Встречи в Колымской тайге - Олефир Станислав Михайлович - Страница 12

От болота след потянул на сопку. Многокилометровые голые крутые склоны заставили нас отказаться от преследования. Мы возвратились к палатке. На лиственнице у плеса маячил новый «пастух» утиных стай. Но уток не было. Лебеди тоже улетели. У недостроенной избушки суетился поползень. Он весело цивикал и бегал по мешкам из-под комбикорма.

Стройка идет к концу. Лёня закрепляет печную трубу растяжками, а я навожу порядок возле избушки. Сгребаю весь строительный мусор. Получилась огромная куча с пнем-осьминогом на вершине. Кладу под кучу небольшую веточку стланика с сухими хвоинками и поджигаю. Когда заиграли первые язычки пламени, в дыму что-то мелькнуло, и на пень выскочил бурундук, обиженно пискнул, перебрался на тонкую веточку и спрыгнул на снег, ловко увильнул из-под носа Бумки и выскочил на крышу избушки. На Лёню, возившегося у трубы, он никакого внимания не обратил, а уселся на углу крыши и стал наблюдать за Бумкой. У меня есть некоторый опыт ловли бурундуков. Отыскиваю в одном из мешков валенок и осторожно передаю брату. Лёня пристраивает валенок на середину крыши и тихонько приближается к бурундуку. Теперь зверек пугается и Лёни, но Бумка ему все же страшней. Он делает круг, замечает валенок и быстро ныряет в него.

11 вечера. На заклиненной между бревнами щепке горит свеча. Рядом на стене фотография моей семьи: жена, две дочки и сын. Я лежу на нарах и пишу дневник. Здесь же уютно посапывает Лёня. Из-под одеяла выглядывает его щека. Верхняя часть щеки темная, нижняя светлая. Мы сегодня помылись и выбрились. Там, где разрасталась щетина, лицо совсем не загорело. Мы планировали отрастить шикарные бороды, но в последнее время кожа под щетиной стала чесаться.

В избушке стоит банный дух. Под нарами вырыта приличная яма. Теперь, если нам нужно искупаться, выстилаем яму полиэтиленовой пленкой, наливаем горячей воды и… вы меня извините.

Сегодня конопатили стенки, подсыпали завалинку, обивали мешками дверь. Нары расположены в глубине избушки. Эта стена глухая. В боковых стенах окна. Одно над столом, другое за печкой. Под самым потолком длинная полка. На ней посуда и наволочка с конфетами. Закупали конфеты, наверное, десяти сортов, но вот уже полмесяца таскаем только «Сливу», вид которой вызывает у нас дурацкий смех. Как продавцы смогли всучить нам столько «Сливы», ума не приложу!

В стену возле печки мы забили десятка два крупных гвоздей, повесили обувь, одежду, белое полотенце (только сегодня из мешка вытянули).

Бумка свернулась в клубочек возле поддувала, но это не говорит о приближении затяжных холодов. Бумке всегда холодно.

Я шебуршу тетрадным листком. Бумка поднимает голову и внимательно смотрит на меня, потом так же внимательно осматривает всю избушку. Может, она ждет, когда из валенка появится Кузька? Притороченный к бревну валенок висит над нашими ногами. Кузька уже несколько раз выглядывал из него, обозревал обстановку и, заметив Бумку, отправлялся спать.

Возможно, настораживается Бумка совсем по другой причине. Вчера вечером, когда мы готовились ко сну и установилась тишина, за стеной раздался рев, закончившийся выкриком, напоминающим хохот самца куропатки на весеннем току. Звук был низкий и протяжный, какой-то угрожающий и вместе с тем до того тоскливый, что мурашки забегали.

Бумка подхватилась, завертелась по избушке и принялась скулить. Мы — на улицу, а там… тишина. Над лиственницами молодой месяц висит, крупные яркие звезды все небо обсели. Позвали Бумку, а она не идет из избушки. Стоит, поджала хвост и скулит. Мы слушали, пока не продрогли, а потом занесли в избушку ружья и улеглись спать.

И что же? Сегодня снова, в то же самое время: «У-гу-гу-гу-у… ах-ах-ах!» — и больше ничего.

Днем мы утоптали вокруг избушки кольцо километров на пять. Видели следы двух соболей, оленьи копанки, подняли десяток куропаток и двух глухарей. Больше ничьих следов не было. Решили: везде и всюду ходить вдвоем и с ружьями, на ночь ружья брать с собой и сделать на дверь крючок. И сразу стало спокойнее на душе. Вот что значит вовремя принять нужное решение.

1 октября

Вчера в поисках таинственного зверя мы дважды пересекали ручей, в котором накануне кормились лебеди.

Справа к ручью примыкает низкорослая тайга, и только у самой воды вздымаются лиственницы. Некоторые от старости упали на землю, образовав удобные мостки. Не так давно по толстой сучковатой валежине из болота на сопку перебрался огромный горностай. За ним — соболь. Соболь органически не переносит горностая и, найдя его следы, преследует до тех пор, пока не изгонит со своей охотничьей территории или не съест. В свою очередь, рысь гоняет соболя, а горностай ненавидит землероек.

На Паничевой карте наш ручеек не значится. Вчера вечером мы в торжественной обстановке исправили эту недоработку и нарекли ручей Лебединым.

В том месте, где кормились лебеди, я лопатой углубил русло и вымостил дно камнями. Лёня набил между камней кольев и настелил жердями кладку. Становись на середину кладки и запросто черпай полное ведро чистой, как слеза, воды. Здесь же на сучок повесили кружку из консервной банки.

Только отошли к избушке, нашу работу проинспектировала кедровка. Запрыгала по кладке, что-то ковырнула клювом, потом перелетела к фанерке и сделала попытку пристроиться на кружке, кружка качнулась и звякнула, кедровка испугалась, возмущенно застрежетала и улетела вверх по ручью…

2 октября

С вечера до утра в кастрюле томился кусок медвежатины. Две трети воды выкипело, зато бульон получился — мечта! К бульону полагались пресные лепешки, но я бухнул слишком много воды, и пришлось перестраиваться на блины.

Мы съели по миске бульона и принялись за второе. Налили в алюминиевые кружки кипятка и сыплем туда сухое молоко. На коробке написано, что молоко нужно класть «по вкусу». Лёня свой «вкус» не рассчитал и теперь с трудом проворачивает ложку. Он заглядывает в мою кружку и просит:

— Дай хлебнуть, мое молоко почему-то не льется…

Утро сумрачное. Солнце и не показалось. Спускаемся с морены и направляемся вдоль болота. По всему болоту изредка встречаются небольшие, но довольно крутые холмы с хохолками рослых лиственниц на вершинах. Склоны поросли стлаником.

Кедровый стланик — прекрасное растение, сохранившее здоровье и жизнь многим первопроходцам Севера. От красоты величавого кедра у него осталась одна хвоя. Пышная, ярко-зеленая, ароматная, богатая витаминами и эфирными маслами. Словно понимая это, стланик бережет свой наряд, зимой прячет под снег, весной поднимает ветви к небу и держит так, чтобы каждая хвоинка искупалась в солнечных лучах.

Обычно приманку для соболей раскладывают в «шалашиках» — сооружениях высотой 35–40 сантиметров. Под пнем, старым деревом или берегом высохшего ручья строят коридорчик из коротких кольев. Одна сторона его упирается в естественную преграду, другая остается открытой. Сверху такое сооружение застилают кусками коры, ветками стланика, пластинками льда. Вокруг шалашика раскладывают приманку. С началом сезона отловить прикормленного соболя несложно.

Подобных шалашиков у нас больше двух десятков. Девять возле той избушки, где мы оставили «Одинокую гармонь», остальные у Паничевских озер…

Шалашик легко и быстро строить, но он совершенно непригоден для ловли лис, росомах и рысей, даже зайцев. На этих зверей нужен навес полуметровой ширины и метровой высоты. Его мы называем «коттедж».

Один из коттеджей мы соорудили у сучковатой валежины, там, где соболь преследовал горностая.

Работа по оборудованию охотничьих путиков не терпит никакого легкомыслия. Все нужно делать солидно и основательно. Мне приходилось встречать немало охотников, отправляющихся в тайгу с «детским» инструментом: маленькая ножовка, миниатюрный топорик, десяток-другой гвоздей. Да и сам грешен!

Ходить со столь легкой оснасткой удобно, а вот работать — тяжело и долго. За день я четыре-пять шалашиков сооружал, а руки кровавыми мозолями покрывались. Когда же случилось заночевать «под пнем», наступала каторга. Попробуй игрушечным топориком заготовить дров на всю ночь.