

Час спустя путешественники уселись на траве вокруг жаркого, издававшего приятный запах. Не успел американец занести нож, собираясь отрезать себе кусочек жаркого, как из лесу снова послышались звуки тамтама.

— Что случилось? — спросил янки, протягивая руку к карабину.

— Вставайте, друзья! — сказал Лигуза.

Человек восемьдесят или девяносто туземцев, вооруженных мечами и пиками, с огромными щитами, быстро надвигались на них, наполняя воздух грозными криками.

Среди этой группы на маленькой индокитайской лошадке с роскошной сбруей гарцевал красивый туземец в желтой шелковой одежде, вооруженный позолоченным мечом.

— Кто это? — спросил американец, скорее удивленный, чем испуганный.

— Это лаосцы, — отвечал китаец. — Разве вы не видите, что у них косы продеты в уши?

— Ну и ну! Вот это новость для меня! Вместо серег эти господа продевают в уши свои волосы. Что же им от нас нужно?

— Не знаю, но будем настороже. Мы в такой стране, где слонов чтят как божества.

— Эти люди способны напасть на нас, чтобы отомстить за смерть своего идола, — сказал капитан.

— Достаточно будет одного залпа наших карабинов, чтобы их рассеять, — сказал Казимир.

— Я боюсь противоположного, мой милый. Говорят, лаосцы очень храбры.

В это время туземцы подошли к слону и окружили его.

Всадник слез с коня, протянул руки к небу, потом к путешественникам и произнес длинную речь, посыпая труп великана плодами, цветами и горстями рису.

— Это сумасшедшие, — сказал Корсан. — Но что же означают все эти крики? Они похожи на крики испуганных гусей.

— Они призывают проклятия на наши головы, — сказал Мин Си.

— Плевать мне на их проклятия!

— И мне также, сэр Джеймс, — сказал Казимир.

— Я тебе верю, мальчик. После мы увидим…

Но американцу не удалось закончить фразу. Он вдруг сделал несколько прыжков в сторону и сразу очутился у костра, где двое туземцев, подкравшись тихонько к импровизированному столу, схватили жаркое и впились в него зубами.

— Разбойники! — завопил янки.

— Друзья, помогите!

Лигуза, Казимир и даже флегматичный китаец Мин Си бросились на туземцев, которые старались убежать с добычей, но преследование пришлось прекратить, потому что в это самое время остальные лаосцы стали собираться с оружием в руках вокруг нарядного всадника.

— Бросьте жаркое! — крикнул капитан Корсану, который опять намеривался пуститься вдогонку за ворами. — Все ко мне и беритесь за оружие! Здесь нам несдобровать.

— Дадим им сражение! — ревел американец, начинавший горячиться.

— Не увлекайтесь чересчур, Джеймс. На лошадей! На лошадей!

Туземцы быстро приближались, производя дьявольский шум. Капитан и его спутники кинулись к лошадям, пасшимся на расстоянии двухсот шагов, но едва они вскочили в седла, как были окружены всей воющей шайкой.

— Я выстрелю в эти поганые рожи, — заявил американец, заряжая карабин.

— Нет, Джеймс, не станем их раздражать. Мин Си, спроси-ка их, что им от нас нужно? — сказал Лигуза.

Китаец направил свою лошадь к вождю шайки и сделал ему знак, что хочет говорить. Шум мгновенно прекратился.

— Что ты хочешь от нас? — спросил Мин Си, глядя сверху вниз на главу шайки. — И кто ты, что смеешь нам грозить?

— Я брат раджи Ма-Конга, повелителя этой страны.

— Что же тебе нужно?

— Чтобы мне заплатили за слона.

— Назначь сумму, и ты ее получишь.

— Прежде всего, скажи мне, каким способом ты мог убить такое могущественное и такое крупное животное?

— Нашим оружием, — неосторожно отвечал Мин Си.

— Так отдай мне его.

— Это невозможно.

— Я тебе повторяю, что ты мне его отдашь, если хочешь отсюда уехать живым, и знай, что с братом раджи Ма-Конга шутки плохи.