Озеро Черного Дракона - Вершинин Анатолий - Страница 25

Близился рассвет. Это чувствовалось по тому, как все больше светлело на востоке небо, меркли звезды, яснее проступали очертания скал.

Мысленно представив себе то, что сейчас, возможно, происходит у подножия Тигровой горы, Вапг не мог не усмехнуться.

Вот отдохнувшие за ночь солдаты Менье, стреляя и крича, ринулись на приступ пещеры. Но почему из-за валунов никто не отвечает на их выстрелы? Враги ликуют. Как же они не догадались, что осажденные, все до единого, задохнулись в дыму. Сейчас они ворвутся в пещеру, где валяются ее мертвые защитники, и солдатам достанутся все корзины с рисом.

Интересно было бы посмотреть на их лица, искаженные бессильной яростью, когда они обнаружат, что пещера пуста. Пусть тогда попробуют найти горные тропы, ведущие к озеру Черного Дракона!

Пропустив вперед себя всех людей Ванга, Большой

Be гор пошел позади отряда. Рядом с ним оказались оба Хоана. Охотпик не был знаком со своими спутниками. Но, когда при свете луны разглядел их лица, он вздрогнул п побледнел. В широко раскрывшихся глазах его мелькнули страх и недоумение; от неожиданности он даже ненадолго остановился.

Это не укрылось от его спутников. Хоан-Рыбак, скользнув по нему быстрым, внимательным взглядом, спросил:

— Что с тобой, брат? Плохо стало?

— Очень устал, — опустив голову, глухо ответил охотник. — Мало спал и мало ел в последние дни.

— Скоро уже на месте будем, — произнес Хоан-Гончар, — вот и отдохнешь, брат.

Но не об отдыхе думал сейчас мыонг, не из-за усталости побледнело его лицо. Может быть, он ошибся, и человек, который сейчас участливо хлопает его по плечу, вовсе не тот, за кого принял его Большой Ветер с первого взгляда? Охотпик снова кинул осторожный взгляд в сторону этого человека и встретился с его насторожившимися глазами. Да, это он. Большой Ветер не мог забыть его быстрые, колючие глаза.

Свыше восьми лет назад Большой Ветер обманом был завербован для работы на каучуковую плантацию неподалеку от Сайгона. Старшим надсмотрщиком на ней служил там жестокий и злой человек, по кличке Голубая Рысь. Люди говорили, что на его груди вытатуирована голубая рысь, вцепившаяся когтями в затылок человека. Мыонгу ни разу не пришлось увидеть этой татуировки, но за годы пребывания на плантации ов убедился, что надсмотрщик достоин этой клички. Много, очень много загубленных жизней было на совести этого страшного человека! Достаточно было услышать ему от какого-либо рабочего плантации хотя бы слово робкого протеста против невыносимых условий жизни, как Голубая Рысь мог этого человека подвергнуть мучительным пыткам или даже пристрелить при всех. Впоследствии Голубая Рысь исчез с плантации. Говорили, что он служит тайным агентом во французской жандармерии... Если Большой Ветер ые ошибся и рядом с ним теперь шагает Голубая Рысь, то как и зачем он мог оказаться среди людей, борющихся против французских захватчиков? Нет, ни на один из этих вопросов охотник не мог сейчас ответить. Скоро будет привал, и тогда он расскажет обо всем Вангу.

Когда мыонг с обоими Хоанами спустились с горы, солнце поднялось уже высоко. Вдали в лощине блестело широко раскинувшееся озеро Черного Дракона. Это был последний привал.

У костра, вокруг которого расположились люди, уже вкусно пахло вареным рисом. Увидев подошедшего к костру Большого Ветра, оживленный Ванг тут же усадил его рядом с собой и стал расспрашивать о подробностях последнего пребывания в джунглях. Устроились рядом и оба Хоана. Кто-то пододвинул охотнику чашку с рисом. Поев немного, Большой Ветер оглянулся, ища глазами Олененка. Но в это мгновение лицо его вдруг исказилось, на лбу выступил обильный пот и глаза помутнели. Чашка с едой выскользнула из рук, и охотник опрокинулся навзничь...

Люди испуганно бросились к нему. Было видно, что Большой Ветер силится что-то сказать, однако вместо слов сквозь посиневшие губы прорывался лишь хрип, а на их уголках запузырилась зеленоватая пена. Судороги начали сводить все тело мыонга, быстро стали холодеть руки и ноги.

Опустившийся на колени Ванг приподнял голову охотника и, тревожно заглядывая в лицо, спрашивал:

— Брат мой, брат мой, что с тобой?..

И вдруг до всех явственно донеслись слова умирающего:

— Голубая Рысь, Голубая Рысь здесь...

— Где, какая рысь, брат? — еще ниже наклонился к нему Ванг.

Опустился на колени и Олененок. Губы его дрожали. Он растерянно и с надеждой заглядывал в лица окружающих, ожидая, что вот-вот кто-то из них спасет этого дорогого ему человека.

Помутневшие глаза охотника настойчиво искали кого-то, он силился поднять руку.

— Убейте!.. Голубую Рысь... Скорее убейте!

Это были его последние слова.

На лицах людей застыло выражение недоумения и печали. Только что совершенно здоровый человек сидел среди них, разговаривал, улыбался, и вдруг быстрая загадочная смерть порвала нить, связывавшую его с жизнью. Что виною этому?

— Большой Ветер чем-то отравился, — глухо произнес Ванг.

— Что ты, брат! — удивленно развел руками Фам. — Ведь он ел сейчас то же, что и все. Где его чашка?

Кто-то подал ему чашку с рисом, только что оброненную Большим Ветром. Фам хотел уже схватить из нее пальцами щепотку риса, но Ванг резко остановил его:

— Не смей!

Отобрав у Фама чашку, он внимательно в упор стал всматриваться в лица своих товарищей.

— Кто сидел рядом с Большим Ветром? — тихо спросил Ванг.

— Я сидел, — сказал Фам.

— Нет, ты подсел позже, когда Большой Ветер уже ел. А кто был возле него до тебя?

Наступило недолгое молчание.

— Постойте... — проговорил Фам. — Ведь рядом с Большим Ветром, кажется, сл рис и Хоан-Гончар. Так ведь?

Люди в упор взглянули на Хоана-Гончара. Он хотел что-то сказать, но Хоан-Рыбак вдруг резко повернул к нему хмурое лицо и схватил его за ворот куртки.

— Признавайся, негодяй! — пронзительно воскликнул он. — Ведь это ты отравил нашего товарища?

Побледневший Хоан-Гончар в страхе попятился от него:

— Что ты, брат! Как ты мог даже подумать такое?

— Как я мог подумать? Я давно уже приглядываюсь к тебе, предатель. Кто же еще это сделал, если не ты? Теперь-то мне ясно, почему ты предлагал оставить нашим врагам рис. Чего глядеть на него! Убить нужно собаку!

И Хоан-Рыбак выхватил из-за пояса пистолет.

Если бы Фам опоздал хоть на мгновение, Хоан-Рыбак выстрелил бы в Хоана-Гончара. Но Фам успел отвести его руку и отобрал пистолет:

— Не торопись!..

Хоан-Гончар наконец пришел в себя.

— Разве, — пожал он плечами, — из того, что я сидел пеподалеку от человека, следует, что я отравил его?

В это время позади раздался звонкий голос Гуна:

— Возле Большого Ветра ведь сидел и Хоан-Рыбак!

Люди расступились, взглянув па стоявшего мальчика.

— Что ты, Гун! — сказал Хоан-Рыбак. — Ведь я ел свой рис рядом с тобой!

— Верно, рядом, — подтвердил Гун. — Но до этого ты недолго посидел и рядом с Большим Ветром. Помню даже, как ты посолил свой и его рис.

— Посолил? — сразу насторожился Ванг. Он в упор взглянул на Хоапа-Рыбака и тихо спросил: — Чем ты солил рис?

Хоан-Рыбак недоуменно развел руками и обратился к столпившимся вокруг товарищам:

— Кто же не знает, что я люблю густо посоленную пищу! А солонка моя — вот она!

И Хоан-Рыбак вытащил из кармана свою деревянную шестигранную коробочку и протянул ее Вапгу.

— Хок, принесп-ка немного риса... — попросил Ванг.

Ванг чуть посолил рис из солонки и предложил Хоану-

Рыбаку отведать. Тот с готовностью съел и рассмеялся:

— Напрасно ты. Ванг, меня подозреваешь!

Но Ванг молчал, сосредоточенно разглядывая коробочку. Вдруг пальцы его, ощупывая деревянное кольцо, охватывающее коробочку посередине, сдвинули его, донышко отошло, и на руку Ванга высыпалось несколько крошечных желтоватых крупинок.

— Это тоже соль? — спросил он Хоана-Рыбака, наступая на него.

— Что ты, что ты! — пятился тот.

— Так, значит, это тоже твое? — Ванг протянул Хоану-Рыбаку портсигар, найденный на берегу.