Запах легких денег - Рыжков Владимир Васильевич - Страница 12

— Сейчас время такое, — философствовал дальше Лева. — Если ты не успел что-то сделать или не смог, за тебя это сделают другие. И твои деньги будут лежать в чужом кармане. Все прекрасно знают, как можно деньги сорвать легко, поэтому выигрывает не тот, кто сделает это лучше, а тот, кто сделает это раньше.

Впрочем, Лева ещё пытался их успокоить. Он был на редкость оптимистичен, что, впрочем, и позволяло ему держаться на плаву в то время, когда другие его кореша и конкуренты уже давно расселились по тюрьмам и кладбищам.

— Ну ладно, ребята, с кем не бывает! Всякое может случиться! Я тоже первый раз… Ну, ладно, об этом потом… — Лева тяжко вздохнул. — Ох, что мне с вами делать? Просто не знаю, куда вас ещё послать. Кидалы из вас никакие, банк взять не можете. Может, нищими? А?

— Давай, попробуем… — сказал Макс безразлично. Ему уже было все равно, куда идти и что делать. Лишь бы оправдаться в глазах начальства!

Но авторитет помотал головой и проворчал:

— Попро-о-обуем! Там конкуренция, знаете, какая! Столько нищих развелось, не поймешь, на кого работают! Вас просто побьют! А мне люди нужны! Даже такие, как вы… — Он вылез из кресла, прошелся по кабинету, приглядываясь к трем неудачникам. — Ну-ка ты, Жорик, ты самый здоровый. Сойдешь за инвалида. Попробуй сказать жалостно: «Я ветеран трех войн. Потерял в Афгане ногу, в Приднестровье — руку, в Чечне — глаз! Подайте на пропитание».

Жорик встал с кресла, присел немного, протянул руку для подаяния, собрался с духом и откашлялся.

— Я ветеран трех войн… — начал он, но остановился, о чем-то подумав. — Так у меня две ноги. И две руки.

— Ну, так и что! — хмыкнул Лева. — Придется удалить ради такого дела.

— Я против, — быстро сказал Жорик. — И не уговаривайте! Отказываюсь и все! Ни за какие коврижки! Хоть убейте, а нищим я не пойду! Нет, не лежит у меня душа на это дело!

Бодигард в своем углу завертелся и кашлянул. Наверное, высказал таким образом свое неодобрение. А может, сам был ветераном одной из войн и болезненно относился ко всяким самозванцам и «инвалидам».

Лева Меченый тяжко вздохнул.

— Как же мне надоели эти капризы! Каждый, понимаешь, со своим — этого не буду, того не хочу. Вот попробуй здесь дело делать! Ладно, надо вам что-то другое придумать. — Он нажал кнопку интеркома. — Верунчик, принеси кофейку с коньячком на четверых. Нам тут обмозговать кое-что надо.

Открылась дверь, вошла секретарша с подносом, на котором дымились четыре чашки кофе. Она поставила перед каждым из друзей по чашке. Потом зашла со стороны шефа и выставила последнюю чашку лично ему. Шеф вместо благодарности привычно шлепнул её по попке. Но на сей раз Верунчик возмутилась ни на шутку.

— Левик, ну сколько можно? А! Сколько можно, я тебя спрашиваю!?

Лева Меченый даже опешил от её наскока и спросил удивленно:

— Что сколько?

— Сколько можно кофе носить? — повысила тон Верунчик, и друзья поняли, что она позволяет себе частенько кричать на шефа. — Когда ты меня отпустишь на панель, а? Надоело, в конце концов! Я хочу работать с людьми! В самом тесном контакте! Вон, девчонки рассказывают, клиенты и развеселят, и приласкают, и выспишься, как человек! А здесь света белого не видишь! Надрываешься, как проклятая! Кофе, чай, кофе, чай! И вечно эти рожи бандитские!

Она показала на трех обескураженных друзей. Те смущенно пожали плечами. Уж они-то себя к бандитам не причисляли, ну разве только самую малость!

— Ну, какая панель!? Какая панель!? — взвился Лева. — Тоже мне — Зоя Космодемьянская! «Хочу на фронт! Хочу на фронт!» Чем тебе здесь плохо? Я тебе что, не даю время на отдых? Сидишь себе весь день, ногти красишь! Не то, что на панели! Там ещё какой клиент попадется — может и того… — Он провел рукой по горлу. — А здесь горя не знаешь! Плачу тебе достаточно! Подарки дарю! Цветы каждый день! Тут же легкие деньги!

— Да на что мне твои деньги? — Верунчик смахнула скупую женскую слезу. — Что, у меня своих денег нет? Я человеческого тепла хочу, общения, внимания, ласки! К мужику прижаться! А здесь я только к телефону прижимаюсь! И то ухом! Понял?

Она грохнула пустым подносом об стол и выскочила из кабинета. Лева обалдело глядел на закрывшуюся дверь и медленно осмысливал происходящее. А происходящее окончательно выходило из-под всякого контроля. В народе наблюдалось неприкрытое шатание и разброд. Есть от чего прийти в полное отчаяние. Когда самые верные соратники покидают тебя, это говорит о том, что созданная тобой организация стоит на глиняных ногах и может рухнуть в самый неподходящий момент. И значит, сейчас надо принимать кардинальные меры по укреплению группировки. А для этого нужны три вещи — деньги, деньги и ещё раз деньги. Так что надо их срочно где-то доставать! А где их возьмешь, если его орлы даже такое пустячное дело не могут сделать — банк грабануть! Что уж говорить про более серьезные операции, как, например, махинации с фальшивыми авизовками.

— Вот, и эта недовольна! — сказал он сокрушенно. — А, не обращайте внимания! Она хорошая девочка, только со сдвигом! Находит иногда… — Он покрутил пальцем у виска. — А вообще, она у меня вместо матери. То отругает, то пожалеет. Я её со старой работы перетащил. Я же раньше в спорткомитете работал. Работа почти такая же, как здесь, только нервов больше уходило. Она меня успокаивала. А когда я тут начинал… Ну, ладно, об этом потом. Так, ну куда мне вас послать?

Друзья дружно пожали плечами. И отхлебнули по глотку кофе. И посмотрели друг на друга, прочитав в глазах у каждого полную неопределенность.

— Нам бы что-нибудь попроще, — ответил за всех Макс. — Пришел, взял, ушел.

— Рэкет, что ли? — поморщился Лева. — Да у меня этим студенты занимаются. А вы все-таки бывшие инженеры. Хотел вам что-нибудь поинтеллектуальней. Лоха, там, развести, банк раздербанить…

— Ну, не получился с первого раза банк, — буркнул себе под нос Жорик. — Мы же не знали, что там очередь. Научимся еще!

— Поздно уже учиться — работать надо! — Лева стукнул кулаком по столу. — Ладно! Есть у меня одна точка. Похоронное бюро «Райские кущи». Сидит там один деятель. Киселевич фамилия. Должен он одному фраеру триста тыщ баксов вместе с процентами. Тот ему давал на раскрутку два года назад. Кисель ему до сих пор возвратить не может. Мне один человечек из банка шепнул, он кредит получил на днях. Очень приличную сумму наликом. Не знаю точно, какую, но долг вернуть хватит. Правда, он говорит, что не получал. Врет! Придете, скажете, что от меня, заберете триста кусков и все! Половина из них — мой откат, остальное пойдет фраеру. В общем, начнет упираться, припугнете чем-нибудь. Сразу отдаст. Он из пугливых. Гарантию даю, это легкие деньги. Легче не бывает! Тут даже думать не надо! Ну что?

Макс переглянулся с друзьями, спрашивая их мнения. Друзья долго не думали, потому как на раздумье времени особенно не было. Жорик кивнул, Боря тоже. Они сразу поняли, что это последнее предложение. Если откажутся, больше предложений не будет. Или будет такое, от которого уже отказаться нельзя. Так что согласиться лучше сейчас.

— Пойдет… — уверенно сказал Макс.

— Ладно, попробуем… — согласился Жорик.

— Попытка не пытка, — пробормотал Боря. — Хотя, конечно, стремно…

Лева недоверчиво перевел взгляд с одного на другого и сказал строгим тоном, словно учитель нахулиганившим школьникам:

— Ну, смотрите у меня! Если с таким легким делом не справитесь, тогда не обижайтесь! Выгоню без выходного… Сколько можно нянчится! Пойдете газеты продавать. Там ума вообще не надо! Но это для бывших инженеров, думаю, западло!

Выйдя от авторитета, друзья направились к машине, стоящей невдалеке от входа в офис охранной фирмы «Мечта идиота». «Фольксваген» был ещё на ходу, поскольку Боря за ним тщательно следил, и в умелых руках он мог послужить неплохим средством для заработка. Во всяком случае, Боря надеялся, что именно его старый железный конь поможет ему справиться с возникшими трудностями освоения непривычной профессии рэкетира. Как? Да очень просто…