Башня - Сафонов Дмитрий Геннадьевич - Страница 35

По его расчетам, через час он должен был оказаться на месте.

«Целый час в моем распоряжении», — подумал Кстин.

И предался воспоминаниям.

Суббота… Это была суббота.

Странно, ведь это было только вчера, но он говорил «суббота», словно речь шла о каком-то давно ушедшем дне.

Так оно, наверное, и было. Этот день ушел, и Кстин знал, что он никогда больше не вернется.

Общение с человеком, который препарировал его мозги, закончилось. У Кстина было такое ощущение, что стоит только нажать на череп — и верхняя крышка откинется, как на шарнирах, открывая изрядно поредевшие извилины, будто психиатр вытащил оттуда половину, если не больше.

Он достал из нагрудного кармана деньги, отложенные на второй букет, и поехал к Башне. Ему пришлось прождать Марину несколько часов. Около двух он начал размышлять, стоит ли ему съездить в столовую и потратить очередной талончик — желудок настойчиво просил не забывать о нем, вспоминать хоть иногда, — но Кстин боялся, что Марина появится именно в это время… И решил посидеть хотя бы до четырех.

Она приехала в три. Его словно кто-то толкнул: он посмотрел на проспект и увидел знакомую вишневую «десятку». И хотя Кстин подозревал, что в Москве довольно много вишневых «десяток», он не сомневался, что это — именно та машина.

(На этом месте воспоминание, прокручиваемое в его мозгу, как кинопленка, будто споткнулось. Он поймал себя на мысли, что это тоже было предчувствие, которому он не придал значения. И кстати, не потому ли его вызывали в Москву и целую неделю перемешивали мозги большой ложкой? Не потому ли, что у него стали появляться предчувствия? Кстин отбросил эту мысль. )

Он встал с седла. Гвоздики больше не прятал — положил букетик на прогретый солнцем бензобак и подошел к краю подъездной дорожки.

Он увидел, что «десятка» замедляет ход, и понял, что его заметили, но для верности Кстин помахал рукой.

Машина остановилась перед мотоциклом, и Кстин, подхватив цветы, поспешил к водительской дверце.

— Здравствуйте! — сказал он, по обыкновению широко улыбаясь. — Сегодня прекрасный день, не правда ли? — «Главным образом, потому, что я вас снова встретил», — добавил он уже про себя.

На этот раз Марина не выглядела ни озабоченной, ни раздосадованной. Скорее немного усталой, но не печальной.

— Здравствуйте… — она поколебалась немного, а потом вышла из машины.

Кстин опередил ее движение и успел открыть дверцу прежде, чем она сама сделала это.

Марина вышла и потянулась. Она подставила солнцу лицо и прищурилась — так, словно впервые увидела его. «А ведь сегодня действительно неплохой денек», — казалось, говорила она. Затем она повернулась к Кстину.

— Как поживаете?

— Неплохо. Я, наверное, скоро уеду… Захотел еще раз вас повидать. — Он отошел к мотоциклу и вернулся с цветами. — Вы очень красивая, — сказал он, как заклинание, и протянул ей гвоздики.

— Да?

Марина слегка склонила голову набок и смотрела на него с легкой улыбкой. Кстин не мог оторвать от нее взгляд: он хотел впитать ее образ целиком, навсегда запечатлеть его в своей памяти; даже легкие лучи морщинок у наружных углов ее глаз казались ему восхитительными.

«Я бы многое отдал, чтобы перецеловать их все, одну за другой, медленно и нежно… »

Наверное, это отразилось на его лице, потому что Марина вздрогнула и отвернулась.

— Очень, — повторил Кстин. — Еще лучше, чем в среду.

— Спасибо…

Повисла неловкая пауза, в течение которой они пытались быстро найти какую-нибудь тему, бросить ее, как спасательный круг, чтобы не дать разговору уйти на дно.

— С машиной все в порядке?

— А куда вы уезжаете?

Они сказали это одновременно и, смутившись, поторопились поскорее ответить. Получилось так же — одновременно.

— Да, все нормально…

— Домой, в Серпухов…

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Давайте говорить по очереди, — предложила Марина.

Кстин кивнул:

— Начнем?

— Да.

— С вашей машиной все в порядке?

— Да, спасибо. Ездит, и слава Богу. Мне было бы очень тяжело без машины.

— Ну конечно. Я только удивляюсь, как вы здесь ездите?

Марина пожала плечами.

— Привыкла. Ко всему рано или поздно привыкаешь… — Она отвела глаза в сторону, задумавшись о чем-то.

— Ну? — спросил Кстин.

— Что?

— Теперь ваша очередь. Спросите меня, куда я уезжаю.

— Ах да, — облачко легкой грусти, набежавшее на ее лицо, исчезло. — Куда вы уезжаете?

— Домой, в Серпухов. Я же оттуда.

— А-а-а… — Марина окинула его взглядом. — Понятно.

— Это сильно заметно, да?

— Нет, ну… В общем-то, заметно.

Цветы по-прежнему были в руках у Кстина. Он вдруг встал на одно колено и протянул ей букет.

— Это вам.

Она прыснула, и ее плечи дернулись вверх. Марина оглянулась — не наблюдает ли кто за ними? — потом взяла гвоздики и смеясь сказала:

— Ну зачем вы так? Вставайте, вставайте.

Кстин встал и деловито отряхнул джинсы.

— Сразу видно, что вы ни разу не были в Серпухове.

— Почему?

— Потому что у нас дарят цветы только так.

— Что вы говорите? — она нахмурила лоб и покачала головой. — Неужели?

Кстин был очень серьезен. По крайней мере, он выглядел очень серьезным.

— Конечно. Только так. А что, в Москве по-другому? Расскажите, я сделаю, как вам привычнее.

Марина лукаво улыбнулась.

— Нет, пожалуй, не стоит. Мне нравится, как это делают в Серпухове.

— Вот видите, — назидательно сказал Кстин. — Еще немного, и вы захотите приехать ко мне в гости.

— Вы приглашаете?

— Уже пригласил.

— Спасибо. Я подумаю над вашим приглашением… Константин.

Она впервые назвала его по имени — осторожно, словно боясь чего-то. Оказалось, это совсем не страшно.

— Кстин. Можете просто Кстин. Мне так привычнее. Все в бригаде зовут меня именно так.

— В бригаде?

— Ну да, в бригаде Серпуховского МЧС. Я же спасатель.

— Как интересно… — удивилась Марина.

— Вы можете положить цветы в машину, тогда вам будет проще, — похоже, у него начал развязываться язык. Кажется, он чувствовал себя комфортнее и уже почти не смущался. — Ведь в этом месте полагается всплеснуть руками.