Спасти дракона - Волынская Илона - Страница 24

– Странно… – Вовкулака задумался. – Если серокожий уже подослал мертвяка украсть Ирку… зачем ему подсылать еще кого-то сюда? Сдается, Кумушнице с ее подельником бабка была без надобности, раз они ее съесть собирались. А Оксанкина ро?бленная им тем более на что?

Богдан и Танька замерли – как две мыши под одной метлой.

– Не знаю, – наконец промямлила Танька. – Может, это не серокожий, а еще кто-то?

– Еще подозреваемые? – возмутился Вовкулака. Покачал головой: – Мало данных. Надо хотя бы осмотреть дом. – Вовкулака решительно поднялся. – Заодно проверим, не пропало ли чего. Вы сидите здесь, – цыкнул он на ро?бленных. – Не хватало еще, чтоб вы мне там улики затоптали.

– Мы тут одни останемся? – встревожилась Вика.

– Сейчас Оксана Тарасовна приедет, я ей позвонила, – вставая, бросила Танька.

– Сейчас – это когда? Лику в один момент утащили! – вмешалась Марина.

Танька полезла в кухонный шкаф, вытащила оттуда мешок соли и наскоро натрясла вокруг ро?бленных защитный круг.

– А если из потолка вылезут? – наблюдая, как Танька штрихует круг солью – чтоб из-под пола никто не выскочил, – критически поинтересовалась Марина.

– На! – Танька сунула мешок ей в руки. – Насыплешь себе на голову. – И направилась к двери.

– А в туалет? Я в туалет хочу! – догнал ее уже в коридоре Маринкин крик, но Танька только раздраженно мотнула головой – потерпит!

– Осмотрите Иркину комнату, вы лучше знаете, где там что, – скомандовал Вовкулака. – Я загляну в гостиную, проверю технику, потом спальню… – Он скрылся за дверью гостиной.

Танька и Богдан двинулись вверх по лестнице. Дверь в Иркину комнату висела на одной петле, а внутри царил… Скажем так, беспорядок. Вещи валялись на полу, вперемешку со сброшенными со стола учебниками, шитое полотно-оберег на стене висело лохмотьями, точно его долго и упорно полосовали когтями, Иркин портрет в стиле вестерн вырвали из рамки, плетеная ловушка для снов была распущена на ниточки. Череп – подарок африканской шаманки – при виде Таньки и Богдана подпрыгнул на своей книжной полке и скандально-жалобным тоном изрек очередное пророчество на никому не известном африканском языке.

– Кумушница ж говорила, что они тут пошарили. Зато крышу тоже на них можно свалить, – глядя на провисший после Танькиного заклятья потолок, объявил Богдан. – И подвал. Пока Лику похитили, кучу банок перебили.

– Никто Лику не похищал. – Танька подобрала с пола Иркину рубашку и, не очень сознавая, что делает, принялась ее складывать. – Нет, похитили, конечно, Лику… Ты что, не понимаешь, за кем они приходили? – отбрасывая уже сложенную рубашку, выкрикнула Танька. – За Иркой!

– Эти… как их… подпольные жители… ро?бленных с Иркой перепутали? Всех четырех разом? – Богдан явно намекал, что у Таньки непорядок с головой.

– Да! – выпалила она в ответ. – Они, все четыре разом, носят Иркины колечки! Думаешь, подполянники сильно разбираются, как кто выглядит? И считать они тоже вряд ли умеют. В ком Иркин Дар почуяли, тех и потащили! Кумушница тоже – она не просто на ро?бленных поглядывала – она косилась на Вику, потому что у той темные волосы, как у Ирки!

– Серокожий Ирку в лицо знает… – начал возражать Богдан и остановился. – Ну да, а серокожего-то и не было. Так это ж хорошо! – вдруг вскинулся он. – Если серокожий ловит Ирку здесь, значит, он не знает, что она там! Там ее ловить никто не будет!

– Богдан, сколько раз я тебе говорила, что ты тупой?

– Столько, что ты меня, наверное, уже нейролингвистически запрограммировала!

– Тупой, а такие слова знаешь! – восхитилась Танька. – ЗАЧЕМ СЕРОКОЖЕМУ ИРКА? Чего он от нее хочет – убить? Когда Айта похитили, змей, который его увез, так и сказал: «Убейте ведьму!» Мне Ирка сама рассказывала. Если бы Айт ее не прикрыл…

– Знаю-знаю, Айт замечательный, он вообще твоя любимая домашняя змеюшка. – Диван под тяжестью Богдана просел глубокой яминой. – Что они, скакали на нем?

Танька представила След-Безыменя в образе Иркиной бабки, вдохновенно прыгающего на диване.

– Все равно хорошо! – сообразил Богдан. – Серокожий хочет убить Ирку тут, а она там!

– А Лика? – жалобно спросила Танька. – Ее теперь что… вместо Ирки… убьют?

– Нет, конечно! – объявил Богдан с такой уверенностью, что сразу было ясно – врет! – Кому она нужна? – увидев Танькино несчастно-скептическое выражение лица, заверил он. – Увидят, что это не Ирка…

– И отпустят?

– Вряд ли, – честно признал Богдан. – Но и убивать, пока Ирку не поймали, тоже глупо. Лика – ро?бленная, сообразит наврать, что она Иркина самая дорогая подружка, ради которой Ирка что угодно сделает.

– Ага, а потом серокожий предъявит Лику, бабку, козу и потребует, чтобы Ирка сдавалась, – и вот тогда-то все догадаются, что ее нет в нашем мире! И тут наши догадаются, и там…

– На тебя не угодишь! – возмутился Богдан.

– Ну что там наверху? – позвал с первого этажа Вовкулака.

– Не проговорись Вовкулаке, что это не Лику хотели украсть, – направляясь к дверям, бросила Танька. – Тогда он сразу сообразит, что Ирки у серокожего нет.

– Чем дальше – тем больше всякого, о чем нельзя проговориться. – Богдан остановился посреди лестницы, обернулся и отчаянным шепотом выдал: – Получается, серокожего сейчас вообще ловить нельзя, это Ирку выдаст?

Физиономия Таньки стала абсолютно несчастной:

– Если его поймают вовкулаки или ведьмы… они сразу скажут богатырям, а те – змеям…

– Ну Ирка, ну подруга, ты нас и подставила! – протянул Богдан. – А как же Лика?

– Не знаю я! – истерически выкрикнула Танька и, протиснувшись мимо Богдана, рванула вниз по лестнице. Хорошо ему, он, по крайней мере, не догадывается, где прячется серокожий. А Танька точно знает, этих… потуг Кумушницы на стихосложение ей хватило, чтоб сообразить. Разве что фраза насчет «того, кто в зеркале живет» осталась неразгаданной.

Только ведь это наверняка ловушка! Остальным рассказывать нельзя… и вдвоем туда лезть – самоубийство! Ну и как узнать, чего хочет от Ирки серокожий, где Лика, а может, и бабка с козой?

– Чего вы там орете? – из бабкиной спальни выглянул Вовкулака. – Нашли чего?

Танька только помотала головой:

– У Ирки в комнате погром, но, кажется, ничего не пропало.

– А здесь? – он кивнул на распахнутый настежь шкаф… пустой, почти как холодильник. Среди сброшенных с вешалок вещей Танька увидела растянутую древнюю кофту, потертую юбку, связанный из обрывков старых ниток шарф. Ни бабкиных новых свитеров, ни брючного костюма попросту не было. Раскиданные по полу обувные коробки тоже пусты. Только валялись кверху подошвами тапки с потрепанными розовыми помпонами. Танька вдруг повернулась и вышла из комнаты. Хлопнула дверь ванной, и через мгновение Танька появилась снова.

– Я еще могу поверить, что похитители разрешили бабке взять с собой новые вещи и обувь. И съели всю еду из холодильника. Но чтоб они сняли ее постельное белье и сложили в ванной на стиральной машине – этого быть не может!

– Могли выманить. На свидание с этим ее… дед-френдом из санатория – как тогда, с чертями, – предположил Богдан.

– А козу она с собой для гламурности взяла? Вместо чихуа-хуа. Ладно, сейчас разберемся! – С хищным блеском в глазах Танька кинулась на бабкины тапки. – За кого они меня держат? Думают, я такую элементарную вещь сделать не сумею? – зло пробормотала она и с тапкой наперевес ринулась к зеркалу.

– Что там, таракан? – Вовкулака шарахнулся с Танькиного пути.

– Нет, бабка! – отрезала Танька.

Вовкулака и Богдан уставились на зеркало, точно рассчитывали разглядеть там бабку размером с таракана. Танька вперилась в стекло пристальным взглядом и забормотала поисковое заклятие. Некоторое время в комнате звучал только ее монотонный голос.

– Ну в чем дело, где бабка? – резко выкрикнула Танька и сунула тапку прямо в стекло – наверное, чтоб зеркалу было виднее.

И тогда зеркало ПОСМОТРЕЛО на Таньку. Невозможно было ошибиться, невозможно перепутать – стекло оставалось глубоким и прозрачным, обычным зеркалом, но оно также очевидно глядело на Таньку, как если б посредине стекла прорезалась пара внимательных глаз. Смотрело с недоуменным раздражением, как если бы… Танька вломилась в кабинет к директору школы с требованием доложить, чем он тут занимается. Танька побледнела, потом покраснела… Богдан схватил ее за плечи и оттащил от зеркала.