Гобелен - Плейн Белва - Страница 23

Эти слова вызвали в ней внезапную жалость (какой тяжелой была его жизнь, как он пробивался!), а тяжесть его руки вновь разожгла огонь, жар в теле; она издала тихое восклицание, похожее на рыдание.

Он встревожился:

– Что, что случилось?

Она сказала первое, что пришло ей в голову:

– Ты уедешь в Нью-Йорк…

– Но только на несколько дней. Я хочу, чтобы мы поженились на следующий неделе. Или через неделю, самое позднее.

Теперь на нее обрушилась реальность.

– Но мои родители, отец…

– Мэг, я даже не собираюсь спрашивать твоего отца. Ты знаешь, как и я, каким будет ответ. Я не собираюсь унижаться, не собираюсь объяснять, спорить или умолять, когда я понимаю, что это ни к чему не приведет. Нет, мы поженимся, а потом скажем им. Когда все будет сделано, они вынуждены будут принять это с хорошей миной.

Он, конечно, был прав. Лучше избежать безнадежного спора с отцом и раздирающих причитаний матери. «Ты едва знаешь его… мы надеялись… хорошая семья…» Это все бессмысленно. А так романтично: бегство, тайное венчание. Ромео и Джульетта!

Она вспомнила кое-что еще:

– А как быть с учебой? Мне надо закончить колледж! Я разобью сердце родителей, если не закончу его. Столько сил было потрачено на уговоры разрешить мне учиться! Они не пускали, сдались только после увещаний кузена Поля…

– Ты закончишь! Мы поженимся, но никому не скажем до июня, вот и все. Ты спрячешь обручальное кольцо. Я куплю тебе еще маленькое колечко, чтобы у тебя было что-то мое. Сможешь сказать подружкам в школе, что ты помолвлена со мной. – Он усмехнулся. – Тебя это устроит, да?

– Так быстро, так скоро, – вздохнула она, качая головой.

– Почему нет? Лови момент! Я всегда следую этому девизу.

Он подъехал к обочине.

– Перед тем как я отвезу тебя назад, давай договоримся: через неделю в субботу?

– Где, где это будет?

– Здесь, гражданская церемония.

– Но разве ты не католик?

– Боюсь, что во мне осталось не так уж много религиозности. И ты не католичка, так что гражданская церемония прекрасно подойдет. Конечно, детям придется иметь какую-то религию. Это я предоставлю тебе.

Дети. Это слово снова соединило их, как когда они стояли обнявшись на ветру.

– Тебе надо будет отпроситься на уик-энд, нужно будет приглашение от родственника.

– Я поговорю с директрисой, придумаю что-нибудь.

Он снова широко улыбнулся:

– Не надо. Я уже договорился.

Они регистрировались в Ритц-Карлтон в Бостоне. Через его плечо она смотрела, как он выводит твердыми крупными буквами «мистер и миссис Пауэрс». На левой руке выступало под перчаткой обручальное кольцо, широкий ободок с бриллиантами; на правой руке был маленький сапфир, окруженный более скромными бриллиантами. Эти кольца свидетельствовали, что все, что с ней происходит, – не сон.

Когда они шли за коридорным, она увидела себя в высоком зеркале. В голубом шерстяном платье она выглядела невестой.

Утром, когда соседка по комнате увидела ее, она воскликнула:

– Боже правый! Ты выглядишь как невеста!

– Я не смогла отказаться от голубого, – тихо ответила Мэг.

Вот будет разговоров, когда они узнают правду!

Донал дал на чай коридорному и запер дверь. Окна выходили на Коммон, где шли люди, словно это был обычный день. Он поднял шторы до самого верха, и комнату залил яркий солнечный свет.

– Мы слишком высоко, чтобы кто-то подглядывал, а мне хочется смотреть на тебя. Увидеть все, что можно увидеть.

Он сбросил покрывало с кровати:

– У нас всего полтора дня, давай не будем терять время.

Она продолжала удивляться себе. В мыслях она представляла себя иначе: стеснительной, робкой и неловкой. Но сейчас не было ничего подобного. Она пошла в ванную, твердыми руками разделась и надела ночную рубашку; вытащила шпильки из волос, и они рассыпались по плечам. С бьющимся сердцем она вернулась в комнату.

Он ждал ее у постели в черном шелковом халате. Его глаза расширились от удовольствия.

– Ты не боишься, – удивился он.

– Нет. Ты думал, я буду бояться? Я сама так всегда думала.

– Ты не знала себя. Тебе бы захотелось этого, если бы ты имела хоть малейшее представление, что это такое. Иди ко мне.

Он протянул руку и стянул с нее рубашку, потом сбросил с себя халат, и они упали на кровать.

В то же самое время в Нью-Йорке Поль вешал телефонную трубку.

– Элфи считает, что это действительно серьезно, – сказал он Мариан. – Он говорит, что уверен, если этот человек сделает предложение, Мэг согласится. Возможно, летом, после выпускных экзаменов.

– Что он хочет от тебя?

– Ну, он думает, что Мэг может прислушаться ко мне. Он хочет, чтобы я «выложил все карты на стол» и строго поговорил с ней, знаешь же, какой Элфи. И он считает, что мы с тобой могли бы предложить какого-нибудь молодого человека в качестве спасителя.

Неожиданно Полю вспомнился насмешливый сардонический взгляд Донала Пауэрса.

– Собственно говоря, я должен быть в Бостоне в следующем месяце, но я мог бы ускорить свою поездку. Договорись с Мэг встретиться за завтраком или ланчем. Мы остановимся в Ритце. Может, ты сумеешь поговорить с ней, высказать женскую точку зрения, – ворчал Поль. – Я не понимаю, почему меня заставляют советовать влюбленным.

– Твоя семья всегда тебя заставляет что-то делать, – вздохнула Мариан. – Я беспокоюсь за тебя, Поль. Тебе надо больше думать о своем здоровье. Ты перетруждаешься, это может кончится повышенным давлением.

– Нет, нет, я здоров. Сильный как лошадь.

Мэг сидела спиной к окнам, и завитки волос, выбившиеся из прически, светились на свету. Она всегда казалась старше своих лет – матрона, подумал Поль, словно все непосредственное в ее существе сдерживалось усилием воли. Но сейчас, в эту минуту, она сияла. И он вспомнил, как был потрясен тем же сиянием в тот вечер, когда Донал привез Дэна домой.

– Ты неопытна, ты не знаешь мужчин, – говорил Поль, стараясь быть тактичным.

– Скольких мужчин надо узнать, чтобы стать опытной? – дерзко спросила Мэг с ярким блеском в глазах.

Поль попробовал продолжить разговор:

– Ты очень молода.

– Большинство людей влюбляются молодыми, не так ли?

– Да, но хвататься за первого, не ожидая… – начал Поль, но Мэг не дослушала:

– Вы тоже схватились друг за друга. Я помню вашу свадьбу, я была в процессии…

Теперь перебила Мариан:

– Мы знали друг друга очень долго. И что более важно, наши семьи знали друг друга. Мы знали, что получаем.

– Мне кажется это ужасным снобизмом, – возразила Мэг, выпрямляясь. – Простите, но я не понимаю, при чем здесь семьи.

Да, она изменилась. Как она сидела, как жестикулировала; на правой ее руке Поль заметил яркий синий сапфир, которого он раньше не видел.

– Я не могу жить без него, – произнесла Мэг. Поль вздохнул. Он ничего не добился после часа деликатного, серьезного увещевания. Он понимал, что потерпел неудачу, вернее, Элфи потерпел неудачу.

– Я не буду жить без него, – без стыда заявила она.

На лице Мариан появилась брезгливая гримаса. Плотно сжатые губы придавали лицу выражение сдерживаемого терпения.

– Я знаю, что он торгует спиртным. Он все рассказал мне об этом. Ну и что? Лучшие люди нарушают этот глупый закон. Все равно он долго не продержится.

Мариан разжала губы:

– Можно нам спросить, он сделал тебе предложение официально?

– Конечно! – Мэг подняла брови. – Поэтому я так и говорю!

Получив отпор, Мариан вспыхнула. Полю подумалось, что ему бы лучше было привезти сюда Хенни. К ней, по-матерински мягкой, Мэг могла бы прислушаться: она всегда любила Хенни. Хотя, возможно, это не имело значения. Мэг была в горячке первой любви. Она или совершает ужасную ошибку, или, напротив, это будет крепкая настоящая любовь. Кто знает!

Он попросил чек. Пока он ждал его, женщины ушли в дамскую комнату. В сдержанном гуле традиционного чаепития ему стало неуютно одному.

Две пары за соседним столиком разговаривали, вернее, болтали женщины – мужчины, казалось, были довольны, позволив щебетать своим женам. Пустая болтовня! Это были пожилые женщины с седыми волосами, завитыми щипцами в серебристые стружки. Бесполые создания, совсем не похожие на эту сияющую, может быть, глупую девушку, которая «не будет жить без него».