Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэты Урала

Куштум Николай Алексеевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэты Урала - Куштум Николай Алексеевич - Страница 3

Изменить размер шрифта:

ЧЕМ ЧУВСТВО БОЛЬШЕ…

Чем чувство больше, тем слова короче,

Чем сердце чище, тем скромней язык.

Мне по душе твои скупые строчки,

К немногословным письмам я привык.

Зачем любви — признания и речи,

Достаточно, чтобы счастливо прожить,

«Люблю» сказать друг другу в первый вечер

И у могилы это повторить.

1945 г.

ЧЕТВЕРТЫЙ КАМЕНЬ

Сечет кусты и травы ливень,

Им смята начисто жара.

Все молчаливей, все тоскливей.

Все выше кажется гора.

Свистит в ущелье мокрый ветер.

Залит водой альпийский луг.

Лежит солдат один в секрете,

Один на десять верст вокруг.

Все выше сумрачные тени,

И тают медленно во мгле

Метелки редкие растений,

Косые ребра на скале.

И только в самой верхней точке

На фоне неба чуть видны

Почти овальные, как бочки.

На перевале валуны:

Один… другой… и рядом третий.

Зияет котловины брешь.

Лежит солдат один в секрете,

За мир в ответе, за рубеж.

Он все укладывает в память:

Далекий куст и выступ скал,

Один, другой и третий камень —

Они венчают перевал.

Беззвучна темнота слепая,

Неслышно тянутся часы.

Лежит боец в тропинку впаян

У пограничной полосы.

Бледнеет небо на рассвете.

И чуть видны средь пелены

Один… другой… и рядом третий

На перевале валуны.

Один… другой… и третий кряду…

Четвертый камень!

В тот же миг

Прирос солдат щекой к прикладу,

К траве исхлестанной приник.

. . . . . . . . . . . . . .

Устало двигая ногами

По мокрой осыпи песка

Шагает вниз

«четвертый камень»

На шаг от кончика штыка.

Южная граница, 1950 г.

НАД КРОВАТКОЙ ДОЧЕРИ

Дочка спит. Над ее кроваткой

В полумраке сижу ночном.

Белый бантик в косичке гладкой,

Как ракушка в песке речном.

Белый бантик. Тесемки лифа

Еле светятся в полумгле.

Ночь старухою тихо-тихо

Пробирается по земле.

Вот она и подсела к дочке,

Из мешочка достала сны, —

И несется царевич в бочке

В море яростной белизны.

Рукавом повела старушка, —

Мчится конь — огонь из ноздрей,

И шагает в лесу избушка

Без окошек и без дверей.

Осень. Дождик бормочет хмуро

На своем языке слова.

Чьей-то маме друзья Тимура

Помогают пилить дрова.

Где-то вдруг зазвенели песни,

В солнце, в зелени вся Москва,

Ты проходишь по Красной Пресне

В первомайские торжества.

Спи же, спи, моя дорогая,

Рядом старшая спит сестра,

Ей досталась судьба другая,

Ночи горькие у костра.

Ты такого в судьбе не знала —

Рева бомб на лесной тропе,

Как сестра твоя в глушь бежала,

Медвежонка прижав к себе.

Как болели босые ножки,

Как пекла она хлеб в кострах,

Как в глазах ее, полных дрожи,

Словно пламя, метался страх.

Трудный, дочка, мне жребий вышел,

Жил тогда я войной одной

Вместе с папами всех детишек,

Со своею страной родной.

Ты не знала военной хмури,

Ты родилась в Москве, когда

Отшумели, промчались бурей,

Кровью меченые года.

Первой черточкою в тетрадке

Похвалилась вчера ты мне.

…Я сижу над твоей кроваткой

В синем сумраке, в тишине.

За окном — мирной песни слово.

Гнев сжимает мне горло вновь:

Нет, нельзя допустить, чтоб снова

Проливали злодеи кровь!

Встаньте все — и отцы, и дети.

Встаньте все, кто не глух, не слеп,

Все, кто трудится на планете,

Добывая свой честный хлеб.

Встаньте все, кто погиб от пули,

Кто был бомбой сражен в упор,

Встаньте грузчики Ливерпуля,

Виноделы кавказских гор,

Встаньте матери Краснодона,

Встаньте Мурмана старики,

Знаменосцы! Вперед знамена!

Кверху — сжатые кулаки!

Встаньте все, кто прошел по аду.

Вынес все на своих плечах, —

Мы не можем позволить гаду

Страх зажечь у детей в глазах!

Встаньте вместе, мужчины мира.

Жены, матери всей земли,

Не дадим сапогу банкира

Наше счастье топтать в пыли!

Мы когда-то недоедали,

Нас работа валила с ног,

Чтобы дети наши не знали

Горя, голода и тревог!

Люди мира, труда и братства.

На мою равненье страну!

Мы обязаны все собраться

И войне объявить войну.

Нашей Родине враг не страшен,

Все у нас для отпора есть,

С нами партия — совесть наша,

Наша гордость и наша честь.

Стиснем, люди, железной хваткой

Горло горю, огню, войне!

…Я над детской сижу кроваткой

В синем сумраке, в тишине.