Хозяева старой пещеры - Браун Жанна Александровна - Страница 3

— Я знаю, как надо, — сказал Колька. Он широко открыл рот, набирая побольше воздуха, и, зажмурившись, выпалил без запинки:

— Приказ по всем нашим войскам! От самого главного генерала! Приказываю вам с сегодняшнего дня бить всех фашистиков в хвост и гриву! Вот!

Он открыл плаза и обвёл ребят победным взглядом.

— Здорово! — восхитился Гошка.

— Ничего, — сдержанно заметил Ким, — только нам сейчас это не подойдёт.

Он вытащил из ящика синюю тетрадь в косую линейку и огрызок карандаша.

— Держи, Гошка. Я буду диктовать.

Сунув руку за борт кителя, Ким нахмурил брови и, немного помолчав, решительно сказал:

— Пиши. Приказ номер сто. По несокрушимой дивизии «Красная стрела». Наши разведчики узнали, что приборовкие противники хвастаются и грозят захватить нашу пещеру.

— И пляж, — подсказал Колька.

— И кусок песка под названием «пляж», — продолжал Ким. — Это пещера наша. Приборовские не имеют на неё никакого права. Приказываю всем полковникам несокрушимой и непобедимой дивизии «Красная стрела» гнать с нашего берега приборовских в шею! Пленных не брать. Победа или смерть! Ура, товарищи!

— Ур-р-р-р-а-а-а! — рявкнули полковники.

В пещере голоса неузнаваемо менялись, и дружное «ура» прозвучало гулко, как в пустой бочке. Хлипкое пламя свечи испуганно дёрнулось и погасло.

В наступившей глухой тишине стало слышно, как со стен пещеры, шурша, осыпается песок.

Где-то внизу, на обоих берегах реки, шла жизнь. По мосту, скрипя колесами, ехали телеги с удобрениями. Совхозные пастухи, щёлкая бичами, сгоняли стада на вечернюю дойку. В совхозном клубе играла музыка.

В пещеру не доносилось ни звука. От земляного поля тянуло пронизывающей сыростью. Ким чиркнул спичкой и зажёг тонкий фитиль огарка. Окинув взглядом притихших в темноте ребят, он неожиданно весело улыбнулся и, лихо сдвинув каску со лба на затылок, громко запел:

Ребята оживились.

— Пусть приборовские только сунутся! — выкрикнул Гошка, чувствуя необыкновенный прилив сил. Скажи ему сейчас Ким разнести всё Приборовье вдребезги — разнёс бы!

— Колька, завтра с утра собери в лесу побольше шишек, — прогнав улыбку с лица, уже властно распорядился Ким.

— Не смогу, — Колька виновато почесал за ухом, — с батькой завтра с утра в бригаду Озеро-село поедем. Кустарник опрыскивать этим… как его… гер… гарбацинами.

— Гербецидами, — поправил его агрономов Борька, — эх ты… гарбацина!

— Неважно, — быстро сказал Ким, придержав Кольку за руку, — зато ты, Борька, вчера от Митьки Соколова улепётывал со всех ног. А он послабее тебя. Ну, что молчишь?

Борька скривил губы и ничего не ответил.

— Жаль, Колька. Возвращайся побыстрее, — спокойно продолжал Ким. — Ну, тогда ты, Борька. Вся надежда только на тебя осталась. Нам без снарядов зарез, — и Ким выразительно провёл ребром ладони ниже подбородка.

— Ладно, — пробурчал польщённый Борька. — Я завтра еще до солнца встану и наберу.

Получив задания, ребята начали расходиться по одному, чтобы не привлекать внимания противника.

Последними уходили Гошка с Кимом. Они спрятали карту и тетрадку с приказом под ящик. Потушили свечу и, замаскировав вход в пещеру мешковиной и сухими ветками, начали осторожно спускаться вниз.

Над рекой было прохладно и тихо. За мостом, в зарослях камыша, сердито верещали лягушки. Левый берег вместе с кустарником и избами Приборовья слился в одну тёмную линию. И только на самом кончике высокого, устремлённого к небу шпиля на крыше совхозного клуба ещё задержался последний красноватый луч солнца.

Кое-где в домах засверкали огни. С каждой минутой их становилось всё больше и больше.

— Поздно как, — поёжился Гошка.

От реки тянуло влажной вечерней сыростью. Мальчишки побежали вдоль берега. Не успевший ещё остыть песок приятно согревал ноги.

Неожиданно в тёмном месиве кустов за холмом послышался жалобный стон. Затем какой-то непонятный, дёргающий за сердце скрежет.

— Ой, что это? — бежавший впереди Гошка остановился и схватил Кима за руку. — Там… там… в кустах, смотри, тёмное… Ой, шевелится!

— Сейчас я узнаю, что это, — как можно беспечнее сказал Ким. С трудом пересилив страх, он сделал осторожный шаг вперёд.

— Ким, н-не х-ходи, — простонал Гошка, удерживая друга за руку. — Вдруг оно кусается? Бежим отсюда скорее, а? — Гошка потянул Кима в противоположную сторону. — Бежим…

Ким решительно выдернул руку из потных пальцев Гошки. Бежать? Ну, нет. Пусть хоть сто чудовищ взвоют разом. Генерал Неустрашимый ещё ни перед кем не отступал! Он глубоко вздохнул и ринулся на шевелящееся в кустах тёмное пятно. Гошка ойкнул и закрыл лицо руками.

Раздвинув кусты, Ким остановился и присвистнул. Подложив под голову ружьё, на охапке сухих веток спал часовой Тимка-Самоучка. Он стонал, дёргался и скрипел зубами, словно и во сне продолжал сражаться с врагами.

Ким присел на корточки и потряс Тимку за плечо.

— Тим… проснись… Тим…

Тимка всхлипнул, поднял голову и обиженно потёр заспанные глаза.

— Ты чего же, Тимка, спишь тут, а?

— Да-а-а, думаешь, не страшно было? — Тимка ещё раз всхлипнул и обиженно надул губы. — Я ждал, ждал, когда ты придёшь, и уснул… Сам говорил — приду, а сам не пришёл…

— Ну, как же, Тимка, я пришёл, видишь? А ну, быстро отдай рапорт, как и положено часовому, да ещё полковнику!

Тимка недоверчиво глянул на Кима и, увидев, что Ким не смеётся, радостно вскочил. Схватив ружьё, он быстро вытер нос рукавом и, улыбаясь во весь рот, закричал:

— Товарищ генерал Неустрашимый, это я, часовой Тимка, тут стою. Никого чужих кругом не было. Один раз пробегал козёл Авоська и Гошкина мать. Она его ужинать искала. — Тимка подтянул штаны и жалобно закончил: — Есть как охота…

— Молодец, товарищ Тимка-часовой! Ты храбрый человек, — громко, чтобы слышал Гошка, сказал Ким и отдал счастливому Тимке честь. — А теперь быстро домой!

— Спасибо! — пискнул Тимка и, оседлав ружьё, гикая и подхлёстывая его веткой, понёсся сквозь кусты домой.

3. Засада

Мальчишки выбрались из кустов и помчались по узкой тропинке, почти не видной среди молодого ельника, в сторону Заборовья.

Впереди бежал Гошка. Он громко пел. Недавний страх сменил приступ отваги.

Выкрикивал Гошка и лихо хлестал хворостиной по тонким веткам еловой поросли. Прошлогодние листья мягко шуршали под ногами. Звонко пощёлкивали сухие ветки. Лёгкий ветерок разносил смолистый запах сосен. Капли холодной росы слетали с веток и колко холодили разгорячённые лица мальчишек.

— Завтра с утра на рыбалку пойдём! — крикнул Ким. — Удочки готовы?

— Ага! На озере в Копанях, говорят, рыбы развелось — ужас! Можно руками брать, правда!

— Смотри не проспи!

— Я?! У меня знаешь, какой сон? Я, если хочешь, хоть десять дней могу совсем не спать!

За толстыми стволами сосен неясно забелело здание школы. За школой длинной цепочкой сияли огни Заборовья.

Внезапно из-за поворота на тропинку выскочили тёмные фигуры. Резкий свист вспугнул стаю грачей на кривом вязе возле школы.

— В обход, братва! — одна из фигур взмахнула рукой и бросилась наперерез Гошке. «Санька! — мелькнуло в голове Гошки. — Засада!»

— Ки-им! — отчаянно закричал он и в ту же минуту почувствовал на плече горячую ладонь Кима.

— Быстрее! — прошептал Ким. — Становись спина к спине… убежать не успеем… их много!

Они едва успели стать спина к спине, когда приборовские окружили их со всех сторон. Некоторое время Ким и Гошка отчаянно отбивались. Чувствуя за своей спиной тёплое плечо товарища, Гошка молотил кулаками, как заведённый.