Охотники на тъёрнов - Куно Ольга - Страница 73

Я изумлённо покосилась на Воина. После всего, что я только что рассказала про Ирвина, мне было странно услышать именно это. Так или иначе, мне не хотелось про него вспоминать. Я покосилась на Дилана. Рассказать ему о том, что я видела на холме Нурит? Учитывая его отношения с ведьмой, наверное, это будет ему интересно. Однако наш разговор с Нурит был по-своему слишком интимным, поэтому, немного поколебавшись, я предпочла о нём не распространяться.

— Лучше расскажите мне, что произошло с вами, — попросила я. — Как вы здесь оказались? И вообще, почему на нас началась эта облава?

— Ах, ты не в курсе? — Дилан отчего-то покосился на Винсента, с крайне злой улыбочкой. — Ну, так пусть наш общий друг тебе расскажет. Такая честь явно принадлежит ему.

Винсент поморщился, укоризненно поглядел на Следопыта, потом повернулся ко мне.

— В общем, Рамиро узнал про нас с Селиной, — признался он.

— Ничего себе! — выдохнула я, разом забыв про все прочие проблемы.

— Стоп, то есть ты что, всё это время знала?! — возмутился Дилан. — Знала и молчала?

— А что мне было делать? — отозвалась я.

— Да как минимум надавать этому герою-любовнику по голове! — рявкнул Дилан. — Нашёл, кому ставить рога!

— Ну, как говорится, любовь зла, — развела руками я. — Кому наставить рога, не выбирают.

— А надо выбирать! — отрезал Следопыт. — И что, скажи на милость, ты его защищаешь? Он ведь всех нас сюда засунул своим упрямством!

— Я засунул, я и вытащу, — буркнул Винсент.

— Надеюсь.

Мужчины снова сверкнули друг на друга глазами и разошлись по разным углам камеры. Было очевидно, что данная тема поднимается не впервые.

— А какое официальное обвинение? — спросила я. — За что вас здесь держат? Не за рога же!

— Всё стандартно, — фыркнул Дилан. — Сговор с лесными ведьмами.

— Да, у меня всё то же самое, — кивнула я, и снова подняла на него встревоженный взгляд. — Вас пытали?

— Нет, — за Дилана ответил Винсент. — Нас собирались перевести отсюда в тюрьму инквизиции, и там бы простым заключением не обошлось. Но Совет Охотников вмешался. Они пытались добиться того, чтобы нас вообще выпустили. Но тут… — Он развёл руками.

— Слово короля играет ключевую роль, — пояснил Дилан. — Против помилования он возражал категорически. Так что всё, чего мог добиться Совет, — это чтобы мы оставались здесь. За что им уже большое спасибо.

С этим трудно было поспорить. Я вспомнила глаза того, ласкового, инквизитора, что сидел напротив меня, когда мои руки были намертво привязаны к подлокотникам кресла. Вряд ли что-нибудь может быть хуже, чем оказаться в тюрьме у этих тварей.

— Вот только… — Дилан переглянулся с Винсентом, бросил на меня напряжённый взгляд и снова отвёл глаза, — …у нас для тебя не слишком хорошая новость.

По спине пробежал холодок.

— Какая? — с безразличным видом спросила я.

— Нас всех собираются казнить, — по-прежнему не глядя на меня, сказал Дилан. — Отрубить голову.

Я понимающе кивнула, стараясь продолжить выглядеть бесстрастно.

— Когда?

На этот раз Дилан поднял на меня глаза.

— Завтра.

— Прекрасно.

Я поднесла руку к горлу и, сглотнув, села на солому.

— Не переживай, Стелла, всё будет в порядке. — Винсент плюхнулся на пол рядом со мной. — У меня есть способ заставить их отменить казнь. Ну…на девяносто процентов должно сработать.

Я прикусила губу. Девяносто процентов — это хорошо. Однако при известных обстоятельствах даже одного процента в пользу нежелательного развития событий слишком много. А тут целых десять.

— Так почему ты ничего не делаешь? — нахмурилась я.

Винсент вздохнул.

— Есть сложности, — признался он. — Во-первых, прибегнув к этому средству, я серьёзно подставлю некоторых людей. А во-вторых, если Рамиро доложат обо всём без свидетелей, он может всё замолчать. Для того, чтобы мой план сработал, придётся ждать самой казни, поскольку там соберётся много людей.

— То есть умирать нам или нет, мы узнаем в последний момент, — оптимистично заключила я. — Чудесно. Может, хотя бы расскажешь по секрету, почему ты считаешь, что у нас столь высокие шансы на помилование?

— Иди сюда.

Винсент сделал мне знак приблизиться. Склонившись к самому моему уху, он прошептал несколько фраз. У меня округлились глаза.

— Ого! — выдохнула я, снова отодвигаясь. — Даже так?

Я перевела взгляд на Дилана, дабы убедиться в том, что товарищ тоже в курсе.

— Так, — нехотя кивнул Воин.

— Но тогда про девяносто процентов ты поскромничал, — проговорила я. — Думаю, тут все девяносто пять, а то и больше.

— Поживём-увидим, — сдержанно ответил Винсент.

— Это точно, — хмыкнул со своего места Дилан.

— Теперь я понимаю, что ты имел в виду, говоря, что подставишь некоторых людей, — задумчиво заметила я. — Точнее, поставишь в уязвимое положение… Но ведь и для тебя самого это может быть небезопасно, разве не так? Ты тоже станешь уязвимым.

— Не без того, — согласился Винсент, — но во всяком случае вытащить вас двоих я сумею наверняка. Дилан правильно сказал: это из-за меня вы оказались в этой передряге. Мне и отвечать. Да и потом, каким бы опасным ни стало моё положение, вряд ли это хуже, чем завтра сложить голову на эшафоте.

— Тут не поспоришь, — признала я.

Из коридора послышалась какая-то возня, шум шагов и звяканье ключей, какое обычно сопровождает появление стражников. Винсент поднялся и подошёл к решётке; я осталась видеть, положив руки на колени.

— Стелла, это к тебе, — спустя мгновение сообщил Винсент.

Непонимающе нахмурившись, но ничего хорошего в тюрьме не ожидая, я подняла голову. По ту сторону решётки стоял Ирвин. Я поднялась на ноги и подошла к нему.

— Вот мы и поменялись ролями, — с мрачной иронией заметила я, прерывая грозившее затянуться молчание.

Дилан с Винсентом оставили нас одних настолько, насколько это было возможно: сели у противоположной стены. Тем не менее я спиной чувствовала, что оба они следят за разговором весьма внимательно.

— Зачем ты сбежала? — Ирвин просунул руку между прутьями и обхватил пальцами мою ладонь. Я быстро опустила глаза, словно испугалась его прикосновения. — Знаю, я сам виноват: не должен был тебя отпускать, — сказал он затем.

— Ну почему? — безразлично пожала плечами я. — В конечном итоге всё же правильно. Мне здесь самое место, разве не так? Ты ведь считаешь меня чудовищем, а чудовищам место в тюрьме и на плахе.

— Не говори чепуху! — скривился Ирвин.

— Чепуху? Разве? — удивилась я. — Хочешь сказать, ты не думал, что я тъёрн?

— В течение нескольких минут! — воскликнул он. — А ты считала меня тъёрном на протяжении двух недель!

— У меня были на то уважительные причины! — в благородном возмущении напомнила я.

— А у меня их, по-твоему, не было? — парировал Ирвин.

Учитывая, что я превратилась в тъёрна непосредственно у него на глазах, в то время как сам он всего лишь закашлялся, попробовав пореньи, можно было согласиться, что его причины более убедительны, чем мои. Однако на тот момент я не была настроена прислушиваться к подобным аргументам.

— Ты даже не дала мне времени опомниться, — продолжал Ирвин. — Я бросился тебя догонять всего несколько минут спустя. Но в этой чёртовой темноте было не понять, куда ты пошла. Я искал тебя всю ночь и всё утро.

Я окинула его быстрым взглядом. Надо же, а ведь совсем не выглядит как человек, всю ночь не спавший и обыскивавший город и окрестности. Вид у него вполне приличный, как, впрочем, и всегда. Наверняка более приличный, чем у меня.

— В любом случае всё это уже не имеет особого значения, — опустив плечи, сказала я. — Мы всё равно в тюрьме. Правда, отсюда не слышно, как строят эшафот… И то хлеб. Иди, Ирвин. — Моя ладонь выскользнула из его руки. — Ты ничего не можешь здесь поделать. А я не могу сейчас с тобой разговаривать. Прости.

Я развернулась и отошла в угол камеры, чувствуя, как влажнеют глаза.