Радиошпионаж - Анин Борис Юрьевич - Страница 55

Вся операция проходила в режиме абсолютной секретности и полного радиомолчания. Напротив, береговые станции в значительной степени увеличили радиообмен. Кроме того, японцы заменили на кораблях, которые участвовали в операции, всех радистов, посадив их на береговые радиопередатчики, с тем чтобы американские службы радиоперехвата, которые по почерку радистов узнавали корабли, считали, что японская эскадра находится в гавани.

В еще одной перехваченной англичанами шифровке Ямамото говорилось: «Вы должны завершить восхождение на Нитакаяму 8 декабря по токийскому времени», что соответствовало 7 декабря по европейскому. Нитакаяма является самой высокой горой японской империи, и восхождение на нее считалось тогда в Японии верхом доблести. Так в иносказательной форме Ямамото отдал приказ своей эскадре о начале крупной боевой операции.

Несложная работа с картами позволила определить местоположение японской эскадры 7 декабря — вблизи Гавайских островов. Другой возможной целью планируемой японцами операции могли быть только Филиппины, являвшиеся в 1941 году колонией США.

Однако, имея на руках эту подробную и точную информацию о японских военных планах, Черчилль не соизволил поделиться ею со своим большим другом и союзником Рузвельтом. Скорее всего основную роль здесь сыграло стремление Черчилля любой ценой вовлечь Соединенные Штаты в войну, и он сознательно скрыл от американского президента новость о выходе боевой эскадры Японии в поход и дате планируемого ею нападения.

ЦЕНТР

«Венона»

Недалеко от австралийского города Дарвин с 1939 года функционировала радиостанция, принадлежавшая Англии и осуществлявшая в основном перехват японских сообщений. В 1945 году капитуляция Японии позволила персоналу этой станции полностью переключиться на советские сети связи, сигналы которых особенно хорошо улавливались в окрестностях Дарвина. Об этом англичанам было известно давно. Но неожиданно выяснилось, что большую часть шифрперехвата из советских секретных линий связи удается прочитать.

Перехваченные в Австралии советские шифрсообщения в основном были очень длинными, причем их длина отражала статус отправителя в партийной иерархии. Чем выше был этот статус, тем пространнее становилось послание. Частые повторы в открытом тексте шифрсообще-ния, его большая длина, использование стандартных языковых оборотов и чрезмерная болтливость советских связистов в эфире позволяли легко перехватывать и читать эти шифрсообщения. Вместе с тем их содержание оказывалось малозначительным.

Гораздо больший интерес представляла шифрперепис-ка, которую штаб-квартира НК ГБ в Москве вела с агентурой и региональными резидентурами за рубежом. В ЦПС эта шифрпереписка получила кодовое наименование «Венона». Но здесь для зашифрования сообщений применялись очень стойкие шифры, при правильном использовании практически не поддававшиеся вскрытию.

Повышению стойкости шифров способствовали два обстоятельства. Во-первых, советская разведка, без сомнения, получала советы квалифицированных сотрудников шпионских спецслужб Англии, являвшихся ее агентами. Во-вторых, ряд советских разведгрупп потерпел крупные провалы во время второй мировой войны из-за недостаточного соблюдения мер безопасности связи. Приведем только два, но самых характерных примера таких провалов — раскрытие разведывательной сети «Красный оркестр», а также захват в Женеве и Лозанне трех радиопередатчиков разведгруппы «Люси», радисты которых сделали подробные заявления о своей работе.

В результате советских разведчиков начали снабжать более стойкими шифрами и порекомендовали пересылать сообщения не по радио, а через советские дипломатические миссии. Таким образом удавалось избежать использования плохо подготовленных радистов, маломощных передатчиков и ненаправленных антенн, посылавших сигналы одинаково хорошо во все стороны света. В этих условиях определяющим стало качество шифрблокнотов, которые служили основным средством засекречивания сообщений советских разведчиков. Однако после ряда случаев содержание этих шифрблокнотов оказалось скомпрометированным.

Об одном таком случае читатель уже знает: в 1944 году УСС США купило 1,5 тыс. страниц шифровальных блокнотов НКГБ, захваченных финнами. Сами по себе большого интереса для западных криптоаналитиков они не представляли. Агенты НКГБ пользовались шифрблокнотами для замены каждого слова или буквы сообщения на пятизначное число. Затем шифровальщик в резидентуре НКГБ, через которую проходило зашифрованное ее агентом сообщение, добавлял в каждую пятизначную группу еще пять знаков из так называемой «разовой тетради», имевшейся в его распоряжении и являвшейся разновидностью шифрблокнота. Ее второй экземпляр находился только в Москве. Если «разовая тетрадь» действительно применялась лишь однажды, как того требовала инструкция, этот шифр вскрыть было невозможно. Но в последние годы количество информации, передававшейся советскими резидентурами из США, было столь велико, что некоторые «разовые тетради» использовались вторично. Виновные в этом упущении были расстреляны, когда о нем стало известно впоследствии.

Второй случай произошел в том же 1944 году, когда ФБР, тайно проникнув в нью-йоркскую контору Амторга, выкрало оттуда шифрблокнот. Конечно, его использованные страницы в соответствии с инструкцией были уже уничтожены. Однако по неосторожности работники Амторга оставили копии некоторых сообщений как в зашифрованном, так и в открытом виде. Эти копии были похищены вместе с шифрблокнотом.

Гузенко

Третий случай стал настоящим подарком судьбы для англичан и американцев. Вечером 5 сентября 1945 г. шифровальщик военного атташе в Канаде лейтенант советской армии 26-летний Игорь Сергеевич Гузенко, решив попросись убежища на Западе, тайно покинул частную квартиру в Оттаве, снятую для него и его семьи посольством СССР. Сначала он попытался войти в контакт с прессой, но газетчики сочли его наглым лжецом. Канадская полиция также не поверила перебежчику. Только после того, как его квартира подверглась нападению, которого сам Гузенко избежал просто чудом, полицейские начали воспринимать его всерьез.

Переданные Гузенко материалы ввергли канадских экспертов в состояние шока. Список советских агентов включал многих известных в стране и за ее пределами людей: членов канадского парламента, видного ученого-атомщика, руководящих деятелей коммунистической партии и некоторых лиц в других государствах. Украденные Гузенко документы также подробно описывали принципы шифрования, применявшиеся в НКГБ и ГРУ.

Премьер-министр Канады сразу же отправился в Вашингтон, чтобы проинформировать о случившемся президента США и посоветоваться с ним. Полиция Канады немедленно оповестила о Гузенко руководителей контршпионских спецслужб США и Англии. В Канаду спешно прибыли ведущие американские и английские специалисты по советской разведке.

Урон, нанесенный Гузенко советской разведке на Западе, мог быть значительно менее серьезным, если бы не ротозейство и беспечность военного атташе СССР в Канаде полковника Николая Заботина и трех его помощников. Они полностью доверили Гузенко хранение и уничтожение всей своей секретной переписки. А он снимал копии с документов, требовавших хранения, и собирал в надежном месте подлежавшие уничтожению. К тому же работники военного атташата вопреки законам конспирации стали заводить дела на всех, с кем работали. В этих делах содержались имена, адреса, места работы и другие конфиденциальные данные об их подопечных. Дела находились в сейфе у Заботина, и по правилам ключ мог быть только у него. Второй ключ на всякий случай хранился в специальном запечатанном пакете у старшего шифровальной комнаты и никому не выдавался. Заботин и не предполагал, что Гузенко уже давно завладел вторым ключом, прочитывает все личные дела и аккуратно снимает с них копии.