Мастодония - Саймак Клиффорд Дональд - Страница 19

Бен нагнулся и забросил рюкзак на плечи.

– Надо бы присмотреть место для лагеря, – сказал он, – желательно около воды. Где-нибудь неподалеку должен быть родник. Давай припомним, как это было у нас дома – там повсюду была масса родников. Вспомни, Эйса, когда мы были пацанами. Сейчас, конечно, их поменьше.

Я кивнул.

– Один мы найдем без больших хлопот. Только вот приведу в порядок географию. Река все там же, к западу и югу, но курс ее изменился. Погляди, она течет теперь прямо, не делая изгиба, как раз к тому месту, где будет стоять Уиллоу-Бенд.

– Вижу, – сказал Бен. – Все выглядит немного непривычно, но, как я понимаю, холм и низины остались на своих местах. Мы в этом разберемся.

– Это – древняя земля, и она не так уж изменилась с тех пор, – заметила Райла. – Не было внутриконтинентальных морей. Не было ледниковой деятельности. Канзасское море находилось на много-много миль к западу от нас. За исключением, возможно, озер, больших масс воды в этом районе не было. По этой причине мы, возможно, не найдем зауроподов.

Я поднял рюкзак и надел лямки. Райла поправила киносъемочную аппаратуру. Бен пошел во главе, я – сзади. Среди кустарников справа от нас кто-то пискнул и побежал, шурша ветками. Я подумал, что это, вероятно, мелкое млекопитающее. Их много должно быть здесь, размером от мыши до кролика. Кролики, должно быть, уже были, опоссумы – определенно. Может быть, даже белки. Прячась от хищных зверей, бродивших вокруг, с трудом утоляя голод, эти мелкие суетливые зверьки должны были выйти на арену спустя десяток миллионов лет, чтобы заполнить мир, опустевший после массового вымирания рептилий.

Бен вел нас к реке, забирая к западу. Идти было трудно. Дорогу нужно было нащупывать. Если все время смотреть под ноги, чтобы видеть, куда ступаешь, то не удается постоянно смотреть по сторонам, а здесь мы инстинктивно знали, что нужно пристально наблюдать за всем, что творится вокруг.

Ружье становилось все тяжелее и неудобнее с каждым шагом, с каждой минутой. Нести его было несподручно, и я призадумался, что мне делать, черт возьми, если какое-нибудь паршивое плотоядное появится вдруг и направится к нам. Хватило бы и одного рюкзака, но ружье было хуже.

Черепаха – гигантская черепаха – высунула голову, крупную, как бочка, из маленькой березовой рощицы в нескольких сотнях футов от нас, моргая, поглядела в нашу сторону и двинулась своей дорогой. Увидев это явление, мы оледенели. Бен наполовину сбросил с плеча ружье.

Животное было определенно похоже на черепаху, но черепахой не было. На нем не было панциря, а были пластины, и оно продолжало двигаться, все время поглядывая на нас. Его мигательная пленка то открывала, то закрывала глаза. Зверь переваливался при ходьбе на коротких лапах, а брюхо его едва не волочилось по земле.

Справа от себя я услышал, как заработала камера Райлы, но оглянуться не мог. Я глядел на зверя.

– Не беспокойся, – сказал я, всей душой надеясь, что я прав. – Это анкилозавр. Он не хищник.

Теперь животное выползло из рощицы целиком, длина его была около пятнадцати футов. На конце хвоста, волочившегося за ним, была массивная костяная шишка.

Камера продолжала работать, а древнее животное остановилось. Оно хрюкнуло, подняло эту огромную шишку на хвосте и стукнуло ею по земле.

– Черт меня побери, – сказал Бен, – оно нас предупреждает.

– Не пугайся, – отозвался я. – Представь себе, что к нему подобрался карнозавр и получил по зубам таким хвостом.

Анкилозавр, поразмыслив, повернулся и степенно покатился прочь. Райла опустила камеру.

– Давайте все же найдем место для лагеря, – сказал Бен.

Получасом позже мы нашли его – родничок, вытекающий из склона холма, упрятанный между дубов и кленов, мощных деревьев, которые заставили меня вспомнить древние английские леса на иллюстрациях Теннисона старого издания.

– Замечательно, – сказал Бен, – убежище есть. Здесь, среди деревьев, до нас никакая крупная тварь так легко не доберется.

– Может быть, мы переоцениваем свирепость карнозавров, – сказал я ему. – Может быть, они тебя просто не заметят. Ты им покажешься странным, непохожим на их обычную добычу. Они могут нас и испугаться. И, кроме того, их здесь не может быть много.

– Если и так, – настаивал Бен, – шансов уцелеть при встрече у нас немного. Мы все должны быть связаны. Никто никуда от лагеря не отходит. И мы не сделали еще очень важное дело: как только поставим палатки, сразу пристреляем оружие.

Мы быстро разбили лагерь из двух маленьких палаток под деревьями, вырыли яму для костра, наломали хвороста, принесли его и сложили. Потом занялись своими нераспакованными рюкзаками.

– Ночью мы с тобой будем сторожить по очереди, – сказал мне Бен. – Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь наткнулся на нас по ошибке.

Когда в лагере было все в порядке, мы опробовали ружья.

– Старайся, – поучал меня Бен, – чтобы ружье лежало легко. Не напрягайся, не окостеневай. Упри приклад в плечо, но прижимай не слишком плотно. Он должен быть слегка свободен, но тоже не чересчур, чтобы не ударил тебя в плечо и не врезал в подбородок. Наклонись к ружью. Не слишком сильно, но нагнись в ту сторону.

У Бена все было прекрасно. Прежде он стрелял из ружей большого калибра, хотя и не такого крупного, как это. А вот со мной вышло не так. Я никогда не стрелял из чего-либо крупнее 22-го, но помнил, что говорил мне Бен, и вышло не так уж плохо. Первый выстрел чуть не вышиб мне плечо, отбросил назад на шаг или два, но не сбил с ног. Второй выстрел был лучше. Третий показался совершенно естественным. В четвертый и последний раз я даже не заметил отдачи. Большая одинокая береза, которую мы использовали как мишень, была измочалена пулями.

– Хорошо, – сказал Бен одобрительно. – Если бы ты позволил ему избить себя, ты стал бы бояться оружия и стал бы уклоняться от стрельбы. Когда это происходит, остается только бросить ружье, когда кто-нибудь приближается к тебе. В таком случае ты не смог бы попасть с тридцати шагов в стену амбара.

– Эйса, – мягко позвала сбоку Райла.

Я обернулся и увидел, что она сидит на земле, скрестив ноги, уперев локти в колени, и держит бинокль.

– Взгляни-ка вон туда. Там много маленьких групп и одиночных животных, но они сливаются с фоном, их трудно разглядеть. А вот там, слева от маленькой группы деревьев на гребне, который спускается к воде…

Она протянула мне бинокль, но он был слишком тяжел, и я не смог удержать его. Пришлось сесть и воспользоваться коленями для упора, как это сделала она.

Сначала в поле моего зрения попала группа деревьев, на которую указала мне Райла как на ориентир. В конце концов я поймал в окуляры какую-то тварь и скрипнул колесиком, наводя на резкость. Животное было приземистым, в позе для отдыха: тело откинуто назад, колени изогнуты, огромный хвост давал опору телу. Гигантский корпус держался почти вертикально, а отвратительная голова покачивалась из стороны в сторону, словно животное наблюдало за местностью.

– Как ты думаешь? Тиранозавр?

– Не знаю. Не уверен.

Дело было в том, что никто не мог быть уверен. От любого из динозавров остались только кости и в немногих случаях – иссохшие мумии с клочками неповрежденной кожи. Наши представления о них созданы художниками, которые реконструировали их облик как можно более точно, но во многих деталях даже не претендовали на уверенность.

– Не рекс, – констатировал я. – Передние ноги слишком велики. Может быть, другой вид тиранозавра – мы не можем быть уверены, что обнаружили ископаемые остатки всех видов. Но какой бы ни был это вид, это крупное животное. Присел там, отдыхает, легко поглядывает по сторонам, выискивая кого-нибудь послабее, чтобы сожрать его.

Я продолжал наблюдать за животным. Оно покачивало головой, но не шевелилось.

– Передние лапы слишком хорошо развиты, – заметила Райла. – Вот что ставит меня в тупик. Если бы мы были на десяток миллионов лет глубже в прошлом, я бы решилась сказать, что это аллозавр. Но здесь не должно быть никаких аллозавров. Они давным-давно вымерли.